Мы с Костиком

— Насчёт перчаток? — удивился Костик.
— Да, перчаток, твоих перчаток, — сказала мама.
— Ну хорошо, — и он заговорил быстро-быстро. — Стоим, значит, мы, переругиваемся. Они говорят «Снимай сапоги». Я говорю «Не сниму». Они: «Снимай». Я: «Не сниму!» И вдруг откуда ни возьмись — милиция, целая машина милиции. Все врассыпную. А я приметил того, что с моей одеждой, и за ним. Он бежит, и я бегу. «Отдай одежду!» — кричу. Ну, тот испугался и кинул мне одежду. Я оделся и пошёл своей дорогой. Вот только перчаток не хватило. Совсем забыл про перчатки. А то бы я ему показал.
Костик замолчал и вопросительно посмотрел на маму и на меня.
— Всё? — спросила мама.
— Всё, — сказал Костик. — Только мне потом ещё милиционер руку жал, благодарил за девушку. Это она их по телефону вызвала.
— Теперь всё? — спросила мама.
— Теперь всё, — сказал Костик.
Мама с шумом встала из-за стола.
— И не стыдно тебе, — сказала мама, — и не стыдно тебе при ребёнке такую околесицу нести.
— Так и знал, что не поверишь, — совсем расстроился Костик.
— Да за кого ты меня принимаешь, что я, дурочка какая? — сказала мама.
— Нет, ты не дурочка, — сказал Костик, — ты очень даже умная.
— Ну вот что, — сказала мама, — я вам больше перчаток покупать не буду. Ходите по магазинам сами.
— Хорошо, — сказал Костик, — мы пойдём по магазинам.
И мы с Костиком пошли по магазинам. Ходили мы очень долго, но магазины всё попадались нам не те. И чего только там не было: и фрукты, и часы, и фотоаппараты, и лыжи, и духи, и швейные машины, и вино, и всяческие принадлежности, но перчаток там не было. Мы очень устали и зашли в мороженое и заказали по двести граммов.
— Да, — сказал Костик. — Очень умная у нас мама. Физик.
— Да, — согласился я. — А что такое физик?
— Физик? — Костик задумался. — Ну как тебе сказать? Вот я композитор. Понятно?
— Понятно.
— Так физик — это совсем наоборот.
— Что наоборот?
— Наоборот, чем музыкант.
Я ничего не понял.
— А историю с перчатками наврал? — спросил я.
— Наврал, — вздохнул Костик.
— А на самом деле?
— На самом деле, — сказал Костик, — приехал к нам в город очень знаменитый американский композитор. Раньше он был русский, вернее поляк, а потом стал американский. Очень известный композитор. И пригласили меня на встречу с этим композитором. И вот, иду я туда, поднимаюсь по лестнице, а перчатки на тесёмочках болтаются. И подумал я: неудобно, засмеёт меня композитор. Ну, снял я перчатки и спрятал на лестнице за батарею. Поговорил с композитором, иду обратно, а перчаток и нет, украли перчатки.
— Да, — сказал я, — тоже странная история.
Вышли мы на улицу. Костик что-то обдумывал. Около доски с цирковыми объявлениями я немного задержался.
— Что едят моржи? — спросил я.
Никто не отозвался. Костика не было. Я не испугался, я сразу сообразил, что он где-нибудь поблизости. И точно, он выглядывал из-за ближайшего угла. Он любит так: спрячется и ждёт, что я буду делать. А что мне делать? Ведь он не любит, когда его сразу находят. Ну, я и решил подождать, пусть попрячется. Но не тут-то было, через пять минут со мной рядом остановилась такая сморщенная старушка, она искоса наблюдала за мной.
— Мальчик, — наконец сказала она таким ласковым-ласковым голосом, — мальчик, а ты с кем?
— Ни с кем, — ответил я.
— Один, значит? — прошамкала она.
— Один.
Старушка подошла поближе.
— Мальчик, — сказала она жалобно, — мальчик, а ты не потерялся? — Ей до зарезу хотелось, чтобы я потерялся. Её хлебом не корми, но дай мальчика, который потерялся. По-моему, она по улицам специально ходит, ищет таких мальчиков.
— Нет, — сказал я хмуро, — я не потерялся.
— Как же не потерялся? — хихикнула она. — Если ты один — значит, ты потерялся.
Вот ведь привязалась.
— Я один, но это ничего не значит, — сказал я. — Может быть, мой папа пива пошёл выпить.
Это её немного озадачило. Может быть, она бы и ушла, если бы не все эти женщины, их собралось уже видимо-невидимо. Они спрашивали друг у друга, в чём дело, и объясняли друг другу, и спрашивали у меня, где мой папа.
Я молчал, а Костик всё не появлялся. Наконец появился милиционер.
— Где тут мальчик, который потерялся? — говорил он, расталкивая толпу.
— Это ты потерялся? — сказал он мне.
— Я не потерялся, — ответил я.
— А как же? — спросил он.
— А так, — сказал я.
— Ты мне голову не морочь, — сказал он. — Как тебя зовут и где ты живёшь?
— А я не знаю, — сказал я.
— Так, — сказал он, — совсем глупый мальчик. Сейчас мы его доставим.
— Вот ещё, — сказал я, — мой папа тут за углом.
Я повёл его за угол, но Костика там не оказалось.
— Так, — сказал милиционер. — Всё-таки потерялся. Сейчас мы тебя доставим.
— Вот ещё, папа меня сам найдёт, — сказал я, — он не любит, когда я теряюсь.
— Да, — сказал милиционер, — ситуация. А не хочешь ли ты прокатиться на мотоцикле?
— Ещё бы, я всю жизнь мечтал прокатиться на мотоцикле.
— Тогда давай адрес, — сказал он.
Я подумал и назвал адрес моей бабушки, папиной мамы. У них в квартире девчонка одна живёт, у неё двухколёсный велосипед, пусть посмотрит. Мотоцикл — это не какая-то там детская коляска.
Когда мы подъезжали к бабушкиному дому, около садика я остановил мотоцикл. Я сказал, что, может быть, мой папа там меня ищет. Я пошёл в садик и поискал девчонку, она там всегда вокруг фонтана кружит. Но девчонки не было.
— Где ты пропадал? — закричал милиционер, когда я вернулся обратно. Он взял меня за руку и повёл к бабушкиному дому, но мне вовсе не надо было к бабушке.
— А я не тут живу, — сказал я.
— Как! — закричал милиционер. — Что ты ещё придумал?
— Ничего страшного, — сказал я, — просто немного перепутал. — И я назвал свой правильный адрес.
— Ситуация, — сказал милиционер. — Отвезу-ка я тебя в милицию.
Я очень испугался и стал просить не возить меня в милицию: мне-то что, мне даже интересно, но мама будет волноваться.
Милиционер долго не соглашался. Он говорил, что с такими детьми лучше не связываться, что с ними никогда не распутаешься, что легче поймать шпиона.
— Это смотря какого, — сказал я.
— Что какого? — спросил милиционер.
— Шпионы всякие бывают, — сказал я. — Вот Костик рассказывал, что у нас в булочной продавщица заметила, что один человек всегда берёт батон и пол-круглого. Проверили, оказался шпион.
— Дурак твой Костик, — сказал милиционер. — Врёт он всё.
— Вот ещё, — обиделся я. — Вот шпион — он дурак. Что он — не мог иногда слойку какую добавить? Такого шпиона и поймать нетрудно.
— Пошли, пошли, — милиционер схватил меня за руку.
— А как же мотоцикл? — удивился я.
— Фу, — сказал милиционер, — с тобой и голову потеряешь.
И он посадил меня на мотоцикл и привёз домой.
Мы важно въехали во двор, и все, кто был там, прямо рты открыли от удивления. А милиционер подозвал Петьку рыжего и спросил, знает ли он меня. Петька узнал, и милиционер отпустил меня.
— Будто кирпичи таскал, — сказал он на прощанье.
Петька сбегал к нам домой и узнал, что Костик ещё не приходил. И тогда я сел на батарею в парадной и стал ждать Костика.
Проснулся я оттого, что меня брали на руки. На улице была ночь.
— Вечно ты теряешься, — сказал Костик.
— Это кто теряется! — сказал я.
— Спи уж, — сказал он и понёс меня домой.
Сквозь сон я слышал, как мама ругала Костика.
— Понимаешь, мама, — сказал я, — с нами произошла очень странная история.
— Спи уж! — сказала мама. — Знаем мы ваши истории.
  
я, Ромка и Гудериан
 
   
я и Ромка
 
И зачем только меня перевели в эту школу! Немецкая называется, а хуже самой обыкновенной. Целый месяц одно «haben» [1] проходят, а мне теперь всю жизнь в новеньких ходи. Но это ещё что! Я теперь любому новенькому могу позавидовать.