Алпамыш. Узбекский народный эпос(перепечатано с издания 1949 года)

Хакимбеку в ту пору семь лет исполнилось. Был у него от деда его — Алпинбия наследственный бронзовый лук, весом в четырнадцать батманов.
Взял семилетний Хаким тот четырнадцатибатманный лук, поднял — натянул тетиву, стрелу пустил. Молнией полетела стрела — сбила макушку Аскарских гор. Слава пошла о Хакиме: батыр! Удивлялись люди: «Весу в луке четырнадцать батманов! Не только мальчику, — иному батыру и то не под силу. Откуда в мальчике мощь — невозможно понять!» — Друзья ликовали, враги горевали. Собрался весь конгратский народ и решил:
— Считалось в мире девяносто без одного алпов — батыров самых могучих. Рустам-Дастан [5] был первым среди них. Теперь пусть алпом станет наш семилетний Хаким. О подвигах его мы скоро узнаем. Пусть он зовется Алпамышем!
Так вошел Хаким в число девяноста прославленнейших в мире батыров…
Сидел однажды Хакимбек, мудрую книгу читал, — речь в ней шла о скупости и о щедрости. Спрашивает Байбури у сына:
— Скажи, сынок, если ты неглуп: кто щедр, а кто скуп?
Алпамыш встал и сказал:
— Если войдет к человеку случайный гость, — во-время он иль не во-время будь, — и у хозяина место есть и гостя он примет и, честь оказав ему, отправит с честью в обратный путь, — такого человека щедрым надо считать. А если у человека в доме и место есть и чем угостить, а он гостя того не оставит на ночлег, не предложит ему присесть, не накормит, — такой человек — скупец… И, если человека не давит нужда, и зякет он платит исправно, — это человек со щедрой душой. А если он имеет большой достаток, а зякет платить не хочет, — то он — скупец, — душу свою погубит.
Задумался бий Байбури:
— Я богатый бай, но я — шах Конграта. Зякет мне кому платить? Выше меня никого нет: Но не сочли бы люди скупцом моего младшего брата Байсары. Пусть он мне платит зякет!..
Призвал Байбури четырнадцать своих махрамов, приказывает:
— Поезжайте к моему младшему брату, махрамы. Боюсь, чтоб не опозорил он себя, — чтоб не прослыл он в народе нашем скупейшим среди скупцов, не закоснел бы в скупости, — душу свою не погубил бы. Разговор поведите осторожно, чтобы не обиделся брат мой. Хоть одного паршивого козленка, хотя бы для вида, пусть он мне пришлет в зякет…
А Байсарыбий в ту пору с десятью тысячами юрт конгратского племени стоял на летовке на озере Коккамыш, где народ его богател, пуская скот привольно пастись на тучных пастбищах.
Сидел Байсары со знатными байбачами в своей бархатной юрте, пил кумыс, — охмелел, веселился. Приезжают к нему махрамы Байбури. Байские сыновья приняли их коней, ввели махрамов в юрту. Байсары место им указал, — поклонились махрамы, поблагодарили — сели. Спросил их Байсары, хорошо ли ехали, с каким делом пожаловали. Передали махрамы слова Байбури. Очень обиделся Байсары, — сказал:
— Э, до этой поры зякета с нас никогда не брали. Но очень, видно, вознесся мой старший брат. Зякетом уже притеснять меня хочет!
И приказал он бывшим возле него байбачам.
— Схватите этих бастрыков!
Перехватали байбачи махрамов: семерым колья в животы вбили, уши и носы поотрезали, запихали им в рот: «Жри! Вот тебе зякет, шах Байбури!»
Посадили махрамов на коней задом наперед, привязали к седлам, — погнали коней в Конграт.
Но не успокоился от этой мести Байсарыбий. Слишком задела его обида. Собрал он свой десятитысячеюртный народ, поведал все дело и такое слово сказал:
 
 
— Родичи мои, подайте мне совет!
 
Дочь моя Барчин, вступившая в расцвет,
 
Счастья твоего ужель померкнул свет?
 
Брат родной решил с меня взимать зякет, —
 
Мол, на беззякетный скот — теперь запрет.
 
Скажете вы «да» иль скажете вы «нет», —
 
Родичи мои, подайте мне совет!..
 
Чтоб он высох, мой племянник Хакимбек!
 
Чересчур ученый стал он человек!
 
Дочь моя Барчин, забудь его навек!
 
Выдумал закон, — плати ему зякет!
 
Родичи мои, подайте мне совет!..
 
Я несчастный раб, нет утешенья мне.
 
Стал пришельцем жалким я в родной стране!
 
Чтоб родному брату брат платил зякет, —
 
Так ведь не бывало ни в одной стране!
 
Родичи мои, подайте мне совет!..
 
Осень наступила — цвет в садах поблек.
 
Горе на меня обрушил злобный рок,—
 
Брат родной поюртный требует налог!
 
Чем родному брату мне платить зякет, —
 
Да пойдет ему такой закон не впрок! —
 
Лучше на чужбину мне откочевать,
 
Там налог подушный калмыкам платить.
 
Родичи мои, подайте мне совет!..
 
Я ведь не последний человек в стране:
 
Я — тюря и сам, я тоже — бек в стране.
 
Обречен страдать не по своей вине,
 
С приговором неба что поделать мне?
 
Сыном предо мной кичится брат-хвастун:
 
«Очень, мол, ученый, хоть годами юн!»
 
Тяжело покинуть мне страну Байсун,
 
Но могу ль закон разбойный признавать?
 
Родичи мои, подайте мне совет!..
 
Иль родному брату мне платить зякет,
 
Иль в чужой калмыцкий край откочевать?
 
Как же тут не плакать и не горевать!
 
Кто сумеет боль мою уврачевать?
 
Родичи мои, подайте мне совет!
 
 
Байсары-бий такие слова сказал, а народ — молчит. Видя, что все, на почетном месте сидящие, большими людьми себя считающие, набрали песку в рот, — некий аксакал Яртыбай, [6] с места встав, такое слово сказал Байсарыбию:
 
 
— Бию Байсары какой совет дадим?
 
В петле Байбури висеть мы не хотим.
 
Добрый наш совет и сам ты знаешь, бай:
 
Яму, если хочешь, сам себе копай.
 
Как замыслил в сердце, так и поступай.
 
Что бы ни решил ты, но одно решай,
 
Мужественней будь, — что суждено, решай.
 
На своей земле ты сам себе тюря.
 
На слова мои не обижайся зря,
 
Говорим тебе, от сердца говоря:
 
Коль уйдешь в страну калмыцкого царя,
 
Мы с тобой уйдем, с тебя пример беря,
 
Хоть на край земли, за дальние моря.
 
Мужественней будь, — что суждено, решай.
 
Брату ли зякет или джузью — чужим, —
 
Вашей братской распри мы не разрешим.
 
Ведь своим добром мы тоже дорожим,
 
Лезть, однако, в петлю сами не спешим,
 
А советом — жизни мы себя лишим.
 
Мужественней будь, — что суждено, решай.
 
Ты совета просишь, весь народ собрав,
 
Ты ли, Байбури ли в этом деле прав?
 
Из-за вашей распри голову терять, —
 
Надобно иметь другую про запас.
 
А никто из нас, однако, не двуглав:
 
Байбури погубит каждого из нас…
 
Мы тебе совета дать не можем, бай!
 
Власть твоя, — как хочешь — так и поступай.
 
Слово это молвит раб твой, Яртыбай…