Пусть танцуют белые медведи

— Прощай, Блэки, — сказал я и застегнул молнию.
Тяжело ступая, я спустился в кухню, там уже все были в сборе.
Они завтракали.
Но мне было не до еды. Я просто сел и уставился на сыр, яйца, копченую конину и всякую прочую снедь, какую разложил Торстенсон. Я незаметно взял немного сыра и колбасы, завернул в хозяйственную бумагу и сунул в карман.
— Не волнуйся, — подбодрил меня Торстенсон. — Все будет хорошо!
Он посмотрел на меня, но я отвел взгляд.
— Не поможешь мне завязать галстук? — попросил я маму.
Она, конечно, помогла. Ее пальцы ловко управлялись с любыми узлами. Раз — и галстук сидит как надо.
— Вот так! — сказала мама.
— Класс! — похвалил я.
— Не придавай этому слишком большого значения, — шепнула мама мне на ухо. — Не так это и важно, знаешь.
— Угу, — кивнул я.
Но она ошибалась. Все было очень даже серьезно.
— Удачи! — пожелал Торстенсон, когда я проходил мимо с хозяйственной сумкой в руке, глаза его лучились радостью.
На школьном дворе было пусто. Я надеялся встретить там Пня, чтобы передать ему Блэки, пока все не началось. Но Пня нигде не было, и я поплелся в школу.
Я поднялся по истертым каменным ступеням, прошел мимо учительской. Дверь была открыта. Мне показалось, что я слышу голоса директора и магистра Аспа. Они говорили обо мне. Но мне было наплевать. Ничего не хотелось слышать.
В коридоре, как водится, мигала лампа дневного света. Сколько раз стоял тут, прижавшись к вешалкам! Я снял пальто, а потом потянул ручку двери.
К счастью, она была не заперта.
Я прошел к своей парте и сел, расстегнул молнию на сумке и вынул Блэки. Он заморгал от света, зевнул, так что стали видны острые зубки, и замолотил хвостом.
Я принялся гладить его по спинке, пока он не затих на крышке парты.
— Мы им еще покажем! — прошептал я. — Они еще увидят! Верно?
В тот же миг я услышал, что кто-то копошится за дверью.
Я быстро сунул Блэки в парту, пихнул туда же колбасу и сыр, которые принес в кармане, и закрыл крышку.
— Сиди тихо, Блэки, — сказал я. — Ради всего святого, затаись как мышь.
Я едва успел сесть как ни в чем не бывало, как в класс в своем дурацком берете прошествовала Габриелла — с учебником биологии под мышкой и радостной улыбочкой на физиономии.
— А ты уже здесь? — удивилась она.
— Ага.
— Мне показалось, я слышала голоса, — сказала она и огляделась по сторонам, словно предполагала увидеть еще кого-нибудь.
Но увидела только плакат с перелетными птицами.
Вскоре заявились и остальные ребята и расселись по местам. Но Пня все не было. Он не приходил с той самой контрольной на прошлой неделе. Зато директор был уже тут как тут. Уселся на стул у дверей, закинув ногу на ногу, и уставился на меня.
Присутствие директора было непривычным.
Асп был сам не свой. Он беспокойно вертелся, словно проглотил жвачку. Время от времени он улыбался без причины и поглядывал на директора.
Все это страшно раздражало. Мы сами тоже были не в себе. Фиффи поминутно роняла на пол свою ручку, пока Асп не попросил убрать ее в парту. Нога Кило сама собой дергалась. С ним всегда так, когда он волнуется.
Фредде, когда его спросили, как называются детеныши тюленя, принялся заикаться. Асп залился краской, а Гитан начала хихикать и не могла остановиться. Фредде было жалко: он явно знал ответ.
— Данне! — сказал Асп. — Неужели ты не можешь сидеть спокойно? Не пойму, что на вас нашло!
Мы все старались вести себя как можно лучше, чтобы Асп не стыдился за нас. Но чем больше мы старались, тем хуже выходило.
Через какое-то время открылась дверь. Это явился Пень. Увидев директора, он едва снова не захлопнул дверь.
— Проходи и садись, — только и сказал Асп.
Он даже не спросил, где Пень пропадал два последних дня. Проходя мимо моей парты, Пень посмотрел на меня.
Я кивнул.
Вскоре настал и мой черед. Я увидел, как Асп смотрит на меня. Видно, надеялся, что я спасу положение. Я догадывался, что это из-за меня пришел директор.
Я закусил нижнюю губу.
— Лассе, — сказал Асп.
Я посмотрел в его добрые глаза и понял, что все будет сложнее, чем я предполагал.
— Не мог бы ты для начала назвать несколько млекопитающих, которые обитают в морях? — попросил он, покосившись на директора.
Тот откинулся на спинку стула. Солнце светило в окно. Оно было приоткрыто, поскольку от солнца в классе было жарко. Я почувствовал, как меня прошибает пот. На улице тенькала синица.
Я старался ни о чем не думать.
— Лассе, — окликнул меня Асп, — ну же, начинай!
Воцарилась полнейшая тишина. Гул в классе стих.
Нога Кило перестала дрожать. Все почувствовали, как наэлектризовалась атмосфера, хотя никто не понимал, почему.
Я старался не смотреть на Аспа. И на директора мне тоже смотреть не хотелось. Я и так мог представить себе его тоненькую безрадостную улыбку.
— Тогда, может, объяснишь разницу между теплокровными и холоднокровными животными? — сказал Асп. — Мы это проходили на прошлой неделе, помнишь?
Конечно, я помнил!
Голос Аспа звучал так умоляюще, что я с трудом удержал рот на замке. Я до боли закусил губу, чтобы не проговориться о том, что мне известно о теплокровных и холоднокровных животных, в том числе и о тех, которые живут в море.
Скоро все кончится, думал я. Еще чуть-чуть, и я вздохну свободно.
— Ты что, не слышишь?
В голосе Аспа звучала неподдельная тревога.
— Слышу, — ответил я, хотя открывать рот было очень опасно.
— Ты что, не можешь ответить?
Я покачал головой.
Краем глаза я заметил, как директор посмотрел на часы. Скоро мое время кончится! Вот он откашлялся, словно хотел что-то сказать.
Но Асп опередил его.
— Реки Испании! — выпалил он. — Перечисли нам реки Испании!
Он был неподражаем! Этот вопрос не относился к биологии, но Асп надеялся, что директор этого не заметит. Я так опешил, что не удержался и посмотрел на него.
Директор подмигнул мне, он старался держаться бодрячком.
— Sorry  [23], — сказал я тихо.
Лицо Аспа потухло. Он беспомощно огляделся. Директор опустил ногу, лежавшую на колене. Теперь он рассматривал свои коричневые ботинки, видно, собирался вставать. Мортен и Фредде лыбились на своих партах. Наконец-то я показал, на что способен. Я на то и рассчитывал, так что мы квиты.
Но Аспу было хуже, чем мне.
Мне его было по-настоящему жаль. Я не хотел смотреть на него, поэтому уставился в парту. Там внутри было совсем тихо. Это меня встревожило. А вдруг Блэки задохнулся? Я чуть приоткрыл крышку и попытался заглянуть внутрь.
— Так ты не хочешь отвечать? — раздался голос Аспа над моей головой. — Так, что ли?
Я кивнул, не отрывая глаз от парты.
— Но почему? — пробормотал Асп. — Почему, ради всего святого?
Я думал об этом всю ночь. Но все равно не смог бы объяснить. Мне казалось, что если я отвечу на эти вопросы, то влипну навсегда. Так и буду потом вечно сидеть в очках и отвечать на вопросы, а Торстенсон все будет хлопать меня по плечу, пока от меня и мокрого места не останется.
Во всяком случае, я не успел всего этого объяснить.
Директор заметил открытый ящик парты и устремился ко мне.
— Ага! — заорал он. — Теперь я понял!
Он боком протиснулся между партами. Все недоумевали, что он такое докумекал. Я и сам ничегошеньки не мог понять.
Вот директор добрался до меня.
— У тебя там энциклопедия, верно? — выпалил он и указал на парту.
— Вовсе нет, — возразил я.
— Стоит ли удивляться, что ты можешь ответить на все вопросы! — наседал директор.
— Да он ведь ни на один вопрос не ответил! — вставил было Асп.
Но директора это не волновало.
— Так вот, значит, как ты устроился!
— Вовсе нет, — повторил я.
— Открой живо парту, чтобы все увидели! — приказал директор.