В горнице моей светло... (сборник)

  
НА РЕКЕ СУХОНЕ
 
 
 
Много серой воды,
 
много серого неба,
 
И немного пологой нелюдимой земли,
 
И немного огней вдоль по берегу... Мне бы
 
Снова вольным матросом
 
Наниматься на корабли!
 
Чтоб с веселой душой
 
Снова плыть в неизвестность, —
 
Может, прежнее счастье
 
мелькнет впереди!..
 
Между тем не щадят
 
Эту добрую местность,
 
Словно чью-нибудь месть,
 
проливные дожди.
 
Но на той стороне
 
под всемирным потопом
 
Притащилась на берег —
 
Видно, надо – старушка с горбом,
 
Но опять мужики на подводе
 
примчались галопом
 
И с телегой, с конями
 
Взгромоздились опять на паром.
 
Вот, я думаю, стать волосатым
 
паромщиком мне бы!
 
Только б это избрать, как другие смогли,
 
Много серой воды,
 
много серого неба,
 
И немного пологой родимой земли,
 
И немного огней вдоль по берегу...
 
 
 
1966
 
 
  
ПО ДОРОГЕ ИЗ ДОМА
 
 
 
Люблю ветер. Больше всего на свете.
 
Как воет ветер! Как стонет ветер!
 
Как может ветер выть и стонать!
 
Как может ветер за себя постоять!
 
 
 
О ветер, ветер! Как стонет в уши!
 
Как выражает живую душу!
 
Что сам не можешь, то может ветер
 
Сказать о жизни на целом свете.
 
 
 
Спасибо, ветер! Твой слышу стон.
 
Как облегчает, как мучит он!
 
Спасибо, ветер! Я слышу, слышу!
 
Я сам покинул родную крышу...
 
 
 
Душа ведь может, как ты, стонать.
 
Но так ли может за себя постоять?
 
Безжизнен, скучен и ровен путь.
 
Но стонет ветер! Не отдохнуть...
 
 
 
1966
 
 
  
ЖАРА
 
 
 
Всезнающей, вещей старухе,
 
И той не уйти от жары.
 
И с ревом проносятся мухи,
 
И с визгом снуют комары,
 
И жадные липнут букашки,
 
И лютые оводы жгут, —
 
И жалобно плачут барашки,
 
И лошади, топая, ржут.
 
И что-то творится с громилой,
 
С быком племенным! И взгляни —
 
С какою-то дьявольской силой
 
Все вынесут люди одни!
 
И строят они, и корежат,
 
Повсюду их сила и власть.
 
Когда и жара изнеможет,
 
Гуляют еще, веселясь!..
 
 
  
* * *
 
 
 
В полях сверкало. Близилась гроза.
 
Скорей, скорей! Успеем ли до дому?
 
Тотчас очнулись сонные глаза,
 
Блуждает взгляд по небу грозовому.
 
 
 
Возница злой. Он долго был в пути.
 
Усталый конь потряхивает гривой,
 
А как сверкнет – шарахнется пугливо
 
И не поймет, куда ему идти.
 
 
 
Скорей, скорей! Когда продрогнешь весь,
 
Как славен дом и самовар певучий!
 
Вот то село, над коим вьются тучи,
 
Оно село родимое и есть...
 
 
 
1966
 
 
  
ПОСЛЕ ГРОЗЫ
 
 
 
Ночью я видел:
 
Ломались березы!
 
Видел: метались цветы!
 
Гром, рассылающий
 
Гибель и слезы,
 
Всех настигал с высоты!
 
Как это странно
 
И все-таки мудро:
 
Гром роковой перенесть,
 
Чтоб удивительно
 
Светлое утро
 
Встретить, как светлую весть!
 
Вспыхнул светящийся
 
Солнечный веер,
 
Дышат нектаром цветы,
 
Влагой рассеянной
 
Озеро веет,
 
Полное чистой воды!
 
 
  
НА ОЗЕРЕ
 
 
 
Светлый покой
 
Опустился с небес
 
И посетил мою душу!
 
Светлый покой,
 
Простираясь окрест,
 
Воды объемлет и сушу...
 
О этот светлый
 
Покой-чародей!
 
Очарованием смелым
 
Сделай меж белых
 
Своих лебедей
 
Черного лебедя – белым!
 
 
  
ПРИРОДА
 
 
 
Звенит, смеется, как младенец.
 
И смотрит солнышку вослед —
 
И меж берез, домов, поленниц
 
Горит, струясь, небесный свет!
 
Как над заплаканным младенцем,
 
Играя с нею, после гроз
 
Узорным чистым полотенцем
 
Свисает радуга с берез.
 
И сладко, сладко ночью звездной
 
Ей снится легкий скрип телег...
 
И вдруг разгневается грозно,
 
Совсем как взрослый человек!
 
Как человек богоподобный,
 
Внушает в гибельной борьбе
 
Пускай не ужас допотопный,
 
Но поклонение себе...
 
 
 
1966
 
 
  
* * *
 
 
 
Седьмые сутки дождь не умолкает.
 
И некому его остановить.
 
Все чаще мысль угрюмая мелькает,
 
Что всю деревню может затопить.
 
Плывут стога. Крутясь, несутся доски.
 
И погрузились медленно на дно
 
На берегу забытые повозки,
 
И потонуло черное гумно.
 
И реками становятся дороги,
 
Озера превращаются в моря,
 
И ломится вода через пороги,
 
Семейные срывая якоря...
 
 
 
Неделю льет. Вторую льет... Картина
 
Такая – мы не видели грустней!
 
Безжизненная водная равнина,
 
И небо беспросветное над ней.
 
На кладбище затоплены могилы,
 
Видны еще оградные столбы,
 
Ворочаются, словно крокодилы,
 
Меж зарослей затопленных гробы,
 
Ломаются, всплывая, и в потемки
 
Под резким неслабеющим дождем
 
Уносятся ужасные обломки
 
И долго вспоминаются потом...
 
 
 
Холмы и рощи стали островами.
 
И счастье, что деревни на холмах.
 
И мужики, качая головами,
 
Перекликались редкими словами,
 
Когда на лодках двигались впотьмах,
 
И на детей покрикивали строго.
 
Спасали скот, спасали каждый дом
 
И глухо говорили: – Слава Богу!
 
Слабеет дождь... вот-вот... еще немного...
 
И все пойдет обычным чередом.
 
 
 
1966