Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. (выборочно)

Марья Павловна посмотрела им вслед.
— Один трус, а другой грубиян, — сказала она с сожалением.
— Ну и ябедничайте! — крикнули ей ребята.
Настали неприятные дни.
— Старуха обязательно пожалуется, — говорил Левка.
Мальчики поминутно вызывали друг друга и, прижав губы к круглой дырке в заборе, справлялись:
— Ну как? Влетело тебе?
— Нет еще… А тебе?
— И мне нет!
— Вот злющая какая! Она нарочно нас мучает, чтобы мы боялись больше. А если б про нее рассказать, как она нас обругала… Попало б ей на орехи! — шептал Левка.
— И чего она прицепилась за какое-то несчастное стекло? — возмущался Сережа.
— Вот подожди… я ей устрою штуку! Будет она знать…
Левка показал на мирно спящего за окном Мурлышку и зашептал что-то на ухо товарищу.
— Да, хорошо бы, — сказал Сережа.
Но кот дичился чужих людей и ни к кому не шел. Поэтому, когда Левке удалось его поймать, Сережа проникся уважением к товарищу.
«Вот ловкач!» — подумал он про себя.
* * *
Укрывшись с головой одеялом и освободив одно ухо, Сережа прислушивался к разговору родителей. Мать долго не ложилась спать, открывала окно, и, когда со двора доносился голос Марьи Павловны, она разводила руками и спрашивала отца:
— Как ты думаешь, Митя, куда он мог деться?
— Ну что я могу думать! — усмехнулся отец. — Пошел кот погулять, вот и все. А может, украл кто-нибудь? Есть такие подлецы…
Сережа похолодел: вдруг соседи видели их с Левкой?
— Не может быть, — решительно сказала мать, — на этой улице все знают Марью Павловну. Никто так не обидит старую, больную женщину…
— А ты вот что, — зевая, сказал отец, — если утром кот не найдется, отряди Сережу хорошенько поискать по соседним дворам. Ребята скорее найдут.
«Как бы не так…» — подумал Сережа.
* * *
Утром, когда Сережа пил чай, в кухне послышались громкие голоса. Жильцы обсуждали пропажу кота. Сквозь шум примусов слышно было, как соседка Эсфирь Яковлевна бегала из кухни в комнату и кричала своему мужу:
— Миша, почему ты не интересуешься чужим несчастьем? Я спрашиваю, где найти этого кота?
Старичок профессор, заложив за спину коротенькие пухлые руки, взволнованно шагал по кухне.
— Пренеприятное событие… Невозможно оставаться равнодушным…
Сережа отхлебнул холодный чай и отодвинул чашку. «Все орут… и чего орут, сами не знают. Велика важность — кот! Если б еще служебная собака пропала…»
Из соседней комнаты вышла мать:
— Эсфирь Яковлевна! Вы не волнуйтесь, я сейчас отправлю Сережу на поиски.
— Ох, умоляю вас… ведь этот Мурлышка — чтоб он сгорел! — вся ее жизнь.
Сережа схватил тюбетейку и незаметно проскользнул мимо женщин.
«Вот тарарам подняли! Знал бы, не связывался, — с досадой подумал он. — А старуха тоже хороша! Расплакалась на весь двор!»
Его потянуло посмотреть на Марью Павловну.
Засунув руки в карманы и небрежно покачиваясь, он пошел по саду. Из-за забора выглянул Левка. Сережа подошел ближе.
— Слезай, — сказал он хмуро. — Наделал, дурак, шуму на весь двор.
— А что? Ищет она? — спросил Левка.
— Ищет… Всю ночь проплакала…
— Врешь! — усомнился Левка и сейчас же добавил: — А может, и правда?.. Ведь она знаешь как любила его…
— Я говорил, привязать за лапу только, а ты совсем отдал, дурак этакий!
— Эх ты! Испугался! — прищурился Левка. — А я вот ни чуточки!
— Идет, — тревожно шепнул Сережа.
Марья Павловна прыгающей, неровной походкой шла по дорожке. Седые волосы, связанные узлом на затылке, растрепались, и одна прядь рассыпалась по смятому воротничку. Она подошла к мальчикам.
— У меня Мурлышка пропал… Не видели вы его, ребятки? — Голос у нее был тихий, глаза серые, пустые.
— Нет, — глядя в сторону, сказал Сережа.
— Мы не видели, — поспешно добавил Левка.
Марья Павловна вздохнула, провела рукой по лбу и медленно пошла домой. Левка скорчил гримасу.
— Подлизывается… А вредная все-таки, — он покрутил головой, — такими словами ругается! «Грубиян»! Это хуже не знай чего! А теперь подлизывается: «Мальчики, не видали моего котика?» — тоненько протянул он.
Сережа засмеялся.
— И правда, сама виновата… Думает, если мы дети, так мы и постоять за себя не сумеем!
— Фи! — свистнул Левка. — Плакса какая! Подумаешь — рыжий кот пропал!
— Да он, говорят, у нее еще при сыне был. Так она его на память держала.
— На память? — удивился Левка и вдруг, хлопнув себя по коленке, захлебнулся от смеха. — Рыжего кота на память!
Мимо прошел старик профессор. Подойдя к раскрытому окошку Марьи Павловны, он постучал указательным пальцем в стекло и, положив локти на подоконник, заглянул внутрь комнаты.
— Ну как, Марья Павловна? Не нашелся еще?
Мальчики прислушались.
— А этот-то чего лезет? — удивился Левка.
— Жалеет ее, — шепнул Сережа. — Всем жалко почему-то… Обругала бы их, как нас, не стали бы жалеть! Пойдем послушаем: может, она на нас наговаривать ему будет.
Они подошли близко и спрятались за кустами.
Марья Павловна говорила:
— Долго он Колю забыть не мог… И на кладбище со мной ходил… Было что-то теплое, живое… Колино…
Окошко звякнуло. Мальчики испуганно посмотрели друг на друга. Старик профессор заволновался:
— Марья Павловна! Голубушка! Что вы? Что вы? Выручим мы вашего Мурлышку. Вот я тут придумал кое-что. — Он дрожащими пальцами поправил пенсне и полез в боковой карман. — Вот тут объявленьица я написал, хочу попросить ребяток расклеить где-нибудь на столбах. Только успокойтесь, пожалейте себя!
Он оторвался от окна и зашагал к дому.
— Ребята! Ребятки!
— Иди! — вдруг струсил Левка.
— Сам иди! — огрызнулся Сережа.
Старик подошел к ним.
— А ну-ка, молодые люди! К вам поручение имеется. Не откажите старику: сбегайте повесьте объявления где-нибудь на людных местах. А? Живенько! — Он кивнул на окошко. — Жалко старушку, надо помочь ей как-нибудь…
— Мы… пожалуйста, — промямлил Сережа.
Левка протянул руку:
— Давайте! Мы сейчас… быстро. Айда, Сережка!
— Ну-ну, вот и молодцы!
Мальчики выскочили на улицу.
— Прочти-ка, чего тут? — сказал Сережа.
Левка развернул листок.
— Пять рублей! Ого! Сколько денег-то! За какого-то рыжего кота! Спятил он, что ли?
Сережа пожал плечами.
— Все спятили, — хмуро сказал он. — Может, все жильцы дадут. Мой отец дал бы тоже. На кнопки, держи.
— А где повесим? На людных местах надо.
— Пошли к кооперативу. Там всегда народ толчется.
Мальчики побежали.
— А другую бумажку на вокзале повесим — там тоже много людей, — запыхавшись, сказал Сережа.
Но Левка вдруг остановился.
— Тпру, Сережка, стой! Ведь мы же влипнем с этой штукой, как мухи в мед влипнем! Ну и дураки! Вот дураки!
Сережа схватил его за руку.
— Бабушка принесет, да? И скажет про нас, да?
Левка, что-то соображая, яростно грыз ногти.
— Как же теперь быть? — заглядывая ему в лицо, спросил Сережа.
— Порвем, — топнул ногой Левка, — и в землю закопаем!
— Не надо, — сморщился Сережа, — все спрашивать будут… Опять врать придется…
— Ну и что — врать? В одно будем говорить!
— А может, бабушка принесла бы кота, и делу конец? Может, не рассказала бы про нас?
— «Может, может»! — передразнил Левка. — Понадейся на старуху, а она подведет, разболтает по всему двору.
— Верно, — вздохнул Сережа. — Никак нельзя! Папа сказал: «Подлецы украли какие-то…»
— Здорово живешь, еще подлецами сделают! Пошли за угол, порвем и зароем под скамейкой.
Мальчики завернули за угол и сели на скамейку. Сережа взял бумажки и, комкая их в руках, сказал:
— А она-то опять ждать будет… Пожалуй, и спать не ляжет сегодня…
— Ясно, не ляжет… А отчего у ней сын-то умер?
— Не знаю… Болел долго… А еще раньше муж умер. Один кот остался, а теперь и кота нет… Обидно ей все-таки!