Крылатая звезда

Тимка повиновался, вышел, и тут он сразу увидал перед собой римского солдата-легионера. Грудь его была прикрыта щитом, на голове сверкала каска с султаном, на ногах — металлические краги. Вооружён он был копьём, топориком и коротким мечом.
Легионер сделал несколько приветственных движений щитом и торжественно произнёс:
— Вирус-пломбиру с!
Тимка немедленно догадался, что это военный пароль, и дал на него безошибочный отзыв:
— Эскимо на палочке!
— О, отважный! — нараспев произнёс легионер. — Сам бог, из богов посылает тебе тайное письмо.
И он протянул Тимке большой конверт за пятью сургучными печатями и грифом «секретно».
Тимка дрожащими руками вскрыл тайное послание и обнаружил там повестку, написанную каким-то старинным шрифтом. В ней говорилось:
 
НАСТОЯЩИМ ПОВЕЛЕВАЮ ЯВИТЬСЯ В АРМЕЙСКУЮ ЧАСТЬ ДЛЯ НЕСЕНИЯ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ. НОВОБРАНЦУ НАДОБНО БЫТЬ НА КОНЕ, ПРИ КОПЬЕ И ИМЕТЬ ЗАПАС ХАРЧЕЙ СУХАРЯМИ НА ДЕСЯТЬ ЛЕТ.
 
 Главный писарь бога войны — гвардии пророк ФИЛИМОН 
 
Тимка дважды перечёл повестку и смущённо сказал легионеру:
— Я не при копье… и коня у меня нет, и сухарей…
— Бедность не порок! — продекламировал легионер. — Был бы ты сам готов, о отважный!
— Я готов! — сказал Тимка и стал по команде смирно. — Только не знаю, куда идти.
— Следуй за мной, о отважный! — отчеканил легионер и преспокойно пошагал вверх, в пустоту, где не было ни лесенки, ни дорожки.
— А… а как же я пойду? — крикнул вдогонку Тимка.
Солдат обернулся и сказал:
— Так же, как я. Не бойся!
И Тимка пошагал в пустоту, словно он всю жизнь только это и делал.
Скоро показалась небесная застава.
— Стой, кто идёт! — громко спросил часовой, и эхо прокатилось по всему небу.
— Свои! — бросил легионер и щитом приветствовал часового.
— Куда идёте?
— К богу! — ответил сопровождающий и скомандовал Тимке:
— Прямо перед собой шагом марс!
И они строевым шагом пошли ко дворцу бога войны.
Тимка был сильно огорчён, когда увидел допотопную крепость, обросшую мхом, с потрескавшимися стенами. Сам бог войны Марс — дряхлый старик — сидел посреди двора на складном походном троне и ел манную кашу. От его блестящей лысины исходило сияние, точь-в-точь такое, как у святых на иконах.
Тимка никак не мог решиться произнести слово «бог», поэтому, подойдя к трону, по-солдатски отчеканил:
— Здравия желаю, товарищ генерал! Рад познакомиться. Меня зовут Тима.
Бог проглотил ложку каши, улыбнулся и сказал:
— Марш!
Тимка повернулся кругом и пошёл.
— Ты куда? — остановил его легионер.
— Сказали «марш» — я и пошёл.
— Нет, он сказал «Марс», а не «марш». Зубов-то у него нет, все на войнах проел. Видишь, манной кашей питается.
Бог отставил тарелку и поманил Тимку рукой:
— Шадишь, шолдатик, шадишь… Может, кашки хочешь — не штешняйся.
— Что вы, бог с вами! — сказал Тимка и, чтоб, наконец, выяснить, зачем его сюда позвали, напомнил: — Я к вам явился по повестке.
— Жнаю, жнаю, батенька, шам прижвал тебя в швою небешную армию!
Тимка осмотрел крепостной двор, и ему стало грустно. Что ж это за армия у бога войны?! Военный арсенал состоял из допотопных метательных машин и трухлых таранов. На маленьком плацу во дворе маршировал десяток солдат. Одеты они были в форму армии «Жук и жаба», то есть на ком что было, на том то и есть. Тут тебе были воины царя Гороха в лаптях, средневековые рыцари, представитель воинственного племени краснокожих с перьями на голове, были тут и римские гладиаторы и даже один солдат гвардии Петра Великого. Они топали по плацу и дружно пели солдатскую песню, полную отваги и наступательного духа:
 
 
 Хорошо, когда война, 
 
 Ать-два, ать-два! 
 
 Не видна и не слышна, 
 
 Ать-два, ать-два! 
 
 И не пушки, 
 
 А подушки. 
 
 Чтоб лежали на опушке, 
 
 Где не мятая трава — 
 
 Ать-два, ать-два! 
 
 На прицеле ложки наши, 
 
 Мы всегда готовы в бой, 
 
 Если враг стреляет кашей 
 
 И варёной колбасой! 
 
 Ать-два, ать-два, 
 
 И варёной колбасой! 
 
 
Тимка пожал плечами и удивлённо посмотрел на бога войны. Тот махнул рукой в сторону марширующих и сказал:
— Шлыхал?!. Шовшем рашпуштилишь, ш трудом на жарядку выгоняю… Время воевать, а они пошорилишь шо мной, ражговаривать не хотят. Ражбойники!..
— А я вам зачем? — предчувствуя что-то неладное, спросил Тимка.
Бог войны поднял палец и сказал:
— Шлыхал я, что ты шмекалкой и храброштью шреди швоих дружей отличаешься!
— Кто вам такое сказал? — удивился Тимка.
— Раж ты к нам на тот швет жабрался, жна-чит, ты шмелый.
— На тот свет?… Я же летел в космос…
— Для кого кошмош, а для кого тот швет. Ражве жабыл, што боги только на том швете бывают?
Тимка струхнул не на шутку, а тут ещё издали послышался неистовый собачий лай и медвежий рёв.
— Шлыхал, шлыхал?! — заёрзал на троне Марс. — Противничек в психическую атаку на меня идёт. Милай, давай победи его! Шкорее, ми-лай! — взмолился бог войны и заплакал, зарыдал, как первоклашка.
— Так это ж собаки лают! — пожал плечами Тимка. — Разве они противник? Собака — друг человека,…
— А я ж всё-таки бог, а не человек! Они не проштые шобаки, они — Гончие Пшы! — рыдая, объяснял Марс. — Их там целое шожвеждие! Да ещё Большая и Малая Медведицы воют, шпать не дают… Накажи их, накажи! Победишь — швятым нажову и шправку директору школы дам: мол, проявил ты на том швете доблешть и мужештво. На бланке ш печаткой будет…
«Такая справка — неплохо! Покажу её всем ребятам, чтоб нос не задирали», — подумал Тимка и спросил:
— А воевать-то я как буду, голыми руками, что ли?
Не бешпокойша, отважный! Обмундируем, траншпорт и оружие дадим! — И, задрав голову вверх, закричал:-Эй, Илья Пророк!.. Илья Иванович! Пришли-ка швою колешничку! Пехоту надо подбросить, да не на чём!..
И тотчас же раздался гром среди ясного неба, словно десять немазаных самосвалов катили по немощёной мостовой на четвёртой скорости, и три дряхлые клячи притащили старую позолоченную колесницу с перекошенными колёсами.
— Ну и ну! — покачал головой Тимка. — Чего доброго, развалится по дороге вместе с клячами…
Тут Марсу поднесли огромный меч, а Тимку подсадили на колесницу… Марс подышал на меч, протёр его рукавом и подал Тимке со словами:
— Швой личный даю, иж мужея! Шмотри не шильно маши — шогнётся!
Тимка дрожащими руками принял меч и спросил:
— А куда же ехать? Я дороги не знаю…
— И не надо, тебя лошадки шами довежут… Ну, ш богом!
Под Тимкой словно развёрзся вулкан: затрясло, загрохотало, заухало. Потом послышались тявканье, лай и медвежий вой — справа, слева, всё громче и громче…
— Мама! — закричал Тимка и… проснулся.
— Где я, что я?! — залепетал он.
Кресло, да и сама кабина ракеты ходили под ним ходуном, а из багажника доносились крики, визг и вой.
«Да это же Зазнай, Лень и Неуч! — наконец вспомнил Тимка. — Они в багажнике бунтуют. Конечно, задыхаются в тесноте!..»
— Спа-асите-е! Откро-ойте-е! — всё сильнее тарабанили и выли в багажнике. — Со-овсем погибаем!
Тимка больше раздумывать не стал. Он соскочил с кресла, приоткрыл дверь и, нащупав ручку багажного люка, нажал её…
Дальше всё произошло в мгновенье ока. Кто-то цепко схватил Тимку за руку и, заставив описать стремительную дугу, втащил в жаркий и тесный багажник. Не успел он крикнуть, как дверца захлопнулась, и темнота поглотила его. Ещё через миг над его головой затопали, раздался взрыв, и снова начался сон, только на этот раз тёмный, жаркий и пустой.