Золотая жила для Блина
— Валяй, — твердым голосом разрешил Блинков-младший и сжался. А если не раскроется?
Над головой затрещало, затрепыхалось, и вдруг его рвануло кверху! Лямки парашюта врезались в тело, что-то скользнуло меж пальцев, напоследок больно ударив, кажется, пряжкой… И папин рюкзак красным колобком помчался в лес!
Поначалу Митька даже не расстроился. Ну и что! Приземлимся — подберем. Глянул вниз, чтобы заметить место… Тайга под ним плыла, уносилась назад ничуть не медленнее, чем когда он смотрел из самолета. У ног мелькнул рюкзак, он был уже с обсосанный леденец и тоже уносился назад. Нет, это парашют летел вперед, и быстро! Ветер свистел в стропах и шуршал над головой, обтекая купол.
Забыв о рюкзаке, Блинков-младший задрал голову. Над ним был не парашют, каким он его представлял, то есть не зонтик и не простыня, а самое настоящее крыло, надутое воздухом, как резиновый матрас.
— Рюкзак!! — спохватился он.
— Видела, — сквозь зубы процедила Лина.
В ушах у Митьки еще звенело от рева мотора, и было странно, что зеленоглазая говорит обычным голосом, а он слышит.
— Мы же без еды останемся!
— Остались, — поправила зеленоглазая. — Погоди ныть. Ты самолет еще видишь?
Блинков-младший завертел головой. Самолет обнаружился ниже, чем он ожидал. Четырехкрылая стрекоза, на вид уже не оранжевая, а черная, мельтешила над поросшей редким лесом двуглавой горой. Под стрекозой вдруг раскрылся крохотный зонтик меньше тех, которыми украшают трубочки для коктейлей.
— Еще кто-то спрыгнул! — обрадовался Блинков-младший.
— Где? — Лина дышала ему то в правое, то в левое ухо: ей мешала смотреть Митькина голова.
— Во-он, — показал он пальцем. — Круглый парашют, кажется, белый…
— Ну да, Пашкин старый.
— А что с самолетом?
— Откуда мне знать! — с досадой сказала Лина. — Птица под винт попала. Или что-то само сломалось. Или по нам стрельнули с земли. Мы же низко летели из-за Бандуры.
— Да кто ж станет стрелять? — не поверил Митька.
— Не знаю, а только в прошлом году стрельнули. Папа уже потом нашел дырочку, а кто, где, когда, и не заметил. Дураков в тайге немало. И преступников. Они тут работают, лес валят. Бегают иногда.
— Куда?
— Не куда, а откуда. Из зоны, балбес!
Стрекоза превратилась в комарика и пропала.
— Через гору перелетел? — забеспокоилась Лина.
— Не знаю, — ответил Блинков-младший, а потом сообразил, что, если самолет не перелетел через гору, значит, упал на лес. — Скорее всего перелетел. А что за горой?
— Молчи и слушай, — сказала Лина.
Минуту или больше они молчали. Блинков-младший опять глядел вниз. Парашют вроде бы набирал скорость, или это казалось из-за того, что земля стала ближе. Среди зелени уже различалась белая спичечка поваленной березы. На холмах темнели островки каких-то хвойных деревьев. В один из таких островков и нырнул рюкзак.
— Не взорвался, — сказала Лина. — Ты слышал что-нибудь?
— Нет. Не взорвался, — подтвердил Блинков-младший. — Поворачивай назад, надо рюкзак поискать.
Лина тяжело вздохнула, как пожилой человек, которого вывело из терпения какое-то мелкое проказливое животное. Парашют описал полукруг и полетел в обратную сторону.
— Видишь, куда он упал?
— Вижу… Кажется… Там был островок на холме — лиственницы или сосны. Вон тот!.. Или тот? — засомневался Митька. Эх, надо было не вертеть головой, а отсчитывать хвойные островки. Не так их было и много. — Поворачивай, — буркнул он.
Парашют развернулся, завершая круг, и опять полетел к далекой горе.
— Что упало, то пропало, — назидательно заметила Лина. Папа иногда разговаривал таким тоном, потому что привык читать лекции студентам. — Порхай и радуйся жизни. Километров пятнадцать-двадцать до горы мы сейчас пролетим. Это день пути. Хотя можем вернуться и убить день на поиски, итого потеряем два дня. Если рюкзак и найдется, за два дня мы съедим все консервы и приплетемся туда же, куда сейчас прилетим.
— Какая ты умная! — сказал Блинков-младший.
Руки у Лины были заняты парашютом, и она куснула его за ухо.
Тайга внизу редела. Березы стали ниже, а темные островки хвойных не попадались совсем. Впереди блестели черные лужицы болот. Их было много, как будто по земле прошло стадо исполинских ящеров, оставив глубокие следы.
— Утонем, — забеспокоился Блинков-младший.
Лина промолчала. «Может, у них жабры?» — подумал он о зеленоглазых. Растерянность прошла, и лучший сыщик из всех девятиклассников вновь приступил к расследованию.
— Что ж, — веско сказал он, — вы своего добились!
— Чего?
— Сама знаешь!
Инопланетянка завозилась у него за спиной.
— Ты что?! — испугался Митька. — Сейчас как отстегнет лямки — и прощайте, Дмитрий Олегович. Как говорится, он слишком много знал!
Пытаюсь лететь быстрее. Теоретически у этого парашюта горизонтальная скорость до ста пятидесяти километров в час. Хотя вдвоем… не знаю, — призналась Лина, — может, это и не особенно влияет, что мы вдвоем.
— А тормозить как будем? — спросил Блинков-младший.
— Как все, так и мы. Не вибрируй, затормозим. — В голосе инопланетянки слышалась неуверенность.
А земля приближалась. На высоте скорость не ощущалась, лес внизу скорее плыл, чем мчался. Но чем ниже, тем быстрее проносились черные зеркала болот. Промелькнули заросли кривых, как будто завязанных в узлы, карликовых березок. Местность шла на подъем, березки становились прямее и выше. Далеко впереди темнели хвойные. Блинков-младший понял, что это уже подножие горы, над которой спрыгнул одинокий парашютист.
Хвойные не особенно любят влагу, значит, там сухо и можно развести огонь на ночь… Можно было бы, если бы Дмитрий Олегович Блинков-младший не упустил рюкзак! За последние минуты произошло столько всего, что пожалеть о рюкзаке было некогда, а сейчас он пожалел. Сейчас понял, почему папа сунул ему второпях именно свой рюкзак. Там же в карманах куча всякой всячины, которая никогда не вынимается: одноразовые зажигалки, компас, аптечка, проволочная пилка, которую можно натянуть на ветку, изогнув ее луком…
— Что там, за горой? — опять спросил Блинков-младший.
— Не знаю. Если это Шахрома, тогда там все. Все, что нужно для счастья.
— Например?
— Речка, на которую можно посадить самолет. Люди. И ваша экспедиция где-то там. Шахрома — уже Тунгусский заповедник. Только я ни разу не видела Шахрому с этой стороны. Может, и путаю.
— Похожих гор в тайге хватает… А теперь помолчи! — изменившимся голосом отрезала Лина. Как будто Митька болтал.
Кроны берез под ногами неслись с ужасающей скоростью, сливаясь в одну зеленую ленту. А впереди стеной стояли лиственницы — теперь уже можно было разглядеть, что именно лиственницы. Вот так вмажешься в ствол на ста пятидесяти километрах…
— Сказать по правде, я еще не умею тормозить, — призналась инопланетянка.
— Сказать по правде, я еще не умею тормозить, — призналась инопланетянка.
Глава XI
И ВПРАВДУ БАЛБЕС!
Сердце, желудок и все остальные внутренности рухнули в пятки. Парашют взлетел вверх (ничего себе!), и зеленая лента сразу разбилась на отдельные деревья. Ага, Лина как-то сумела затормозить. Если считать по-парашютному, то земля была совсем близко, метрах в двадцати. Но если хряпнуться с двадцати метров… На мгновение парашют завис. У него не стало никакой скорости, ни вертикальной, ни горизонтальной. Блинков-младший поднял голову и успел ужаснуться: крыло сдулось и опало, как тряпка. А они с Линой, показалось, неподвижно висели в воздухе. Может, инопланетянка умеет лета… И тут они хряпнулись!
Березовые ветки прыгнули в лицо, все вокруг трещало и ломалось, острый сучок пропорол Митьке щеку, земля с торчащими узлами корней надвинулась… Но парашютные лямки вздернули его вверх.
Стало так тихо, что Митька расслышал шорох опадающих листьев. Он висел метрах в двух над землей. Из разодранной щеки на рукав папиной куртки бежала кровь. Шрамы украшают мужчину.
