Девочка с косичками

— То-то же. А мы тем временем слушок пустим. Мол, случайно пожар занялся. От окурочка пакгауз огорел. И что, мол, не виноват. Прощения просил. Немцы тебя пожалели. Помордовали немного и отпустили.
— А ещё что от меня потребуется?
— Ягодки впереди. Когда вся эта мышиная возня для тебя пройдёт, сыщешь тех, кто взрывает составы. Расскажешь им, что умышленно поджёг склад. Войдёшь в доверие. Ухватишься за ниточку и всех до одного вытянешь. Докумекался теперь, в чём дело?
Гречухин вскочил со стула:
— Не надо! Я не смогу! Дайте что-нибудь другое. Они же меня за такое убьют.
— Сядь! — отрывисто хлестнул словом Экерт. — Немцы скорее убьют, как узнают, что ты против них воевал. Ну? Пронюхаешь?
Руки Гречухина плетьми повисли вдоль тела.
— Сделаю. Всё обязательно сделаю. Только не говорите про меня.
— Вот так-то лучше. Ты парень не промах. Из тебя выйдет толк. Выполнишь — не забуду. Всё учту. А пока на вот, закури. Успокойся. Экерт выкинул на стоя несколько сигарет. Гречухин трясущимися руками схватил одну из них, сунул в рот и потянулся к начальнику полиции за спичкой.
  
16. ДЕВОЧКА С КОСИЧКАМИ
 
В тот апрельский вечер Зина вышла из дома до наступления сумерек. Солнце большое, красное, точно нарумяненное на ветру, медленно клонилось к горизонту.
Зина стояла на крыльце, поджидала Евгения Езовитова, который с минуты на минуту должен был зайти за ней. Чуть прищурившись, она глядела на улицу, тихую, пустынную: не было слышно ни лая собак, ни людских голосов. Только один раз из крайнего дома выбегала с ведром женщина, достала воды из колодца и так же быстро вернулась.
В нетерпении Зина стала прохаживаться по расчищенной дорожке от дома к калитке. Она уже хотела было зайти в дом, но, оглянувшись, увидела, как из дальнего проулка вышел Евгений и быстрой походкой направился вверх по улице, Зина подбежала к калитке, раскрыла её и стала ждать.
— Как дела? — спросила Зина, лишь только Евгений вошёл во двор.
— Нормально, — ответил Евгений. — Ты как, готова? Тогда пошли.
На крыльцо вышла Ефросиния Ивановна, спросила:
— Далеко ли вы это идти сговорились?
— Да так… Людей посмотреть, себя показать, — отшутился Евгений. — Вы не волнуйтесь, Ефросиния Ивановна, мы скоро придём.
Ефросиния Ивановна краем глаза взглянула на Зину, потом на Евгения и улыбнулась, припомнив, как внучка долго расчёсывала перед зеркалом волосы, как старательно заплетала косички и завязывала шёлковые ленты в бантики, как долго наглаживала светло-голубовое платье, которое редко надевала.
— Людей смотри, немцу себя не показывай, — не то в шутку, не то всерьёз сказала Ефросиния Ивановна.
— Мы, бабуль, в Ушалы сходим, — сказала Зина.
— А у вас там что, вечеринка собралась, что ли?
— Вроде того, — уклончиво ответил Евгений.
— Не время теперь веселиться. Сидели бы дома. В карты играли, что ли.
— В карты сейчас играть не хочется.
— Как знаете.
— Так я схожу, бабуль, можно? — спросила Зина.
— Сходи. Только недолго. А ты, кавалер, обратно уж её проводи. Затемно небось вернётесь.
На лице Зины вспыхнул румянец.
— Само собой, — кивнул Евгений.
Когда они выходили за калитку, бабушка предупредила, крикнула им вслед:
— Поосторожней идите.
Зина и прежде ходила в деревню Ушалы, но у Фрузы Зеньковой не была ни разу до этого.
Когда ребята собрались, отец Фрузы вышел на улицу с лопатой и стал копать грядку в полисаднике. Работал Савелий Михайлович неторопливо, исподволь зорко оглядывал улицу — охранял дом, в котором собрались члены подпольной организации «Юные мстители».
Евгений и Зина подошли к дому, когда уже почти стемнело. В небе, очищенном ветром от облаков, мерцали далёкие звёзды. Евгений оглядел улицу — кругом ни души. Савелий Михайлович встретил их у ворот, снял рукавичку, поздоровался.
— К вам можно? — спросил Евгений.
— Отчего же нельзя. Зайди, — ответил Савелий Михайлович и взглянул на Зину. — Это чья будет?
— Зуевская. Ефросинии Ивановны Яблоковой внучка.
— Слыхал, ступайте в избу.
В просторной и уютной горнице собралась молодёжь. Девчата сдержанно подсмеивались над ребятами, а те в свою очередь немного шумно парировали девичьи остроты. Светло, по-праздничному горела большая лампа, прикрытая круглым жестяным абажуром.
— Вот и хорошо, что вы пришли, — сказала Фруза, подойдя к Зине. — Это та самая девочка, про которую ты мне говорил, Евгений?
— Она самая.
— Здравствуй, Портнова, — Фруза подала Зине руку, сдержанно пожала её.
— Здравствуйте, — Зина робко кивнула головой.
— Ты не стесняйся. Здесь все свои. Располагайся, где поудобнее,
Зина развязала серый платок, сняла полупальто, посмотрела на ребят и девчат, которые, тесно сгрудившись, сидели за столом.
Мария Дементьева встала со скамейки и уступила место Зине около печки. Зина села, ещё раз оглядела ребят и девчат и улыбнулась: почти всех, кто находился в горнице, она знала или видела раньше, Нина Азолина сидела с гитарой в простенке на венском стуле, легонько перебирала струны и чуть слышно напевала. Бледное чистое лицо её было задумчиво.
Евгений всё ещё стоял в дверях и шёпотом убеждал в чём-то Фрузу, она внимательно слушала его, тихо покачивала головой и сдержанно улыбалась.
— Хватит меня убеждать, — остановила Фруза Евгения, снимая с него кепку. — Раздевайся лучше.
Евгений скинул пальто, повесил в уголок, пригладил взъерошенный чубчик, подмигнул Давыдовой Нине, сидевшей ближе всех к двери, и весело выпалил:
— Привет честной компании!
— Здравствуй, — ответила Давыдова Нина улыбаясь— Что, не сидится дома?
— Вот именно. Скучал на печке — места не находил, а потом, думаю, дай-ка я в Ушалы пройдусь. Может, у них там девчата собрались.
— Ясно, — засмеялась Фруза. — Значит, ты в нашу деревню до девчат пришёл? Что у вас в Зуях и Оболи своих нету, что ли?
— Почему нету. — Есть, — Евгений отступил к середине горницы и, указывая на Зину, проговорил с задором. — Вот полюбуйтесь, пожалуйста. У нас даже городские есть. Прошу любить и жаловать, Портно-ва Зина.
Зина смущённо улыбнулась, а Фруза поерошила чубчик Евгения.
— Хватит. Не смущай людей.
Скованность и волнение Зины будто рукой сняло, она почувствовала себя в этой обстановке просто и уютно, точно уже несколько раз была здесь раньше.
Вдруг раздался условный стук в окно — ребята притихли. Отворилась дверь, в горницу вошёл брат Фрузы, Николай, за ним следом Маркиямов Борис Кириллович. Снимая пальто, он недовольно сказал:
— Ну, что вы повскакали все, как в школе. Сидите.
Освобождая место за столом и отходя к окну, Федя Слышанков ответил:
— А мы и впрямь, Борис Кириллович, сегодня как в школе.
— Верно, — Маркиямов подошёл к ребятам. — Только вот уроки и задания у вас на сегодня посложнее, чем в учебниках.
— А мы и эти выполним, Борис Кириллович, — убеждённо заверил Федя.
— Верю. Хотя, правду сказать, не хотелось бы мне давать вам такие задания, — ответил Маркиямов и, взглянув на Фрузу, спросил: Все собрались?
— Все.
— Тогда не теряйте время и начинайте.
Фруза встала и ровным спокойным голосом произнесла:
— Сегодня нам надо рассмотреть два вопроса: первый — приём нового товарища и второй — наши задачи, вернее, выполнение задания партизанского командования. По первому вопросу слово имеет Евгений Езовитов.
Евгений вышел на середину горницы, пригладил ершистый чубчик, откашлялся, взглянул на Зину и, подбирая слова, сказал:
— Дело вот какое. Я вообще много говорить не буду. Я вот, что хочу сказать. Имею предложение принять Зину Портнову в члены нашей организации «Юные мстители». Девочка она верная. Никогда не подведёт. Можете на неё рассчитывать. В этом я очень уверен и даю вам в том своё твёрдое комсомольское слово.
— Почему ты её рекомендуешь? — строго спросила Нина Азолина.