Третья тропа

До обеда было еще далеко, а горн уже заиграл на штабной поляне. Но он и не звал на обед. По лагерю разнесся сигнал «Слушайте все!». Затем чей-то голос, усиленный и искаженный мегафоном, дважды прокричал:
— Иннокентия Забудкина вызывают в штаб!
Сержант Кульбеда и Забудкин все еще рыли канавку вокруг палатки. У Забудкина нога соскользнула с лопаты, голова, как на шарнире, повернулась к штабу, глаза распахнулись и снова сузились до щелок.
— Не пойду!
— Как же не идти, если вызывают? — мягко возразил Кульбеда.
— Не пойду! — упрямо повторил Забудкин.
От металлического мегафонного голоса прежний страх проснулся в нем.
Сержант Кульбеда взял его за руку.
— Ну, хочешь, я с тобой пойду?
Забудкин выдернул руку. Он думал: не лучше ли броситься в лес? Ведь где-то он кончается! Деньги есть-с ними можно далеко удрать от этого лагеря, в котором постоянно что-то тревожит и настораживает.
Кульбеда чувствовал смятение Забудкина, видел, что он мечется с самого утра, но настоящую причину отгадать не мог. Врача Забудкин испугался, потому что был совершенно здоров. Милицию — оттого, что знал за собой какие-то грешки. Это еще понятно. А что с ним сейчас, когда и медицинская, и милицейская опасности миновали? Или он тоже приметил черную «Волгу»? Но это, похоже, вчерашняя райкомовская машина. Она бы его не напугала. Санаторий мог открыться раньше срока, и машину прислали за Забудкиным.
На этом и сыграл Кульбеда, чтобы заставить мальчишку явиться в штаб.
— Ты вот раздумываешь, а тебя ждут. Машина там пришла. И вроде — на которой ты вчера ехал.
Услышав про райкомовскую машину, Забудкин забыл все свои страхи. Комсомольцев он обожал. Никто с таким сочувствием и такой доверчивостью не прислушивался к его россказням о секте, никто с такой необдуманной стремительностью не бросался на помощь бедному пареньку, героически порвавшему сектантские сети.
— Честно? — спросил Забудкин.
— Спрашиваешь! — по-мальчишески ответил Кульбеда. — Такая же черная «Волга». А номера отсюда не разглядел.
— Другая сюда не приедет! — убеждая себя, проговорил Забудкин и уже сам схватил сержанта за руку. — Только вместе!
Когда они вышли на поляну, последние сомнения рассеялись. Забудкин пошел быстрее. Огибая «Волгу», он по-свойски кивнул вчерашнему водителю и не приметил, что тот ответил каким-то саркастическим взглядом. Но сержант не пропустил этот взгляд и подумал, что едва ли Забудкина ждут радостные вести.
Без стука и без спроса влетел Забудкин в штаб.
— Уже? — засиял он, увидев Зину Кудрявцеву, и, скрестив на груди руки, поклонился ей, как иконе. — Не забуду добродетели вашей!.. Трудно мне здесь, тяжко…
— Хватит кликушествовать! — загремел, багровея, капитан Дробовой.
— Вот видите! — Забудкин сделал скорбное лицо и повернулся к нему. — Черствый вы человек! Душу мечущуюся не понимаете!
Чувствуя, что произошла какая-то перемена, Кульбеда потянул мальчишку за куртку.
— Остановись!
— А вы почему здесь? — досталось от Дробового и сержанту. — Вас не вызывали!
— Виноват, товарищ капитан! Решил сопровождать Забудкина!.. Мало ли что. Разрешите остаться?
— Можно подумать, что во взводе вам делать нечего!
— Никак нет! Дел много! — отчеканил сержант. — Просто думаю, что в настоящий момент я здесь нужнее!
Зная, что сейчас последует команда «Кругом!», подполковник Клекотов опередил Дробового:
— Хорошо, останьтесь. Поможете отправить, — он взглянул на мальчишку, — Забудкина или Касаткина, или как тебя на самом деле?
Видно, забыл мальчишка, что совсем недавно называл себя Касаткиным. Эта фамилия не произвела на него никакого впечатления. Скорбно взглянул он на Зину Кудрявцеву.
— Увезите меня поскорей отсюда, а то я в секту вернусь!
— Кончилась твоя секта! — секретарь райкома комсомола уже говорила твердо, тоном руководителя, которого обманули. — Лгун! Воришка! И не стыдно?
Забудкин икнул, вылупил глаза и с воем ринулся к двери, но оттолкнуть сержанта ему не удалось. Тогда он завертелся волчком и с неожиданной для него прытью подскочил к открытому окну. Клим перехватил его и усадил рядом с собой, крепко притиснув за плечи к стулу.
— Не старайся напрасно! Отбегался! — продолжала Зина Кудрявцева. — Никого больше не обманешь — по всем городам про тебя сообщили! — От этих слов ей опять стало обидно. — Персона какая!.. Сколько занятых людей от дела из-за него отрывают!.. Но я вожусь с тобой последний день!.. Говори сейчас и говори правду: где твои родители, как их фамилия?
Вьюном выскользнул Забудкин из-под руки Клима, съехал со стула и, очутившись под столом, запрокинулся на спину, забарабанил кулаками и ногами по полу.
— Нету! Нету! — сквозь фальшивые рыдания выкрикивал он. — Один!.. Сирота!.. Хоть убейте!.. Нету никого!.. Хоть зарежьте!.. И не было!
Все понимали, что эта истерика искусственная, но каждому стало не по себе при виде мальчишки, который, как в настоящем приступе, бился и хрипел под столом. Дробовой заткнул уши пальцами и брезгливо процедил:
— С-симулянт!
Клим нагнулся и хотел вытащить Забудкина из-под стола, но тот визжал, царапался и раза два сильно дернул его за бороду, не забывая выкрикивать:
— Сирота!.. Сирота!.. Кру-углая!
Обидчивая, но и отзывчивая Зина Кудрявцева подошла к столу и опустилась на корточки.
— Ну, успокойся!.. Ну, не надо!.. Ты хоть об пол так не стукайся, а то и в самом деле голова разболится!.. Ну, давай поговорим спокойно. Ты сейчас нам скажешь, где твои родители, а мы.
Забудкин взвыл еще громче и так забился на полу, что затрясся весь стол.
— Разрешите мне? — спросил Кульбеда у Клекотова.
Не дожидаясь ответа, он подсунул руки под голову и колени мальчишки, поднял, прижал к себе и качнул, как младенца. Всем показалось, что сержант затянет сейчас какую-нибудь колыбельную. Но вместо песни он нараспев в такт покачиванию стал повторять одно и то же слово:
— Все, все, все, все, все, все.
И Забудкин притих, уткнувшись лицом в его гимнастерку.
В штабе стало тихо, точно все боялись помешать сержанту усыпить мальчишку. Капитан Дробовой — и тот приглушил свой голос:
— Это ни на что не похоже!.. Это не лагерь, а. — он задохнулся от возмущения, — а родильный дом! И не сержант вы, а баба-повитуха! Дядька пушкинский, а не инструктор!
— Дядька и есть! — улыбнулся Кульбеда.
Капитан затряс бритой головой:
— Нет! Я так больше не могу!.. Не знаю!.. Не умею!..
— И я не умею, — признался Клекотов, хотя и не разделял возмущения Дробового. — Если бы мы все знали и умели, не было бы, наверно, надобности в нашем лагере.
— Вы правы. Мы еще плохо работаем с подростками, — согласилась Зина Кудрявцева и, указав на дверь, сказала Кульбеде: — Несите его в машину.
— А мне кажется, — подал голос Клим, задрав кверху бороду, — у райкома комсомола сегодня больше, чем вчера, оснований оставить его у нас.
— Что вы! Что вы! — Зина Кудрявцева замахала обеими руками. — Не имею права!
Голова Забудкина чуть повернулась в ее сторону. Он глянул одним глазом на секретаря райкома.
— Имеете!
— Ну, очухался! — обрадовался Кульбеда и поставил мальчишку на пол.
Зина Кудрявцева решительно подошла к Забудкину и протянула руку.
— Поехали! Я тебя впереди посажу, рядом с водителем!
Забудкин спрятался за Кульбеду.
— Товарищ сержант! Постойте с ним в коридоре! — попросил подполковник. — А мы посовещаемся.
— Разрешите мне остаться? — настойчиво произнес Кульбеда. — А Иннокентий и один там побудет-не убежит. Я за него в ответе! — Он присел перед Забудкиным, одернул его курточку, заглянул в глаза-щелки. — Ведь правда, не подведешь?
— Только не отдавайте! — прошептал мальчишка и сам вышел из комнаты.
Разговор был трудный. Кульбеда и Клим настаивали на том, чтобы оставить Забудкина в лагере. Капитан Дробовой молчал. Подполковник Клекотов не сразу высказал свое мнение. Он внимательно прислушивался к возражениям Зины Кудрявцевой, которые были очень вескими. На мальчишку объявлен розыск, и она обязана доставить его в милицию.