Теряя Логана (ЛП)

— Рада, что ты объявился, — бормочу я и отправляю цыпленка в рот. Затем хмурюсь, осознав, что он только что сказал. — Подожди, ты все еще чувствуешь запахи?
Логан демонстративно втягивает носом воздух.
— Оранжевый цыпленок, верно?
Я киваю.
— Тогда, да, получается, что все еще чувствую.
— Это так странно, — приподнимаю я бровь. — Ты можешь видеть, слышать и чувствовать запахи, тогда почему ты не можешь ничего ощущать? Я имею в виду прикосновения. Все остальные органы чувств у тебя, по всей видимости, работают нормально.
Логан закатывает глаза и входит в комнату.
— Не знаю. Не забывай, что я еще новичок во всей этой «я уже мертв» истории.
— Точно, — тыкаю я в его сторону вилкой. — Кстати, об этом…
Развернувшись к столу, я кликаю мышкой, и экран моего ноута загорается. Отставив упаковку с едой, я начинаю печатать. Логан встает за моей спиной и наклоняется вперед, уперев руку в мой стол.
— Что ты ищешь?
— Карлос думает, что, может быть, у тебя остались тут какие-то незаконченные дела, что-то, что держит тебя здесь.
Я не отрываю взгляда от экрана, прокручивая результаты поиска. Кликаю по ссылке на видео — это интервью одного из исследователей паранормальных явлений.
— Большинство встреченных нами духов попали во временную петлю и ищут выход из нее, чтобы иметь возможность двигаться дальше. Иногда мы можем помочь им в их поисках — помочь найти покой… 
— Эй, — я как дура пихаю Логана плечом, и оно проходит сквозь него, — может, тебе попреследовать этого мужика? Кажись, он знает, что делает.
— Тшш, — затыкает меня Логан, и я корчу ему рожу.
— В большинстве случаев духи даже не осознают того, что они мертвы, — продолжает исследователь. — Это очень грустно, но такое случается, особенно в случае неожиданной или насильственной смерти. 
Видео обрывается, и Логан делает шаг назад.
— Зои, как я умер?
Я разворачиваюсь на кресле, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Ты правда не помнишь? — в шоке спрашиваю я, не в силах скрыть своего безграничного удивления.
Его лицо перекошено, как будто он пытается достичь чего-то, но не может ухватиться. Наконец он качает головой.
— Ох. Может быть, тебе лучше присесть?
Я ощущаю вину и сочувствие к нему, но он смотрит на меня, склонив голову, и в его взгляде ясно читается: «Вот только не надо этого, пожалуйста».
— Ладно, — поднимаю я руки. Откидываюсь на спинку кресла, вытягиваю ноги и сбрасываю балетки. — В городе говорят, что это был несчастный случай. Ты был у радиовышки, упал с моста в реку и утонул.
— Я упал с моста?
Я киваю.
Покачав головой, он поворачивается ко мне спиной.
— Это какой-то бред. Я никогда не ходил на тот мост.
— Видимо, все-таки ходил, — пожимаю я плечами.
— Нет, ты не понимаешь. Я боюсь высоты. Помнишь тот год, когда твой отец построил дом на дереве?
Я удивленно вздрагиваю при этом воспоминании. Нам было семь лет, и папа все лето строил мне на заднем дворе дом на дереве. Как бы я ни умоляла Логана, он так в него и не забрался ни разу. Сделав глубокий вдох, я подавляю ненужный прилив эмоций — за годы я прекрасно овладела этим искусством. Если можешь поглубже закопать грусть, а сверху навалить чего-нибудь отвлекающего, то больше не будешь ее ощущать, не будешь страдать от нее.
Уголки моих губ дергаются.
— Тогда что случилось?
Логан душераздирающе вздыхает.
— Я не помню.
— Хорошо. Что последнее ты помнишь?
Он садится на край моей постели.
— Я помню… как ходил к Бруно на вечеринку у бассейна.
Кайл Бруно — один из дружков Логана, игрок в лакросс. Я слышала об этой вечеринке, даже получила он-лайн приглашение на нее (наверное, по ошибке), но не пошла. Разгуливать в купальнике перед похотливыми болванами? Нет уж, спасибо.
— Это было почти месяц назад, — уныло замечаю я. — Ты уверен, что не пошел зачем-то на мост?
Логан серьезно смотрит на меня, опустив подбородок.
— Меня только чудом каким-то могло занести на этот мост, и то вряд ли.
— Так может это и есть твое неоконченное дело? Выяснение того, что с тобой случилось?
Он проводит ладонью по лицу.
— Да. Может быть. Не знаю. Эта теория не хуже любой другой.
Я снова разворачиваюсь к компьютеру и открываю его страницу в iFriend [5].
— Какой у тебя пароль?
Он молчит, и я сверлю его взглядом через плечо.
— Ты хочешь, чтобы я тебе помогла, или нет? Если мы собираемся выяснить, что с тобой произошло, то нужно начать с просмотра твоих последних сообщений и постов.
Логан вздыхает.
— r o x s t a r r # 1
— Ну конечно, — закатываю я глаза.
— Знаешь, для девицы, в чьей кровати лежит плюшевый единорог, ты слишком много судишь других.
— Отцепись, призрачный парниша.
— Я бы лучше вцепился, если бы мог.
— У нас проблемка. Твой аккаунт удален, — говорю я, возбужденно пытаясь залогиниться снова, просто для проверки. — Я попробовала открыть страницу с архивом, но выхожу только на «стену». Оу, ты только посмотри, о тебе написали такие хорошие вещи. Они, должно быть, плохо тебя знали.
— Это синдром мученика, — пожимает Логан плечами. — Когда кто-то умирает, ты помнишь о нем только хорошее. Так что в смерти ты почти идеален.
— Правда что ли? — невозмутимо спрашиваю я, крепко удерживая под колпаком пытающиеся выползи наружу назойливые внутренние эмоции.
— Ага. У меня был дядя, он умер. Так вот он был первостатейным засранцем. При жизни все ненавидели его. Но когда он умер, почувствовали себя такими виноватыми, что все как один на похоронах говорили о нем только хорошее.
Я поворачиваюсь к Логану. Он экспериментально тыкает в моего единорога пальцем, но каждый раз его рука проходит сквозь игрушку.
— С твоей страничкой мы обломались. Как думаешь, у тебя остались какие-нибудь письма в почте или смс-ки в мобильном?
— Я никогда не писал письма и понятия не имею, куда подевался мой телефон. Полиция нашла только мой бумажник.
Я хмурюсь, думая о том, откуда он об этом знает. Видимо, этот вопрос большими буквами написан у меня на лице, потому что Логан поясняет:
— Я видел, как они вытаскивали мое тело из воды, а потом достали у меня из кармана бумажник и положили в один из этих их прозрачных пакетов, куда кладут улики. Мобильного они не нашли.
Мой рот открылся в молчаливом «О».
— Если мы не можем добраться до твоего телефона, то как же нам воспроизвести твои последние недели, не говоря уже о…
— Можешь говорить. Смерти.
— Вообще-то я хотела сказать: «убийстве».
Теперь уже на его лице отражается замешательство. Я пожимаю плечами.
— Слушай, если ты не решил вдруг искупаться в реке и не упал случайно с моста…
Дальше я не продолжаю. Логан побледнел — хотя не понимаю, как это возможно, — и его заметно потряхивает. Наклонившись и положив колени на локти, он пялится на моей бежевый ковер.
— Кто бы мог хотеть моей смерти? — шепчет он.
Я поднимаю руку.
Он смеется, взглянув на меня.
— И почему я не удивлен?
Опустив руку, я нервно кусаю ногти.
— Ну, ты меня и правда раздражаешь.
— Да, но разве я досаждал тебе, когда был живым?
Я секунду раздумываю.
— Нет. Наверное, нет. Трудно досаждать кому-то, кто живет на орбите другой планеты. Получается, ты у нас мертвый такой докучливый?
Он ухмыляется.
— Может быть. При жизни на это никто не жаловался. Хотя с другой стороны, может это ты выявляешь во мне лучшие стороны.
Я поджимаю губы. Вполне возможно. Карлос не раз называл меня несносной.
Сменяя тему, я накалываю на вилку кусочек цыпленка и протягиваю его Логану:
— Ладно. Время эксперимента.
Он смотрит на меня поверх вилки так, будто я свихнулась.
— Оближи, — говорю я.
— Сама облизывай.
Я вздыхаю.
— Если мы собираемся разобраться со всеми этими призрачными делами, то мне бы хотелось знать правила. Хочу узнать, можешь ли ты ощутить вкус.