Счастье среднего возраста (Девушка с проблемами)

— Слова «тупизм» тоже нет! — рассмеялась Лилька.
Саша удивленно, сбоку, на нее посмотрела, как будто увидела впервые.
Что это с ней?
Уговоры, нытье в капризной инфантильной форме, как правило, длились долго, пару часов. Это был ритуал — Лилька уговаривала остаться, предлагая завлекалки: сауну, бассейн, чудесный воздух, возможность выспаться на замечательной кровати в гостевой спальне, вдыхая все тот же целебный воздух, и позавтракать по-человечески, не своим кофе дурацким, а полноценным завтраком, приготовленным кухаркой.
Все это было знакомо, устойчиво-железобетонно, как китайская стена. Обряд.
Иногда, редко, Александра соглашалась — когда никаких сил не было садиться за руль и куда-то ехать, и, как правило, удовольствия не получала, хотя оглашенную программу с баней, бассейном и всем остальным хозяйка исполняла в точности до запятой.
Не могло быть, чтобы Лилька вот так сразу согласилась, да еще слегка огрызнулась про «тупизм»! Исполнение арии уговоров всегда соблюдалось ею неукоснительно, Саша никогда не понимала зачем, но подозревала, что для тренировки — чтобы не выпадать из образа и оттачивать мастерство.
Странно! А впрочем — да и бог с ней, Александре же проще!
— Ну, что у тебя случилось?
Санька с удовольствием опустилась в удобное уютно-кремовое, огромное кожаное кресло, стоящее в компании с кресельным братом-близнецом и очень большим диваном. Может, архитектор, строивший дом, в паре с дизайнером, его обустраивавшим, страдали гигантоманией?
В этой комнате, считавшейся основной гостиной, перед данным комплектом кресел с диваном находился еще стол, невысокий, очень массивный, на большущих ногах, и с толстенным стеклом сверху, с какими-то золочеными финтифлюшками в виде декора, а также не менее монументальная кресельная пара у камина. И все!
Да, были еще какие-то предметы декора, наверняка жутко дорогие и антикварные, в углах комнаты, но все это терялось в вечно царящем здесь полумраке, а углов было не четыре, а шесть. Все остальное пространство пустовало и было столь обширно, что напрашивалась аналогия с полями Родины.
«Поле, русское поле…»
Сашке всегда казалось, что кто-то ходит за спиной. А черт его знает, может, и впрямь ходит — поди разберись, на поле-то бескрайнем! Приличное расстояние отделяло кресельно-диванное трио вкупе со столом от огроменного, как в средневековом замке, камина, в который, пожалуй, влегкую вошло бы полдерева.
Вот скажите, на фига этот камин?! Что он греет, что не греет — одна песня, через полполя-то!
Ковры здесь были не предусмотрены, и каждый шаг оповещал на всю округу о твоем перемещении по домищу и конечном пункте твоего путешествия, например в туалет. Остальные комнаты были выдержаны в стиле гостиной — минимализм перехлестывал через край — даже кухня, которой полагалось быть уютной, пугала пустотой и масштабом пространства.
Когда Александра попала сюда первый раз, по своей наивности спросила, может, ей денег не хватило, Лилька смеялась до слез, объясняя далекой от светской тусовки Сашке, что это такой суперновомодный стиль и стоит безумных деньжищ.
«О господи! — подумала тогда Санька, радуясь, что далека от всей этой ерунды. — Чур меня!»
— Так что у нас за горе? — спрятавшись в уютную мягкость кресельного нутра и торопясь со всем этим поскорее разделаться, повторила вопрос Александра. — У тебя из-под носа увели понравившуюся сумочку в бутике или туфли?
— Ну, Са-ань, ну не вредничай! — засмеялась Лилька.
Из пространственного полумрака возникла домработница, катившая впереди себя сервировочный столик, заставленный всяческими яствами.
— Добрый вечер! — поздоровалась она непонятно с кем: не то с хозяйкой, не то с Сашей.
Но корректно. Без эмоций. Ну, вот такая она была, что ж теперь.
— Здравствуйте, Анна Ивановна, — откликнулась из глубин кресла Александра.
Лилька подгоняла домработницу царственным молчанием. Анна Ивановна быстро накрыла стол, водрузила на специальную невысокую подставку ведерко со льдом, в котором охлаждалось только что открытое шампанское, и удалилась вместе со столиком.
— У меня катастрофа! — объявила Лилька, доставая шампанское из ведерка.
Саша посмотрела на «страдалицу» — та была весела, бодра и привычно хороша. На катастрофу это не тянуло.
Как обычно.
— А когда-то было что-то менее масштабное? — ковыряясь в остатках своего раздражения, поинтересовалась Санька.
— Ну, Сашка, ну все, пожалуйста, не вредничай! — предложила мировую Лилечка, разливая шампанское по бокалам. — Ты что, устала сильно?
— Да, сильно! — сдалась и, расслабляясь, как-то растеклась в кресле Сашка.
— Так нельзя, Саша! — совсем иным, деловым, тоном попеняла Лиля. — Сколько можно тебе объяснять!
Лиля взяла с тарелки двумя великолепными пальчиками тарталетку с черной икрой и аккуратно откусила белозубым, розовогубым идеальным ротиком.
Настоящая Венера!
— Женщина не может столько работать! — пояснила «Венера». — Женщина вообще работать не должна, у нее и так забот хватает! А ты как каторжанка царская!
— Царские-то ничего себе, почти с комфортом работали, не в пример их советско-сталинским потомкам! — устало, просто так, из вредности, возразила Санька.
— Ну, как сталинская каторжанка!
— Лиль! Про мою работу давно все известно — и ты мне уже объяснила, про нее и про каторгу!
— Я вот тебе сколько раз предлагала, — не унималась подруга, — давай я тебя в хорошие руки пристрою! Олигарха, конечно, не обещаю, но работать тебе больше не придется! Никогда!
— Лиль, — прервала всю эту дребедень Александра. — Про меня все понятно, у тебя что случилось? С одним рассталась, другого не нашла или что похуже?
— Да нет, — перестала дурачиться и перешла на нормальный человеческий тон Лиля. — У меня их было два. Я выбирала. Один побогаче, посолидней в плане связей и статуса, второй помельче масштабом, но помоложе, и главное, с бо-ольшой перспективой. Я выбрала первого, уж больно он старался меня заполучить.
Она замолчала, что-то непонятное промелькнуло в ее глазах.
Лиля была очень умна, в этом Саша убеждалась не раз, умна не в смысле квадратные корни вычислять в уме, а в жизни, во всех ее проявлениях. Легкий же флер идиотки и маленькой пустой девочки — так куда деваться, это входило в арсенал профессионализма, мужик, знаете ли, разный пошел, кому что нравится, чуть выпадешь из образа — и прощай любовь с содержанием!
— Давай выпьем! — бодро предложила Лилька.
— Я за рулем, — отказалась Саша. — Я лучше чаю.
Анна Ивановна всегда заваривала для Александры зеленый чай ее любимой марки. В первую же их встречу, как и подобает золотой домработнице, она подробно расспросила Сашу обо всех ее кулинарных и бытовых предпочтениях и свято их соблюдала.
— Ну, пей свой чай, — согласилась Лиля.
Снова — здорово!
Да что с ней сегодня творится?!
Всегда шампанское было одним из поводов уговорить остаться. Не шампанское, так вино — остаться, расслабиться, дать себе отдохнуть, наконец, и так далее, и Лилька никогда не забывала эту «песню».
Может, на самом деле что случилось?
— Это катастрофа, Саша! Я первый раз просчиталась! — с надрывом призналась она. — Второй, первый в Америке. Но я никогда не делала таких ошибок!
Александра закашляла, поперхнувшись чаем.
Да, катастрофа! Для Лильки.
— Ты же знаешь, я не из «паркетных» девочек, у меня уровень другой и задачи другие.
«Паркетными» в том обществе, где вращалась Лилечка, называли молодых барышень, охотящихся за богатыми мужиками, как правило лет до двадцати пяти, моделей, актрисок, певичек, просто тусовочных красавиц, полный список которых находится у всероссийского известного сводника, поставляющего данный «продукт» очень, ну очень богатым и вечно занятым дядечкам. Есть еще и свободные, как радикалы, охотницы, те сами ведут поисково-разведывательную деятельность по выявлению доступов и способов окучивания тех же богатых деятелей мужеского полу с целью женить их на себе — это в победном идеале, в наименее удачном варианте — стать любовницами.