Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный.

  
СТИХ 8
 
ПЕСНЯ ГОРБАТОЙ БЁГЁЛЮКЭЭН
 
 
 
Стали думать старейшины рода айыы,
 
Кого избрать, поселить,
 
Кого высокой судьбой одарить
 
В Среднем мире земном
 
С восходящим солнцем,
 
С густою травой,
 
С зеленеющею листвой.
 
Кто достоин корнем стать на земле
 
Рода людей
 
Уранхай-саха?
 
Чтоб людей породить на земле,
 
Из улуса солнца,
 
Из рода айыы
 
Был избран Саха Саарын Тойон,
 
А подругой ему дана
 
Сабыйа Баай Хотун.
 
Боги их поселили там,
 
Где, ниже высоких гор
 
На восток опускается край
 
Пешеходно-слоистых небес,
 
Где, как одежды ровдужной край,
 
Полосами пестрыми окаймлен,
 
До земли спускается небосклон;
 
Там, где влажно-росистый угол земли
 
Загибается вверх, как концы
 
Свилевато широких лыж.
 
 
 
В светозарной той стороне
 
Осьмикрайняя, на восьми ободах,
 
Белая равнина блестит.
 
Там неувядающая никогда,
 
Не знающая изморози ледяной,
 
Зелень буйная шелестит.
 
Там высокое солнце горит светло,
 
Никогда не падает снег,
 
Никогда не бывает зимы.
 
Лето благодатное там
 
Вечное изливает тепло.
 
 
 
Опереньем ярким блестя,
 
Турухтаны порхают там,
 
Молодые утки с озер
 
Табунами взлетают там,
 
Голуби не умолкают там.
 
Неиссякаемая благодать
 
Изобильем вздымается там,
 
Вечный пир кумысный кипит, бурлит.
 
Девять длинных веревок волосяных
 
Между коновязей натянуты там
 
И поставлен кругами зеленый чэчир
 
Вокруг цветущих полян,
 
Словно густоветвистый лес.
 
Как глубокое озеро, выставлен там
 
Заповедный кумысный чан.
 
Там в низинах — творожная топь,
 
До вертлюгов неукрощенным коням,
 
Из молочной гущи солончаки
 
До колен ездовым коням.
 
Синим маревом курится даль,
 
Жаворонками звенит.
 
Красуется, светом напоена,
 
Привольная эта страна.
 
 
 
Посреди земли
 
Становье-жилье;
 
Где броды по дну широких рек
 
Как натянутая тетива,
 
Где на пастбищах волнами ходит трава,
 
В средоточии той страны,
 
На печени золотой
 
Осьмикрайней, на восьми ободах,
 
Гладко широкой,
 
Ясно высокой
 
Средней земли матерой,
 
На медном возвышенном месте ее,
 
На серебряной середине ее,
 
Над которою никогда
 
Не веяла никакая беда,
 
На блистающем пупе земли,
 
Где ласков полуденный зной,
 
На высокой хребтине ее,
 
На вздымающейся груди земляной,
 
На вздувающемся загривке ее,
 
На широком затылке ее
 
Силою исполинов-творцов
 
Сотворенно построен был
 
Тринадцатистенный дом
 
Из цельного серебра,
 
Полный всяческого добра;
 
Сверкая кровлею золотой,
 
На девяносто сажен в длину
 
Раскинулся этот дом,
 
На расстояньи дневного пути
 
Видимый отовсюду кругом;
 
Чтобы вольно вливался в него поток
 
Девяноста лучами дарящего свет
 
Белого солнца дня,
 
Девяносто окон больших
 
Прорублено в доме том,
 
Равного которому нет.
 
 
 
Избранная волей богов,
 
Предназначенная стать на земле
 
Корнем племен уранхай-саха,
 
Прекрасная молодая чета,
 
Чарами матери Айыысыт
 
Чадородья жаждой полна,
 
Страстью созидания
 
Одухотворена,
 
Вошла в уготованный ей
 
Просторный нарядный дом.
 
 
 
Распахнули дверь в высокий покой —
 
Мехом белым покрытое ложе там,
 
Собольих мехов одеяло на нем,
 
Соболья подушка на нем.
 
 
 
Им желанье покоя не даст,
 
От него не укрыться им.
 
Из глубины своих недр
 
Вожделением загорелись они.
 
Верхние одежды
 
Пальцами рук
 
Сбросили мигом с себя.
 
 
 
Исподние одеянья свои
 
Тыльными сторонами рук
 
Разметнули, скинули прочь.
 
Развязались
 
Нагрудные украшения их,
 
Распались
 
Набедренные украшения их,
 
Бряцая бисером и серебром.
 
 
 
Развязались
 
Украшенные шитьем
 
Натазники в бахроме.
 
 
 
Позарившиеся друг на друга бедняжки,
 
Не помня себя, обнялись,
 
Пали на ложе из белых мехов,
 
На ложе из полосатых мехов.
 
Пламя богини Айыысыт
 
Их нестерпимо палит.
 
Шумно, с посвистом, задыхаясь,
 
Обнюхивали друг друга они.
 
Пока не иссякла в них сила-мощь,
 
Ласкали друг друга они.
 
 
 
У бедной женщины молодой,
 
Встрепенувшейся от любовных утех,
 
В святилище утробы ее,
 
Где, как завязь плода в цветке,
 
Возникая, растет человек,
 
Мальчик и девочка — близнецы,
 
Две жизни и две души,
 
Величиной с головку ковша,
 
Словно влитые,
 
На сокровенном дне
 
Глухой утробы ее
 
Забились,
 
Стали расти.
 
 
 
Сабыйа Баай Хотун,
 
Прародительница племен,
 
Забрюхатев,
 
Стала степенно ходить,
 
Неторопливо стала ходить,
 
Горделиво стала ходить.
 
Быстро бремя ее росло,
 
Быстро время ее пошло —
 
За первые сутки
 
Первый месяц,
 
За вторые сутки
 
Второй месяц,
 
За третьи сутки
 
Третий месяц,
 
За четвертые сутки
 
Четвертый месяц.
 
На пятые сутки,
 
Как на пятый месяц,
 
Округлился ее живот,
 
На шестые сутки она
 
Двигалась тяжело,
 
На седьмые сутки
 
Поблекла лицом,
 
На восьмые сутки она
 
Стала недомогать,
 
На девятые сутки с трудом
 
Стала бремя свое подымать.
 
На десятые сутки ей
 
Сделалось невмоготу тяжело,
 
Поясницу будто огнем обожгло,
 
Принялась она охать, стонать,
 
Первые схватки у ней начались,
 
Предродовые потуги пошли.
 
Содрогалась она,
 
Металась она…
 
Наступило время на помощь звать
 
Айыысыт — великую мать.
 
Плакала, причитала она…
 
Наступило время молить
 
Защитницу Иэйэхсит.