Письмо дяде Холмсу

Дед Яша тем временем накрыл стол, расставил миски, разложил ложки. Нарезал хлеб.
– Так и быть, – сказал он, – похлебайте борща. Уж больно вы исхудавшие. Как козлята по весне. Издалека, небось?
– Он не очень, – Алешка кивнул в мою сторону. – А я дальний. Из Англии, – и запустил ложку в борщ поглубже.
– Сметанки положить? – усмехнулся дед.
– Ложите и сметанки, – по-деревенски ответил Алешка. – Только не очень... мало.
Дед рассмеялся.
– Ну и как там, в Англии? Как там люди живут?
– Как у нас.
Но дед не отставал – очень ему интересно было узнать, как живут англичане.
– Как с продуктами питания? Какие цены?
– Да все как у нас, – отмахнулся Алешка. – И продуктов навалом, и цены кусаются. Машин полно, бандитов.
– А домовые там водятся?
– Не встречал. Там все больше призраки.
– Королеву ихнюю видел?
– Видел. В автобусе. На ногу ей наступил.
– Зачем?
– Случайно. Я не знал, что она королева.
– Попало, небось?
– Не. Выгнали – и все.
– Из автобуса?
– Из Англии.
Деду это тоже почему-то понравилось. И правда, не каждый день ведь из Англии такого партизана бравого выгоняют.
Алешка тем временем вовсю молотил вкусный борщ, где сметаны, по-моему, было больше, чем капусты. Да еще он вдруг припомнил и намекнул:
– Когда у нас была собака, она если просила добавки, то вот так лапой колотила по миске, – и он требовательно постучал ложкой.
Деду и это понравилось.
– Настя, принеси ему добавки. А ты еще чего-нибудь соври. У тебя здорово получается.
– Совру, – не обиделся Алешка. И достал из кармана историческую фотографию. Ту, где он заснят чуть ли не в обнимку с «дяденькой Холмсом». В его собственном доме на Бейкер-стрит.
Дед вгляделся, щурясь, нацепил на нос очки:
– Что за мужик?
– Дед! – завопила Астя из-за его плеча. – Это же дяденька Холмс!
– А вот этот? Который почти без головы, в одной кепке? Мелкий такой. Сынок его, что ли?
– В какой-то степени, – важно ответил Алешка. – Не родной, правда. Приемный. Алешка Оболенский.
– Кто такой, не знаю.
– Я, – скромно ответил Алешка и запустил ложку в миску.
– Не врешь? – Дед начал критически сличать оригинал со снимком. – Что-то я тебя не узнаю. – Потом признал все-таки: – Похож на приемного батю – кепкой.
– Дело не в этом, – вступил я в разговор. – Это письмо Лешке передали в доме Шерлока Холмса. И поручили разобраться с вашим Домовым. – Немного я, конечно, приврал. Никто ему этого не поручал. И копию письма он просто нахально выпросил. Но дело ведь не в этом.
– Ну, разбирайтесь, – усмехнулся дед Яша. – Вас проводить? Одни не боитесь? – Он подошел к шкафчику, выдвинул ящик, достал из него ключ и протянул Алешке. – Я теперь чердак запираю на ключ. Мало ли что ему в голову придет.
Алешка молча взял ключ, снял с вешалки автомат, повесил его на шею и кивнул мне:
– Дим, прикрой меня.
Я тоже взял автомат на изготовку и пошел за Алешкой к чердачной лестнице. Дед наблюдал за нами с улыбкой, внучка – с интересом. Наверное, они уже привыкли к этому Домовому, как к мышке за печкой. Смирились с его фокусами.
Мы поднялись по скрипучей лестнице, остановились перед дверью. Алешка вставил ключ в скважину. Прошептал мне:
– Я выбиваю дверь. Врываемся. Ты сразу – вправо, я – влево. «Все на пол! Руки за голову!» Повяжем Домового.
Ну, дверь выбивать не пришлось. Замок щелкнул – она отворилась. Мы влетели внутрь. Один – вправо, другой – влево. Орать не стали – на чердаке никого не было. В единственное окошко ярко светило низкое солнце. Совсем не было страшно.
– Делаем обыск, Дим. От двери – по часовой стрелке и против. Встречаемся у окна.
Мы обошли чердак и встретились у окна. Давно не виделись. Обменялись только взглядами – больше нечем было. Чердак как чердак. Забитый всяким хламом. Старые стулья, раскрывшие пасти старые чемоданы со старой одеждой, раскрытые коробки со старой обувью. Возле двери – встроенный книжный шкаф, забитый старыми книгами.
Вообще, какой-то во всем беспорядок, совсем не похоже на аккуратного деда и аккуратную внучку. Впрочем, у нас на антресолях не лучше. Там, как мама говорит, солдат с ружьем потеряется. Но у нас хоть чемодан закрыт, а здесь все настежь. Даже на книжных полках все книги переворошены, будто кто-то в них торопливо рылся. И Лешка тоже это заметил:
– Странный Домовой, Дим. Любопытный такой. Все перерыл, будто искал что-то.
– А может, это дед Яша что-нибудь искал? Или внучка Астя?
– Спросим у них. – Мы подошли к двери. – А это что такое?
По обеим сторонам двери были вбиты две железные скобы. А рядом стояла, прислонившись к стене, толстая круглая палка.
Я взял ее и просунул в скобы. Все – дверь изнутри заперта! Наводит это обстоятельство на кое-какие мысли. Как у Митька в повести. А тут и Лешка добавил, обернувшись к окну:
– Смотри, Дим, барахла всякого много, а от окна до двери свободный проход. Будто нарочно.
Я подошел к окну. Осмотрел его. Окно как окно. Только вот изнутри незаперто. Я открыл его и выглянул наружу. Тоже ничего особенного. Вот только под окном, на снегу, немного натоптано и виднеются две глубоко продавленные ямки. Тоже какой-то след. Но не человеческий.
– Вон, – сказал Алешка, – это от нее след. Вон, у сарая.
У сарая, вернее на его стене, висела на двух гвоздях садовая лестница.
– Проверим? – спросил Алешка. – Эксперимент проведем?
– А как же! – Мне самому стало интересно. Особенно когда я убедился, что явления на чердаке – не дело рук нечистой силы. Как-то спокойнее стало. Я всю эту мистику не очень обожаю. Хотя и не очень в нее верю.
Алешка сколупнул что-то со стекла, что-то подобрал с пола. Пошагал как-то странно. И мы вернулись к двери.
– В общем, все ясно, Дим. Кто-то взбирается на чердак, запирает палкой дверь изнутри и вовсю здесь шурует. Что-то ищет. Пошли в сад.
Мы заперли чердачную дверь и вернулись в комнату.
– Поймали? – спросил дед.
Он сидел у верстака и, задрав очки на лоб, что-то мастерил, ковырял стамеской.
– Ну и какой он из себя? – Дед хитро улыбнулся. – Похож? – и протянул нам свою поделку. – Домовой!
Вот он какой – ночной бандюга. Очень симпатичный старичок. Маленький, в лапоточках, в какой-то меховой безрукавке, лохматый, бородатый, нос торчит меж щек задорным сучком. Очень похож на настоящего. Хотя я его и не видел, но, думаю, он именно такой.
Алешка тоже повертел домового в руках и честно сказал:
– Он мне нравится. Такой на чердаке хулиганить не будет. – И задал хитрый вопрос: – Может, он у вас там порядок хотел навести, а? Может, он там солдата с ружьем искал?
Дед Яша даже обиделся. Так обиделся, что очки со лба упали на нос. И он через эти очки строго взглянул на Алешку.
– Там все было в порядке. До вашего прихода.
Алешка тоже строго глянул и ответил:
– Вот после нашего прихода там и будет порядок. Можно мы по вашему саду погуляем?
– Можно. Туалет за сараем.
Мы сложили боевое оружие на кровать и пошли в сад. Сняли с гвоздей лестницу, отнесли к дому, приставили к стене, под чердачным окном.
Все совпало. Лестница доставала до окна, ножки ее точно вошли в ямки на снегу.
– Никакого колдовства, – вздохнул Алешка. Мне показалось, с сожалением. – Пошли в туалет, на всякий случай – вдруг дед за нами подглядывает.
Когда мы вернулись в дом, Алешка спросил:
– Астя, а у тебя друзей много?
– Много, – сердито ответил за нее дед. – Много, да все непутные. Двоечники и лодыри. Клавдия их привадила. – И он очень похоже изобразил ее сварливый голос: «Внучка твоя ладная, послушная, она им примером будет».
– Или наоборот, – сказал Алешка.
– Вот и стали ходить, – недовольно продолжал дед Яша, – чуть ли не каждый день. Сейчас, правда, помене.
– Астя, – вдруг спросил Алешка, – а ты какую жвачку любишь?
И опять ответил дед: