Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. (выборочно)

— Отвр-ратительный! — отозвался дождевой червяк, глубже зарываясь в сухую землю.
— Как! — подпрыгнул кузнечик. — На небе ни одного облачка. Солнышко так славно припекает. Каждый скажет: прекрасный день!
— Нет! Дождик да мутные теплые лужи — это прекрасный день.
Но кузнечик не согласился с ним.
— Спросим третьего, — решили они.
В это время муравей тащил на спине сосновую иглу и остановился отдохнуть.
— Скажите, — обратился к нему кузнечик, — какой сегодня день: прекрасный или отвратительный?
Муравей вытер лапкой пот и задумчиво сказал:
— На этот вопрос я отвечу вам после захода солнца.
Кузнечик и червяк удивились:
— Что ж, подождем!
После захода солнца пришли они к большому муравейнику.
— Ну, какой сегодня день, уважаемый муравей?
Муравей показал на глубокие ходы, прорытые в муравейнике, на кучи сосновых иголок, собранных им, и сказал:
— Сегодня чудесный день! Я хорошо поработал и могу спокойно отдохнуть!
  
КТО ВСЕХ ГЛУПЕЕ?
 
Жили-были в одном доме мальчик Ваня, девочка Таня, пес Барбос, утка Устинья и цыпленок Боська.
Вот однажды вышли они все во двор и уселись на скамейку: мальчик Ваня, девочка Таня, пес Барбос, утка Устинья и цыпленок Боська.
Посмотрел Ваня направо, посмотрел налево, задрал голову кверху. Скучно! Взял да и дернул за косичку Таню.
Рассердилась Таня, хотела дать Ване сдачи, да видит — мальчик большой и сильный. Ударила она ногой Барбоса. Завизжал Барбос, обиделся, оскалил зубы. Хотел укусить ее, да Таня — хозяйка, трогать ее нельзя. Цапнул Барбос утку Устинью за хвост. Всполошилась утка, пригладила свои перышки. Хотела цыпленка Боську клювом ударить, да раздумала.
Вот и спрашивает ее Барбос:
— Что же ты, утка Устинья, Боську не бьешь? Он слабее тебя.
— Я не такая глупая, как ты, — отвечает Барбосу утка.
— Есть глупее меня, — говорит пес и на Таню показывает.
Услыхала Таня.
— И глупее меня есть, — говорит она и на Ваню смотрит Оглянулся Ваня, а сзади него никого нет.
  
ВОЛШЕБНАЯ ИГОЛОЧКА
 
Жила-была Машенька-рукодельница, и была у нее волшебная иголочка. Сошьет Маша платье — само себя платье стирает и гладит. Разошьет скатерть пряниками да конфетками, постелит на стол, глядь — и впрямь сладости появляются на столе. Любила Маша свою иголочку, берегла ее пуще глаза и все-таки не уберегла. Пошла как-то в лес по ягоды и потеряла. Искала, искала, все кустики обошла, всю травку обшарила — нет как нет ее иголочки. Села Машенька под деревом и давай плакать.
Пожалел девочку Ежик, вылез из норки и дал ей свою иголку.
— Возьми, Машенька, может, она тебе пригодится!
Поблагодарила его Маша, взяла иголочку, а сама подумала: «Не такая моя была». И снова давай плакать. Увидела ее слезы высокая старая Сосна — бросила ей свою иголку.
— Возьми, Машенька, может, она тебе пригодится!
Взяла Машенька, поклонилась Сосне низко и пошла по лесу Идет, слезы утирает, а сама думает: «Не такая эта иголочка, моя лучше была». Вот повстречался ей Шелкопряд, идет — шелк прядет, весь шелковой ниткой обмотался.
— Возьми, Машенька, мой шелковый моточек, может, он тебе пригодится!
Поблагодарила его девочка и стала спрашивать:
— Шелкопряд, Шелкопряд, ты давно в лесу живешь, давно шелк прядешь, золотые нитки делаешь из шелка, не знаешь ли, где моя иголка?
Задумался Шелкопряд, покачал головой.
— Иголка твоя, Машенька, у Бабы-Яги, у Бабы-Яги — костяной ноги. В избушке на курьих ножках. Только нет туда ни пути, ни дорожки. Мудрено достать ее оттуда.
Стала Машенька просить его рассказать, где Баба-Яга — костяная нога живет.
Рассказал ей все Шелкопряд:
 
 
— Идти туда надо не за солнцем, а за тучкой,
 
По крапивке да по колючкам,
 
По овражкам да по болотцу.
 
До самого старого колодца.
 
Там и птицы гнезд не вьют,
 
Одни жабы да змеи живут,
 
Да стоит избушка на курьих ножках,
 
Сама Баба-Яга сидит у окошка,
 
Вышивает себе ковер-самолет.
 
Горе тому, кто туда пойдет.
 
Не ходи, Машенька, забудь свою иголку,
 
Возьми лучше мой моточек шелку!
 
 
Поклонилась Машенька Шелкопряду в пояс, взяла шелку моточек и пошла, а Шелкопряд ей вслед кричит:
 
 
— Не ходи, Машенька, не ходи!
 
У Бабы-Яги избушка на курьих ножках.
 
На курьих ножках в одно окошко.
 
Сторожит избушку большая Сова,
 
Из трубы торчит Совиная голова,
 
Ночью Баба-Яга твоей иголкой шьет,
 
Вышивает себе ковер-самолет.
 
Горе, горе тому, кто туда пойдет!
 
 
Страшно Машеньке к Бабе-Яге идти, да жалко ей свою иголочку.
 
 
Вот выбрала она в небе темную тучку.
 
Повела ее тучка
 
По крапивке да по колючкам
 
До самого старого колодца,
 
До зеленого мутного болотца,
 
Туда, где жабы да змеи живут,
 
Туда, где птицы свои гнезда не вьют.
 
Видит Маша избушку на курьих ножках,
 
Сама Баба-Яга сидит у окошка,
 
А из трубы торчит Совиная голова…
 
 
Увидела Машу страшная Сова да как заохает, закричит на весь лес:
— Ох-хо-хо-хо! Кто здесь? Кто здесь?
Испугалась Маша, подкосились у нее ноги от страха. А Сова глазами ворочает, и глаза у нее как фонари светятся, один желтый, другой зеленый, все кругом от них желто да зелено!
Видит Машенька, некуда деться ей, поклонилась Сове низко и просит:
— Позволь, Совушка, Бабу-Ягу повидать. У меня к ней дело есть!
Засмеялась Сова, заохала, а Баба-Яга ей из окошка кричит:
— Сова моя, Совушка, само жаркое к нам в печку лезет! — И говорит она девочке так ласково:
 
 
— Входи, Машенька, входи!!
 
Я сама тебе все двери открою,
 
Сама их за тобой и закрою!
 
 
Подошла Машенька к избушке и видит: одна дверь железным засовом задвинута, на другой тяжелый замок висит, на третьей литая цепь.
Бросила ей Сова три перышка.
— Открой, — говорит, — двери да входи поскорее!
Взяла Маша одно перышко, приложила к засову — открылась первая дверь, приложила второе перышко к замку — открылась вторая дверь, приложила она третье перышко к литой цепи — упала цепь на пол, открылась перед ней третья дверь! Вошла Маша в избушку и видит: сидит Баба-Яга у окошка, нитки на веретено мотает, а на полу ковер лежит, на нем крылья шелком вышиты и Машина иголочка в недошитое крыло воткнута. Бросилась Маша к иголочке, а Баба-Яга как ударит помелом об пол, как закричит:
— Не трогай мой ковер-самолет! Подмети избу, наколи дров, истопи печку, вот кончу ковер, зажарю тебя и съем!
Схватила иголочку Баба-Яга, шьет и приговаривает:
 
 
— Девчонка, девчонка, завтра ночью
 
Ковер дошью да с Совушкой-Совой попирую,
 
А ты гляди, чтобы избу подмела
 
И сама бы в печке была! —
 
Молчит Машенька, не откликается,
 
А ночка черная уже надвигается…
 
 
Улетела чуть свет Баба-Яга, а Машенька скорей села ковер дошивать. Шьет она, шьет, головы не поднимает, уж три стебелька осталось ей дошить, как вдруг загудела вся чаща вокруг, затряслась, задрожала избушка, потемнело синее небо — возвратилась Баба-Яга и спрашивает: