Приключения Травки
Какая-то тетя спросила:
— Тебе куда, мальчик?
— Мне в Новые дома.
— Так садись же скорее, а то сейчас двери закроются! -крикнула тетя, схватила Травку за руку и втащила в вагон.
Двери действительно сейчас же закрылись, и поезд тронулся. Пассажиры в вагоне оттеснили Травку от тети.
Когда поезд остановился, Травка невольно вышел вместе с теми пассажирами, которые выходили на этой станции.
Здесь не было никаких фигур. Не было и таких колонн, как на станции у дома-великана. Здесь были громадные арки, похожие на серебряные радуги. Между арками стены были облицованы красным самоцветным камнем.
Когда пассажиры ушли, станция стала такой просторной, что Травке захотелось, чтобы здесь оказалось побольше ребят. Тогда можно было бы поиграть в салки или в палочку-выручалочку под серебряными радугами.
Но самое интересное было, очевидно, на потолке.
Посередине станции ходили люди и, запрокинув головы, смотрели на потолок.
Травка тоже начал смотреть.
Над его головой оказалась как бы громадная опрокинутая овальная ваза, и он видел ее дно. На дне вазы он увидел картину необыкновенной красоты. Картина блестела и сверкала так, будто была сделана из драгоценных камней. На ней был изображен лыжник в красной фуфайке, как у дяди Левы Измайлова. Будто он на лыжах прыгает с горы. Ты глядишь на него снизу, а он через тебя перепрыгивает. А над ним видно синее зимнее небо.
«Эх, жаль, что я не окликнул его тогда! — подумал Травка. — Ну, да ладно! Зато я загадаю ему загадку: как я видел, что он ел шоколад на Московских горах? А потом расскажу, что видел его на картине, на потолке».
Травка видел над собой мозаику — картину, выложенную из кусочков разноцветного стекла.
Он пошел дальше и в следующей вазе увидел самолет, прорывающийся сквозь облака, потом дальше — остроносый планер, летающий без мотора, пловца, прыгающего с вышки, цветущую ветку яблони, потом ту же ветку, но уже с крупными румяными яблоками.
Он шел все дальше и рассматривал все новые картины, пока у него не заболела шея. Он отдохнул немного и снова принялся смотреть.
Травка увидел рабочих, кладущих кирпичи на высокой стене, колхозников, убирающих машиной золотистую пшеницу, самолеты, летящие в виде букв «СССР», и, наконец, гордое красное знамя, развевающееся по ветру.
Он посмотрел бы и еще немного, но ему было пора ехать домой. Он давно уже догадался, что попал не туда, куда нужно, и лучше всего ему вернуться на станцию «Площадь Революции». А оттуда сесть на троллейбус — вот он и дома.
Поезд в противоположную сторону только что ушел. Травка решил дожидаться следующего поезда на том месте, где висела вывеска «Посадка пассажиров с детьми».
Он взглянул налево, где высоко на стене были вделаны часы. Большая и маленькая стрелки столкнулись около цифры «9».
Рядом с этими часами были другие, но уже совершенно необыкновенные. На этих часах не было ни стрелок, ни цифр. Вернее, цифры были, но какие!
На часах стояла цифра «1», составленная из светящихся точек.
А вокруг этой большой цифры выскакивали одна за другой, по кругу, светящиеся маленькие цифры: О, 5, 10, 15, 20, 25, 30, 35.
«Что это за часы такие?» — подумал Травка. А цифры все выскакивали дальше по кругу: 40, 45, 50, 55… Потом сразу все исчезли, и вместо них появилась цифра «2», тоже из точек. А вокруг нее сейчас же начали выскакивать маленькие цифирки: 5, 10, 15, 20…
— Ты что, мальчик, гуляешь или едешь куда? — услышал Травка.
Он обернулся и увидел девушку в красной фуражке, но не ту, с которой познакомился раньше, а другую. В руке у нее тоже был желтый сигнальный диск.
— Еду. Мне нужно на площадь Революции, а оттуда на троллейбусе к Новым домам.
Она начала ему объяснять:
— Так ты сейчас сядешь на поезд, проедешь одну остановку, там слезай и поднимайся по движущейся лестнице, где висит вывеска «Площадь Революции». Ты читать-то умеешь?
— Умею, — нетерпеливо сказал Травка. — А это что за часы?
— Обыкновенные интервальные часы. Показывают интервалы между поездами. Сколько минут прошло и сколько секунд от поезда и до поезда. Обыкновенная вещь… Отойдите от края! -вдруг по-начальнически крикнула она пассажирам.
А пассажиры и так не заходили за белые квадратики, накрашенные вдоль платформы. Разве уж кто-нибудь очень нетерпеливый выскочит посмотреть, не подходит ли поезд.
Когда поезд подходил, интервальные часы показывали четыре с секундами. Поезд остановился, и цифры на часах разом исчезли.
Травка вошел в вагон и целую остановку думал о том, что обязательно нужно будет изобрести такие же часы, но только чтобы их носить на руке. Они, конечно, электрические. Вставишь штепсельную вилочку — и сразу видно, сколько сейчас часов и сколько минут. (Вместо секунд пусть лучше будут минуты!)
Поезд остановился.
Травка ничего не перепутал. Он поднялся на эскалаторе с вывеской «Площадь Революции», потом увидел другой эскалатор с такой же вывеской, опустился по нему и попал-таки на свою знакомую станцию с бронзовыми фигурами. И тут спросил у первого же гражданина, который показался ему особенно добрым:
— Скажите, пожалуйста, где садиться на троллейбус к Новым домам?
— Да зачем же тебе на троллейбус? — удивился гражданин и даже развел руками. — На метро же гораздо проще. Поедешь со мной. Я тебе покажу, где сходить.
Травка знал, что к Новым домам можно проехать и на метро. Правда, идти до них от метро подальше, чем от троллейбуса или от трамвая, но Новые дома видны отовсюду, и он ни за что не заблудится.
Он проехал с добрым гражданином три остановки, и гражданин сказал:
— Вот ты и приехал, слезай. А ты говоришь: троллейбус! Зачем тебе троллейбус?
Травка вышел и попал на новую станцию. Полукруглый потолок здесь был весь усеян яркими электрическими лампами.
При выходе висела мраморная доска с гордыми словами: «Сооружено в дни Великой Отечественной войны».
Травка распростился с этой станцией и пошел домой.
Он поднялся на эскалаторе, вышел на улицу и удивился: Новые дома высились совсем рядом — стоило только перейти площадь, и ты во дворе Новых домов. Это были величавые, стройные семиэтажные дома. Все их окна светились, и сами они были освещены снаружи. Они выделялись на темном небе и были видны отовсюду.
Но это были не те Новые дома, в которых Травка жил с папой и мамой…
К Травке подошел милиционер. Он был в темно-синей шинели с красными кантами. На плечах его рдели красные погоны. На голове была черная барашковая шапка с синим верхом и с золотой кокардой. За спину был закинут синий башлык с красным кантиком, а на груди сияли золотые пуговицы и вился красный шнур. Справа у него висел грозный пистолет в кобуре, а слева висела сумка.
Такой встанет перед самым страшным нарушителем порядка, и нарушитель сразу испугается. Но он стоял перед Травкой, а Травка не испугался ничуть.
Милиционер спросил:
— Ты что здесь делаешь, мальчик? Куда едешь?
— Мне нужно в Новые дома.
Милиционер прикоснулся рукой к своей шапке и вежливо указал:
— Так вот же тебе Новые дома! Площадь перейдешь — и там. Переходи только где указано и при зеленом свете.
— Да это не те Новые дома. Мне нужно Петровский парк, Новые дома.
— А, Петровский парк… Так садись на трамвай. Вот трамвай идет как раз в Петровский парк без пересадки. Деньги-то у тебя есть?
— Есть.
— Ты входи смело через переднюю площадку и садись прямо на детские места. Скажи, что я велел.
Трамвай уже подходил к остановке.
Травка крикнул «Спасибо!» и побежал садиться.
ТРАМВАЙ ИДЕТ В ПАРК
С передней площадки сходило очень много народу. Ждать, пока все сойдут, было рискованно: только сойдет последний пассажир, вагон и тронется. Так часто бывает. А садиться на ходу нельзя — Травка это хорошо знал. Поэтому он побежал к задней площадке.
