В горнице моей светло... (сборник)

  
ВО ВРЕМЯ ГРОЗЫ
 
 
 
Внезапно небо прорвалось
 
С холодным пламенем и громом!
 
И ветер начал вкривь и вкось
 
Качать сады за нашим домом.
 
 
 
Завеса мутного дождя
 
Заволокла лесные дали.
 
Кромсая мрак и бороздя,
 
На землю молнии слетали!
 
 
 
И туча шла гора горой!
 
Кричал пастух, металось стадо,
 
И только церковь под грозой
 
Молчала набожно и свято.
 
 
 
Молчал, задумавшись, и я,
 
Привычным взглядом созерцая
 
Зловещий праздник бытия,
 
Смятенный вид родного края.
 
 
 
И все раскалывалась высь,
 
Плач раздавался колыбельный,
 
И стрелы молний все неслись
 
В простор тревожный, Беспредельный...
 
 
 
1968
 
 
  
У РАЗМЫТОЙ ДОРОГИ...
 
 
 
Грустные мысли наводит порывистый ветер,
 
Грустно стоять одному у размытой дороги,
 
Кто-то в телеге по ельнику едет и едет —
 
Позднее время – спешат запоздалые дроги.
 
Плачет звезда, холодея, над крышей сарая...
 
Вспомни – о родина! – праздник
 
на этой дороге!
 
Шумной гурьбой под луной
 
мы катались играя,
 
Снег освещенный летел вороному под ноги.
 
Бег все быстрее... Вот вырвались
 
в белое поле.
 
В чистых снегах ледяные полынные воды.
 
Мчимся стрелой... Приближаемся
 
к праздничной школе...
 
 
 
Славное время! Души моей лучшие годы.
 
Скачут ли свадьбы в глуши
 
потрясенного бора,
 
Мчатся ли птицы, поднявшие крик
 
над селеньем,
 
Льется ли чудное пение детского хора, —
 
О, моя жизнь! На душе не проходит
 
волненье...
 
Нет, не кляну я мелькнувшую мимо удачу,
 
Нет, не жалею, что скоро пройдут пароходы.
 
Что ж я стою у размытой дороги и плачу?
 
Плачу о том, что прошли
 
мои лучшие годы...
 
 
 
1968
 
 
  
ВЕЧЕРНИЕ СТИХИ
 
 
 
Когда в окно осенний ветер свищет
 
И вносит в жизнь смятенье и тоску, —
 
Не усидеть мне в собственном жилище,
 
Где в час такой меня никто не ищет, —
 
Я уплыву за Вологду-реку!
 
 
 
Перевезет меня дощатый катер
 
С таким родным на мачте огоньком!
 
Перевезет меня к блондинке Кате,
 
С которой я, пожалуй что некстати,
 
Так много лет – не больше чем знаком.
 
 
 
Она спокойно служит в ресторане,
 
В котором дело так заведено,
 
Что на окне стоят цветы герани,
 
И редко здесь бывает голос брани,
 
И подают кадуйское вино.
 
 
 
В том ресторане мглисто и уютно,
 
Он на волнах качается чуть-чуть,
 
Пускай сосед поглядывает мутно
 
И задает вопросы поминутно, —
 
Что ж из того? Здесь можно отдохнуть!
 
 
 
Сижу себе, разглядываю спину
 
Кого-то уходящего в плаще,
 
Хочу запеть про тонкую рябину,
 
Или про чью-то горькую чужбину,
 
Или о чем-то русском вообще.
 
 
 
Вникаю в мудрость древних изречений
 
О сложном смысле жизни на земле.
 
Я не боюсь осенних помрачнений!
 
Я полюбил ненастный шум вечерний,
 
Огни в реке и Вологду во мгле.
 
 
 
Смотрю в окно и вслушиваюсь в звуки,
 
Но вот, явившись в светлой полосе,
 
Идут к столу, протягивают руки
 
Бог весть откуда взявшиеся други.
 
– Скучаешь!
 
– Нет! Присаживайтесь все...
 
 
 
Вдоль по мосткам несется листьев ворох, —
 
Видать в окно, – и слышен ветра стон,
 
И слышен волн печальный шум и шорох,
 
И, как живые, в наших разговорах
 
Есенин, Пушкин, Лермонтов, Вийон.
 
 
 
Когда опять на мокрый дикий ветер
 
Выходим мы, подняв воротники,
 
Каким-то грустным таинством на свете
 
У темных волн, в фонарном тусклом свете
 
Пройдет прощанье наше у реки.
 
 
 
И снова я подумаю о Кате,
 
О том, что ближе буду с ней знаком,
 
О том, что это будет очень кстати,
 
И вновь домой меня увозит катер
 
С таким родным на мачте огоньком...
 
 
 
1969
 
 
  
ЗИМНЯЯ НОЧЬ
 
 
 
Кто-то стонет на темном кладбище,
 
Кто-то глухо стучится ко мне,
 
Кто-то пристально смотрит в жилище,
 
Показавшись в полночном окне.
 
 
 
В эту пору с дороги буранной
 
Заявился ко мне на ночлег
 
Непонятный какой-то и странный
 
Из чужой стороны человек.
 
 
 
И старуха метель не случайно,
 
Как дитя, голосит за углом,
 
Есть какая-то жуткая тайна
 
В этом жалобном плаче ночном.
 
 
 
Обветшалые гнутся стропила,
 
И по лестнице шаткой во мрак,
 
Чтоб нечистую выпугнуть силу,
 
С фонарем я иду на чердак.
 
 
 
По углам разбегаются тени...
 
– Кто тут?.. – Глухо. Ни звука в ответ.
 
Подо мной, как живые, ступени
 
Так и ходят... Спасения нет!
 
 
 
Кто-то стонет всю ночь на кладбище,
 
Кто-то гибнет в буране – невмочь,
 
И мерещится мне, что в жилище
 
Кто-то пристально смотрит всю ночь...
 
 
 
1969