Большая рождественская книга романов о любви для девочек

Я была в таком шоке, что просто онемела. Лишь неосознанно трогала пылающие щеки, лоб и не могла прийти в себя.
Через десять минут зазвонил телефон. Полина.
– Катя, можешь ко мне подойти?
– Иду! – и побежала в конец этажа, где за поворотом располагался ее стол.
«Наверное, Полина все объяснила», – облегченно подумала я.
Санитарка сидела за столом.
Я устроилась напротив и начала первой:
– Это был мой одноклассник! Никогда не думала, что он на такое способен! Ефремова ушла? Ты с ней поговорила?
– Кать… – Полина прятала глаза.
Я насторожилась.
– Что случилось?
– Ефремова сделала строгий выговор.
– То есть? Какой выговор?
– Насчет тебя.
Повисла тяжелая пауза.
– Она высказала пожелание, чтобы… – начала женщина и запнулась, подбирая слова. – Чтобы… В общем, чтобы тебя в больнице не было… Я пыталась объяснить… но она слышит только себя. Вот поэтому мы Ефремову и боялись… Ей лишь бы к чему-нибудь придраться… Когда шли по коридору, она что-то услышала про деньги и сразу же помчалась к вам. Я же говорила, что она все видит и все слышит…
Меня словно оглушили.
– А завтра?.. Во сколько приходить на площадь?..
– Кать, мне страшно неудобно тебе говорить, но… Мы сами, наверное, справимся… Сейчас такой острый момент, тебе лучше переждать… Извини… – Полина с болью смотрела на меня.
А я, не мигая, на нее. Затем медленно встала со стула и так же медленно, будто во сне, направилась к лифтам.
Я шла по заснеженным улицам. Под ногами скрипел снег. На витринах магазинов горели яркие разноцветные гирлянды. Но все это было как-то далеко, словно за стеной.
«Ефремова высказала пожелание, чтобы тебя в больнице не было… Мы справимся сами. Сами…» – звучало в ушах.
Грудь как будто сжимал железный обруч. Мне хотелось вздохнуть, заплакать, но не получалось. Внутри образовалась пустота.
Еще час назад я угощала Пашку творожной массой, стояла у больничного окна, смотрела на витрины, мимо которых сейчас иду, и мечтала завтра поехать с врачами на площадь, но теперь все изменилось.
Полянский нагло меня подставил и даже не понял, что разрушил мою жизнь!
Глава 2 Новый год в коридоре 
Мне казалось, что я плыла на корабле по морю, стояла на палубе у ограждения и, расслабившись, наслаждалась синими далями. И вдруг сзади кто-то незаметно подошел, резко толкнул в спину, и я упала за борт.
Именно в таком состоянии я и пришла домой. Остаток дня пролежала в кровати, глядя в одну точку.
На следующий день наступило тридцать первое число. Сегодня ночью придет Новый год! В атмосфере, словно разноцветные мыльные пузыри, витало праздничное настроение.
Но кроме этого, с самого утра витал снег. Сначала падали редкие крупные хлопья, а затем снегопад разгулялся, завалил все вокруг. Снеговые тучи опустели только к обеду.
Мы с Максимом вышли на улицу, чтобы расчистить сугробы во дворе и за двором.
Чтобы не портить хорошие вещи, я надела домашнюю одежду – мамину старую куртку ярко-малинового цвета, которая кое-где была порвана и из нее торчал синтепон. Ее носили по двору все женщины нашей семьи – и мама, и бабушка, и я (правда, мне она была на три размера больше, чем надо). На ноги надела литые пластмассовые галоши с утеплителем, они были веселого фиолетового цвета. На фоне белого снега малиновая куртка и фиолетовые галоши становились еще веселее. Мой вид был, мягко говоря, интересный, но перед кем красоваться-то во дворе? У каждого есть одежда, которую он носит дома, чтобы было удобно работать, не думая каждую секунду – не испортил ли хорошую вещь.
Итак, мы оделись и вышли чистить снег.
Со всех сторон слышался шорох лопат. Летом с соседями видишься часто, потому что все на улице, а вот зимой все разбегаются по домам. Но снегопад – это время, когда снова встречаешься с ними: соседи высыпают с лопатами во двор, прочищают свою часть тротуара и заодно обмениваются новостями.
Наш участок выглядел так: в начале двора был дом, возле него располагалась асфальтированная площадка, после шел огород, и в самом конце размещался сарай. Чистили мы только асфальтированную площадку и прилегающую территорию за двором. Огород, естественно, не чистили, и поэтому там были навалены сугробы с человеческий рост.
Снеговые лопаты стояли возле двери в дом, под рукой, – ведь если за ночь навалит полметра снега, будет сложно пробраться к сараю за инструментом. Папа всегда так делал.
Мы взяли лопаты, но, несмотря на то что нас было двое, по большому счету снег чистила только я. Максим старался усердно поднимать тяжелые лопаты, но в этой неравной схватке выигрывали лопаты. Поэтому брат, быстро утратив энтузиазм, отбросил лопату, позвал лучшего друга – соседа Димку, с которым вместе учились в классе, и начал играть с ним в снежки, оставив меня сражаться с сугробами.
Со стороны снег и кажется легким, но на самом деле он довольно-таки тяжелый. Мне нелегко поднимать лопату, особенно когда на улице не сильно холодно – тогда снег становится мокрым и весит как свинец. Но что делать? Должен же кто-то его чистить. У меня даже бицепсы накачались – как у Полянского.
При мысли о нем праздничное настроение мгновенно испортилось, как мгновенно чернеет яблоко, когда оставляешь его надкушенным на столе.
Неожиданно я вспомнила, что именно сегодня, именно сейчас, врачи и волонтеры находятся на площади и помогают людям. Как же я хотела туда попасть и быть с ними! Но Стас все цинично и с легкостью сломал… Сейчас мои друзья там, на площади, а я здесь, дома, чищу снег.
Конечно, можно пойти и без разрешения Полины, помогать имеют право все желающие, но если мы пересечемся, нам обеим будет неловко, поэтому лучше остаться дома.
А еще я обещала Пашке принести творожную массу. Но в больницу мне приходить нельзя… Вдруг там окажется Ефремова и заметит меня?.. Тогда Полине достанется…
В подавленном настроении я продолжила работу. Было минус двенадцать. Перчатки не согревали. Когда пальцы так замерзали, что я их не чувствовала, то отставляла лопату и грела руки в карманах. А потом снова бралась за дело. Потом снова грелась. И так до тех пор, пока не почистила весь снег. На это вместе с передышками ушло полтора часа.
Вскоре из дома повеяло чем-то вкусным. Мама с бабушкой готовили праздничный ужин. Мама нарезала овощи для салата, а бабушка мыла посуду.
Поставив лопаты, мы вернулись домой.
Снимая с себя куртку, я заметила что-то странное. Максим почему-то не раздевался. Он стоял в углу прихожей, виновато опустив голову.
– Максим, разувайся и ставь ботинки к батарее, – сказала мама. Из кухни была видна прихожая.
Он не шелохнулся.
– Ты слышишь меня?
Бабушка прекратила мыть посуду и заинтересованно взглянула на Максима.
– Что случилось? – спросила я.
– У меня катастрофа… – пробормотал он.
– Какая? – настороженно спросила мама и вышла из кухни.
Вместо ответа брат поднял правую ногу, и мы увидели, что от ботинка оторвалось полподошвы.
– Они сами… Я играл, а они порвались… Мне было холодно… Даже нога замерзла…
– Новые надо купить, – вздохнула мама. – Эти бесполезно чинить, мы их уже отдавали в ремонт. Зарплату получу, купим.
– Надо качественные взять, – сказала я. – Фирма «Сезон» крепкие шьет, к тому же это местная фабрика.
– Ура! У меня будут новые ботинки! – обрадовался он, скинул обувь, куртку, теплые штаны, бросил все это в прихожей и помчался в комнату. Через секунду послышался звук работающей машины на радиоуправлении – это была его любимая игрушка.
– А кто будет это убирать? – строго прикрикнула бабушка. – Максим! Сюда! Быстро! Это что такое?
Брат понуро вернулся из комнаты – ну еще бы, оторвали от машинки! – взял мокрую от растаявшего снега одежду, повесил на батарею куртку и поставил возле отопительного котла порванные ботинки.
– Молодец. Вот теперь можешь играть, – похвалила бабушка, и он вернулся в комнату. А я присоединилась к готовке.