У Серебряного озера (На берегу Тенистого ручья)

Мама взяла на руки Кэрри и сказала:
— Пойдем, Мэри, посмотрим землянку.
Джек первым оказался у двери. Она была открыта. Он заглянул внутрь, но без Лоры дальше не пошел.
Вокруг двери обвились зеленые стебли вьюнка. Он рос на берегу среди травы и весь был усыпан цветами — красными, голубыми, фиолетовыми, розовыми, белыми и в прожилках. И все они раскрылись, радуясь наступающему дню.
Лора прошла под этими приветливыми цветами и очутилась в землянке. Там была одна комната, вся белая, с ровными, чисто выбеленными земляными стенами, с гладким, хорошо утоптанным земляным полом.
Когда мама и Мэри встали на пороге, внутри сразу сделалось сумрачно. Хотя возле двери было окошко, затянутое вощеной бумагой, стена была такая толстая, что падавший из окна свет почти не проходил в глубь комнаты. Эта стена была сделана из дерна. Мистер Хансон сначала выкопал землянку, а потом вырезал в прерии длинные дернины и сложил из них переднюю стену. Она была толстая, добротная, без единой щели. Зимой через нее не проберется никакой холод.
Мама была довольна.
— Комната маленькая, — сказала она, — зато чистая и уютная.
Потом она взглянула на потолок и сказала:
— Гляньте-ка, девочки!
Потолок был из сена. Оно виднелось сквозь переплетенные ивовые ветки.
— Ну и ну, — сказала мама.
Потом все они поднялись по тропинке и постояли на крыше своего дома. Никто бы не догадался, что это крыша. На ней росла такая же трава, как и по всему берегу.
— Подумать только, — сказала мама. — Кто угодно тут пройдет и даже не узнает, что у него под ногами дом.
Но Лора кое-что заметила. Она наклонилась, развела руками траву и крикнула:
— Я нашла дыру для трубы! Гляди, Мэри, гляди!
Мама и Мэри наклонились посмотреть. Кэрри у мамы на руках тоже потянулась посмотреть, а Джек протиснулся между ними. Все смотрели в комнату через дымоход, пока мама не сказала:
— Давайте приберем тут до папиного прихода и перенесем из фургона все, что сможем. Лора, Мэри, несите-ка ведра!
Мэри взяла большое ведро, а Лора — ведро поменьше, и они снова спустились по тропинке. Джек побежал впереди и занял свое место у двери.
Мама нашла в углу метлу из ивовых прутьев и тщательно обмела стены. Мэри присматривала за Кэрри, чтобы та не свалилась в ручей, а Лора с маленьким ведерком пошла за водой.
Она вприпрыжку спустилась по ступенькам к мостику. Мостиком служила широкая доска, которая упиралась в другой берег под самой ивой.
Высоко вверху трепетали узкие листья ив. Их стволы обросли молоденьким ивняком. Земля под ногами была голая и прохладная, потому что сюда не попадал солнечный свет. Тропинка вела к маленькому родничку, из которого бежала холодная, чистая вода.
Лора наполнила свое ведерко и пошла обратно по нагретой солнцем доске и вверх по ступенькам. Она несколько раз ходила к роднику и обратно и выливала воду в большое ведро, стоявшее на скамье возле двери.
Потом она стала помогать маме носить вещи из фургона в землянку. Они перенесли уже почти все, когда наверху что-то загрохотало. По тропинке спустился папа. Он поставил на землю железную печку и два куска железной трубы.
— Уф, — сказал он. — Хорошо, что мне пришлось тащить их на себе только три мили. Ты подумай, Каролина, отсюда всего-навсего три мили до ближайшего города. Ну, Хансон уже едет на Запад, и теперь тут все наше. Понравился тебе дом, Каролина?
— Дом хороший, — сказала мама. — Вот только как нам быть с кроватями? Мне не хотелось бы стелить на полу.
— А что такого? — сказал папа. — Спали же мы на земле.
— То совсем другое дело, — сказала мама. — Я не хочу спать на полу в собственном доме.
— Ну что ж, — сказал папа, — это мы быстро уладим. Пойду нарежу ивовых прутьев. Сегодня поспим на них, а завтра я найду прямые ивовые стволы и смастерю парочку кроватей.
Он взял топор и, насвистывая, отправился вверх по тропинке. Пройдя над землянкой, он стал спускаться к ручью. Тут была небольшая долина, заросшая ивняком до самой воды.
Лора побежала за ним следом.
— Можно я с тобой, папа? — запыхавшись, проговорила она. — Я помогу тебе нести.
— Конечно, — сказал папа. Он поглядел на нее сверху вниз, и глаза у него блеснули. — В таком важном деле без помощника не обойтись.
Папа частенько говорил, что без Лоры он как без рук. Она помогала ему делать дверь в бревенчатом домике на Индейской Территории. Теперь она помогла ему принести ивовые ветки и разложить их в землянке. А потом вместе с ним отправилась к хлеву.
Все четыре стены хлева были сложены из дерна, крыша сделана из сена и ивовых прутьев, а поверху тоже выложена дерном. Она была такая низкая, что, когда папа выпрямлялся во весь рост, он задевал ее головой. Внутри были ясли из стволов ивы и стояли на привязи два вола. Один вол был огромный, серый, короткорогий, и глаза у него были добрые. Другой был поменьше, с длинными страшными рогами и бешеными глазами. Весь он был ярко-рыжий.
— Здорово, Рыжий, — сказал ему папа. — Как поживаешь, Пит, старина? — спросил он большого вола, легонько похлопав его по спине. Потом он сказал: — А ну-ка, Лора, отойди. Неизвестно, чего от них ожидать. Нам надо отвести их на водопой.
Он накинул им на рога веревку и вывел из хлева. Они медленно пошли за ним вниз по склону, потом по тропе через заросли камыша на пологий берег ручья. Лора шла следом. Волы ступали неуклюже, у них были большие раздвоенные копыта, а носы широкие и мокрые.
Пока папа привязывал волов к яслям, Лора ждала снаружи. Потом они вместе пошли в землянку.
— Папа, — спросила тихонько Лора, — а Пэт с Пэтти и вправду хотели отправиться дальше на Запад?
— Да, Лора, — ответил папа.
— Ох, папа, — сказала она, и голос у нее задрожал. — Эти волы... Они мне... не очень нравятся.
Папа ласково взял ее руку в свою большую ладонь и сказал:
— Мы должны делать все, что можем, Лора, и не жаловаться. Все, что приходится делать, надо делать с радостью. И когда-нибудь у нас опять будут лошади.
— А когда, папа? — спросила она, и папа ответил:
— Когда соберем первый урожай пшеницы.
Они вошли в землянку. Мама была веселая, Мэри и Кэрри сидели умытые и причесанные, а комнатка сияла чистотой. На ивовых прутьях были приготовлены постели, а на столе ждал ужин.
После ужина все уселись у двери на тропинке. Папа и мама сели на ящики, Кэрри устроилась у мамы на коленях и задремала, а Мэри и Лора сидели прямо на тропе, свесив ноги вниз. Джек трижды обернулся вокруг себя и лег, уткнувшись мордой в Лорины колени.
Все молчали, глядя туда, где за ивами, на другом берегу ручья, за бескрайней прерией, далеко-далеко на западе садилось солнце.
Наконец мама глубоко вздохнула и сказала:
— Тут так тихо и спокойно. Ночью нас не разбудит ни вой волков, ни вопли индейцев. Я уж и не припомню, когда в последний раз чувствовала себя в безопасности.
Ей ответил неторопливый голос папы:
— Да, мы в полной безопасности. Тут с нами ничего не случится.
В сумерках тихо шелестели ивы и вода разговаривала сама с собой. Земля стала темно-серой. Небо было светло-серое, и сквозь него проглядывали лучики звезд.
— Пора спать, — сказала мама. — Кстати, мы никогда еще не ночевали в землянке.
Она засмеялась, и папа тихонько засмеялся вместе с ней.
Лежа в постели, Лора слушала, как разговаривает вода и шепчутся ивы. Ей все-таки больше нравилось спать на открытом воздухе — пусть бы даже там выли волки, — чем чувствовать себя в безопасности в доме под землей.
  
Ирисы и камыши
 
Каждое утро Мэри и Лора мыли посуду, стелили свою постель и подметали пол. После этого можно было пойти поиграть к ручью.
Только что раскрывшиеся цветы вьюнка вокруг двери как будто рвались из зеленой листвы навстречу новому дню. Вдоль ручья стоял птичий гомон. Иногда какая-нибудь птица начинала петь, но чаще они разговаривали. «Тви-и-т, тви-и-т, о тви-итти тви-и тви-ит», — говорила одна. А другая отвечала: «Чи-и-и, чи-и-и, чи-и-и». — «Ха, ха, ха, трилу-лу!» — хохотала третья.