Гимназия №13
– Ты так много всего знаешь! – завистливо вздохнула Маша, которая всегда считала себя если не самой умной в классе, то по крайней мере самой знающей.
– Ерунда! – отмахнулась Лёля. – Раньше это все знали, просто теперь забыли. Вот ты на самом деле много чего знаешь! Я бы так не смогла!
– Ну, – скромно улыбнулась Маша. – Я учу…
– Ты, наверное, очень любишь учиться!
Тут Маша вдруг воровато оглянулась и наклонилась к самому уху Лёли:
– Вообще-то я учиться не люблю! Я знаешь, что люблю… – Маша еще раз оглянулась и зашептала совсем тихо: – Драться на шпагах!
Лёля не успела толком удивиться, как по ступенькам уже взлетал Антоха.
– Вот, – продемонстрировал он девчонкам масленку. – Дело надо делать, а не языками чесать! Сейчас мы его живо умаслим.
«Живо умаслить» не получилось. Чтобы хорошенько смазать петли, пришлось дверь раз десять открыть и закрыть – и каждый раз кабинетный злобно скрежетал из своего угла. Правда, петли скрипели с каждым разом все тише, поэтому и его скрежет понемногу утихал. Когда Антоха в последний раз открыл совершенно бесшумную дверь, кабинетный молча взобрался на стол учителя и сурово уставился на гостей.
Гости терпеливо ждали.
– Ну, – не выдержал кабинетный, – а здороваться кто будет? Менделеев?
– Здравствуй, кабинетный-батюшка, – хором пропели пришедшие.
– Чего пришли?
– Совет твой нужен, – сказала Лёля.
Кабинетный слегка подобрел.
– Аааа, совет… Ну, совет – это можно, совет могу и дать, советов мне не жалко.
– Нам нужно найти одну вещь, похожую вот на эту, – Лёля показала серебряную «единичку» у себя на шее.
Кабинетный посмотрел на вещичку с уважением.
– Нашел бы такую – оставил бы себе, – честно сказал он.
– Понятно, – сказал Антон. – Извини, что потревожили. Пойду-ка я петли на двери водой залью, а еще лучше найду тут у тебя какой-нибудь химикатик, чтоб скрипело посильнее.
– Не надо, – остановил его кабинетный. – Экий ты горячий… Но глупый.
Антон так и остался стоять, не очень понимая, как реагировать. Буянить? Обидеться?
– Ладно, Волк, не злись, – сказал кабинетный. – Глупый не потому что дурак, а потому что многого еще не знаешь. Сейчас бы разругался со мной, а того не понимаешь, что я такую вещицу себе оставить не могу.
– Почему? – спросила Лёля.
– А по кочану! – ответил кабинетный.
Антон начал понемногу заводиться, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы в кабинет не ворвался Севка.
– Там во дворе, – громким шепотом сказал он, – ТАКОЕ!!!
Все кинулись из кабинета в коридор и прильнули к окнам, которые выходят на внутренний двор.
* * *Дуба практически не было видно.
Двор оказался поделен пополам: с одной стороны висела белая туча, с другой – черная. Тучи равномерно колыхались, из них высовывались руки, крылья, хвосты, луки, пики, дубины и мечи. Тучи пищали, кричали, шипели, визжали и ухали.
– Где Мишка? – спросил Антон.
– Сидит под столом в столовке, – ответил Севка, тяжело дыша.
– Плохо, что он там один.
– Он не один, он со Столовым. Тот обещал его прикрыть.
– Хорошо… – сказал Антон. – А как вы про это узнали?
– Да кто-то несся по коридору с воплем: «Битва! Грядет битва! Все во двор!». Мишка под стол полез, а я к вам побежал.
В это время тучи стали медленно обходить дуб. Кто из них догоняет, а кто убегает, или кто нападает, а кто обороняется, никто так и не понял. Визг и крики усилились, послышался лязг оружия.
– Лёля, уведи девочек, – приказал Антон и оглянулся.
Девочек рядом уже не было.
И опять что-то неприятно его царапнуло. Вроде Лёля все сделала так, как надо, но ведь даже не спросила…
* * *Тучи во дворе ускорились. Крики слились в один сплошной вой. Свистели крылья, щелкали хвосты и клювы. Мимо окна пролетело что-то настолько зловещее, что Антон покрылся холодным потом. Но уйти он не мог, он чувствовал, что должен посмотреть это до конца. А вращение становилось все быстрее, и уже не различить, где черное, а где белое, все слилось в одну сплошную серую массу, которая, не вписываясь в повороты, билась непонятными частями туловищ в окна, верещала и лязгала железом.
Антон, наверное, ушел бы из коридора, но все испортил Севка, который прилип к окну и во все очки пялился на происходящее. Пришлось оставаться – иначе получалось, что Севка не боится, а Антоха струсил.
– Это мало похоже на битву, – сказал Антон Севке.
Тот не ответил, любуясь занятным зрелищем: то ли змея, то ли обрубок щупальца пролетело мимо окна. Зато ответил кое-кто другой.
– Да, – сказала Лёля, – это больше похоже на карусель.
По стеклу мазануло чем-то грязным.
– Ты почему здесь? – взвился Антоха.
Послышались, кажется, раскаты грома.
– А ты почему здесь? – спокойно спросила она.
В ответ беззвучно появилось и начало распухать черное пятно, как будто бешеная каракатица решила тоже поучаствовать в веселье.
– Я тебе велел увести девчонок.
Какая-то крупная птица захлопала крыльями, разгоняя черное пятно.
– Я увела. Они в кабинете химии в полной безопасности.
Раздался глухой стук, словно баран со всего маху не вписался в ворота.
– А ты?
– А я в полной безопасности здесь.
Серый воздуховорот во дворе разом закрутился быстрее, и какая-то невообразимая тварь впечаталась в окно, едва не разбив его.
– Почему ты в этом так уверена? – язвительно спросил Антон, отпрянув от стекла.
– Потому что я с тобой, – спокойно ответила девочка.
Вроде Антон только на секунду отвлекся от окна, только на секунду глянул в Лёлины глаза, чтоб понять, издевается она или говорит серьезно, а когда посмотрел во двор в следующий раз, там уже никого не было. Абсолютная тишина и чернеет громада дуба. Севка сидел на подоконнике с обиженным видом и очками в руках.
– Севка! Что случилось?
– Не знаю, – сказал Севка, протирая очки шторой. – Я очки снял, а оно вдруг кончилось.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Антон у Лёли.
– Нет, – ответила Лёля. – Но ты разберешься.
– Мы разберемся, – сказал Антон, опять встретился с Лёлей глазами, и ему показалось, что он поставил свою подпись на очень важном документе. На сегодня – самом важном в своей жизни.
Ему стало неуютно и сразу захотелось сбежать.
– Так, пошли к девочкам, – скомандовал он, – нам лучше сейчас не разбредаться.
* * *В кабинете химии царили покой, порядок и умиротворение. Кабинетный сидел в центре стола, завернутый в полотенце, а вокруг него вились Люба с Машей, аккуратно расчесывая спутанную бороду.
– Что вы делаете? – удивился Антон.
– А я мультик вспомнила про домовенка Кузьку, – сказала Маша. – Помните, он там говорил, что сначала добра молодца надо помыть, покормить, а потом уже расспрашивать? Вот мы и решили…
Кабинетный выглядел абсолютно довольным жизнью, только что не урчал от удовольствия.
– Ну как? – спросил он, перехватив взгляд Антохи. – Кончилось?
– Кончилось, домовой-батюшка, – не слишком приветливо ответил тот. – Только вот что кончилось?
– А что надо, то и кончилось, – ответил кабинетный в тон Антону. – Да и не кончилось оно, а только временно прекратилось… Спасибо, девицы-красавицы, отмыли, причесали. Теперь слушайте, я вам сказку расскажу.
И домовой затянул длинную историю про Ивана-царевича, Серого волка и многочисленных царей, которых они по дороге обманули.
– И вот говорит ему тогда Серый волк…
– Коня бери, да уздечку не трогай, – перебила его Маша.
– Ха! – воскликнул кабинетный. – Так вы в курсе?
– Конечно! Эту сказку все дети знают, еще в садике.
– Да ну? – прищурил глаза домовой. – Знать это одно, а вот понимать – дело другое. Ну, раз вы такие умные…
