Посмотри на меня

В конце концов он сказал:
— Люк. А тебя?
Я засунул руки поглубже в карманы и сосредоточился на ударах правой ногой по садовой ограде. Кирпичи крошились, и отколовшиеся кусочки падали на землю. Не глядя на него, я сказал:
— Айвен.
— Привет, Айвен. — Он улыбнулся. У него не было передних зубов.
— Привет, Люк. — Я улыбнулся в ответ.
У меня все зубы были на месте.
— Мне нравится твоя пожарная машина. У моего лучш… моего предыдущего лучшего друга Барри была такая же, и мы все время с ней играли. Но у нее все-таки глупое название, ведь она не может проехать через огонь, потому что начинает плавиться, — объяснил я, по-прежнему держа руки в карманах, из-за чего плечи у меня доставали до ушей. В результате я почти ничего не слышал, поэтому решил вытащить руки, чтобы не упустить ничего из того, что ответит Люк.
Люк покатился по траве от хохота.
— Ты засунул свою пожарную машину в огонь? — взвизгнул он.
— Ну, она же называется «пожарная машина», не так ли? Куда же ее еще совать?
Люк перевернулся на спину, задрал ноги и закричал:
— Нет, дурачок! Пожарные машины нужны для того, чтобы тушить пожар! Они должны заливать его водой.
Я поразмышлял над этим какое-то время.
— Хм! Тогда они должны по-другому называться, Люк, — сухо сказал я. — Водяными машинами.
Люк ударил себя по голове, воскликнул:
— Ну да, конечно! — и залился смехом.
Я тоже засмеялся. Люк был очень забавным.
— Ты не хочешь слезть со стены и поиграть со мной? — Он вопросительно поднял брови.
Я ухмыльнулся:
— Конечно, Люк. Играть — мое самое любимое занятие. — И, перемахнув через ограду, я присоединился к нему на траве.
— Сколько тебе лет? — Он взглянул на меня с подозрением. — Ты выглядишь, как будто тебе столько же лет, сколько моей тете. — Он нахмурился. — А тетя не любит играть с пожарной машиной.
Я пожал плечами:
— Ну, тогда твоя тетя — скучный старый йынчукс.
— Иынчукс! — радостно вскричал Люк. — Что такое «йынчукс»?
— Тот, кто скучный, — ответил я, морща нос и произнося это слово так, словно речь шла о болезни. Мне нравилось произносить слова задом наперед, как будто я изобретал свой собственный язык.
— Скучный, — повторил за мной Люк и тоже наморщил нос. — Фу-у-у!
— А тебе самому сколько лет? — спросил я Люка, врезавшись полицейской машиной в пожарную. Пожарный опять упал с лестницы. — Ты, между прочим, выглядишь как моя тетя, — заявил я, и Люк тут же снова упал на землю от хохота. Смеялся он очень громко.
— Мне всего лишь шесть, Айвен! И я не девочка!
— Ой! — На самом деле у меня нет тети, и я сказал это только затем, чтобы его рассмешить. — Про шесть лет нельзя говорить «всего лишь».
И как раз когда я хотел спросить, какой у него любимый мультик, входная дверь распахнулась и послышались крики. Люк побелел, и я поднял глаза, чтобы увидеть, на что он смотрит.
— Сирша, отдай ключи! — раздался из дома отчаянный крик. На крыльцо выбежала явно нетрезвая женщина с красным лицом, безумными глазами и длинными грязными рыжими волосами. Из глубины дома снова раздался крик, отчего рыжая споткнулась на своих платформах на верхней ступеньке. Громко выругавшись, она оперлась о стену, чтобы не свалиться с крыльца, затем посмотрела в тот конец сада, где сидели мы с Люком. Ее губы расплылись в улыбке, обнажив кривые желтые зубы. Я отполз немного назад и заметил, что Люк сделал то же самое. Она показала Люку два поднятых вверх больших пальца и прохрипела:
— До встречи, малыш!
Оторвавшись от стены и немного пошатываясь, она быстро пошла к припаркованной на подъездной дорожке машине.
— Сирша! — Кто-то в доме снова закричал. — Если ты только дотронешься до машины, я вызову полицию!
Рыжая фыркнула, нажала на брелок с ключами, фары мигнули, и раздался сигнал. Она открыла дверцу, забралась на сиденье, ударившись при этом головой, громко выругалась и с силой захлопнула дверь. Со своего места я услышал щелчок — она заперла машину изнутри. Дети на дороге перестали играть и наблюдали за разыгравшейся сценой.
В этот момент из дверей с телефоном в руке выбежала другая женщина. Она сильно отличалась от первой. Волосы были аккуратно уложены и стянуты на затылке. Модный брючный костюм серого цвета никак не вязался с раздававшимся из дома гневным, взволнованным голосом. Ее лицо тоже было красным, она задыхалась. Ее грудь быстро вздымалась, пока она бежала к машине на высоченных каблуках. Она подергала сначала одну дверцу, потом другую, пока не обнаружила, что машина заперта.
— Я звоню в полицию, — предупредила она, размахивая телефоном перед окном со стороны водителя.
Сирша ухмыльнулась и завела мотор. Женщина с телефоном срывающимся голосом умоляла ее выйти из машины. Она топала ногами и выглядела так, словно из нее вот-вот вырвется жуткий монстр, как в «Невероятном Халке».
Сирша изо всей силы нажала на газ. Однако на середине подъездной дорожки она все-таки сбросила скорость. Женщина с телефоном облегченно вздохнула. Машина, правда, не остановилась, зато опустилось стекло и показались два пальца в форме буквы V, гордо поднятые вверх, чтобы все видели.
— Ну вот, она вернется через две минуты, — сказал я Люку, который странно на меня посмотрел.
Женщина с телефоном в испуге наблюдала, как, выехав на дорогу, автомобиль резко рванул вперед, чуть не задавив ребенка. Из ее тугого пучка выбилось несколько прядей, они развевались на ветру, словно тоже хотели задержать машину.
Люк опустил голову и тихо поставил пожарного обратно на лестницу. Женщина послала вслед беглянке проклятие, махнула рукой и повернулась на каблуках. Раздался треск — каблук застрял между булыжниками. Женщина яростно затрясла ногой, ее раздражение нарастало с каждой секундой. В конце концов туфля вылетела из западни, но каблук так и остался в трещине между камнями.
— Чееееерт! — взвыла она.
Припадая на одну ногу, она кое-как доковыляла до крыльца. Розовая дверь захлопнулась, и дом поглотил ее. Окна, дверная ручка и щель почтового ящика снова улыбнулись мне, и я улыбнулся им в ответ.
— Кому ты улыбаешься? — спросил Люк, насупившись.
— Двери, — сказал я, полагая, что это очевидно.
Он уставился на меня, сдвинув брови. Похоже, мысли о происшедшем мешали ему сосредоточиться на том, почему и зачем можно улыбаться двери.
Сквозь стеклянные вставки этой самой двери было видно, как женщина с телефоном расхаживает по холлу.
— Кто она? — спросил я, поворачиваясь к Люку.
Он выглядел потрясенным.
— Моя тетя. — Он почти шептал. — Она заботится обо мне.
— А, — сказал я. — А та, что в автомобиле?
Люк медленно повез пожарную машину сквозь траву.
— А, эта… Это Сирша, — сказал он тихо. — Моя мама.
— О!
Повисло молчание, и я заметил, что ему грустно.
— Сииииир-ша, — протянул я с удовольствием: у меня изо рта как будто подул ветер, а еще это было похоже на то, как шелестят деревья, когда они переговариваются друг с другом в ветреные дни. — Сииииииииииир-шаааа… — Тут я поймал на себе странный взгляд Люка и замолчал.
Я сорвал лютик и подержал его у Люка под подбородком. На бледной коже появилось желтое пятно.
— Значит, ты любишь масло, — установил я. — Так, значит, Сирша не твоя девушка?
Лицо Люка тотчас оживилось, и он захихикал. Правда, не так громко, как раньше.
— Кто этот твой друг Барри, о котором ты говорил? — спросил Люк, врезаясь в мою машину гораздо сильнее, чем раньше.
— Его зовут Барри Макдональд, — улыбнулся я, вспоминая игры, в которые мы с Барри обычно играли.
У Люка загорелись глаза:
— Барри Макдональд учится со мной в одном классе!
И тут до меня дошло.
— Я же знал, что твое лицо мне почему-то знакомо, Люк. Я тебя видел каждый день, когда ходил в школу с Барри.
— Ты ходил в школу с Барри? — удивленно спросил он.
— Ага, в школе с Барри было весело, — засмеялся я.
Люк опустил глаза: