Время для наград

На него за эти два дня навалилось столько всего, что продохнуть некогда было.
Информация о перемещениях и делах его «подопечных» поступала из разных источников днем и ночью, по телефону, специально для этого предназначенному.
Он встретился с руководителем оперативной группы, которого давно знал, еще с тех пор, когда работал в отделе, и, конечно, видел в поезде. Встречались они, соблюдая все возможные конспиративные предосторожности, «клиент» был ох как непрост. Они обменялись информацией и своими предположениями.
На этот раз Хаким приехал открыто, не маскируясь, но его группа была с ним и загримированная. Это было удивительно — так Хаким еще не работал, значит, затевается что-то необычное, быстрое, раз у них нет времени на поездки туда-сюда. Что-то очень смелое. Скорее всего, весьма дорогостоящее, если они так рискуют.
Переполошены были все силовики Крыма, они готовы были взять Хакима, придраться к чему угодно, хоть к антиукраинским высказываниям, хоть к плевку на набережной, и выдворить со своей территории, только бы чего не произошло. Но не могли: договоренности об этой операции были проведены на самом высоком уровне.
Что же они все-таки затевают? За двое суток перемещались много раз, причем не вместе, а каждый по разным точкам, что, естественно, усложняло ситуацию.
Антон сидел в номере и, получая информацию постоянно, анализировал ее.
У него были самые подробные карты Крыма: горы, все пещеры и проходы, полезные ископаемые, колхозы, совхозы, санатории, госдачи и много чего еще.
Он отмечал маршруты «клиентов» и пытался хоть что-то из этого выудить.
Были фотографии всех людей, с которыми они встречались, и оперативные данные к ним, вплоть до шоферов и официанток.
Было столько оперативки, что он едва успевал ее усваивать.
И пока ничего не придумал, интуиция молчала. Одно чувствовал: Хаким готовит нечто такое, чего никогда не делал. Что-то очень дерзкое, гениальное.
И вот теперь двое из «клиентов» приехали сюда, в этот город, и он за ними. Пора было понаблюдать их вблизи, может, что и выплывет.
Антон мало спал за эти двое суток, а когда засыпал, то видел эротические сны. Просыпаясь, он думал о Наталье.
Почему, черт возьми, они не встретились в Москве, когда он был не так загружен и мог бы сразу забрать ее к себе жить. И не отпускать!
А еще он думал, как будет объяснять ей эти двое суток своего отсутствия. Она ведь умная, ей сказочку о «бизнесе» не скормишь!
И что это за бизнес, если нельзя позвонить?!
Он не разрешал себе звонить ей, это надолго выбило бы его из дела, он бы потом вообще спать не смог, вспоминал ее, слышал ее голос и думал, не бросить ли все и не съездить ли к ней.
Он волновался, когда звонил ей, и не был уверен, что дозвонится, а если дозвониться, то она его не пошлет.
Для себя он уже все решил. А вот ее еще надо убедить! Ему очень помогла ее племянница, разрядила напряжение, и, когда он уже шел к кафе, где они сидели, и набирал ее номер, даже надеялся, что опять ответит Маша, помня о том, что могут послать, вполне заслуженно, между прочим.
А когда услышал голос Натальи и увидел ее, сердце застучало и жар разлился по всему телу. Ему захотелось все бросить и затащить ее прямо сейчас, бегом, в свой номер люкс в частной гостинице на берегу моря, одной из тех, которых здесь становилось все больше. И пошло оно все!
У него в номере была кровать огромных размеров, и Антон, посмеиваясь над собой, все приготовил: и сухое красное вино, и цветы. Он даже позвонил и узнал, в какое время можно заказать горячую еду — она же любит мясо. Оказалось — в любое, еще бы — стремимся к мировому уровню обслуживания.
Антону понравилась ее сестра, такая же «острая», как и Наталья, симпатяги племянники. Они помогли немного расслабиться и сбить нетерпение, кипевшее в нем.
Но как только они вышли из кафе, волнение вернулось и стало еще сильней, потому что он держал ее за руку и она была совсем рядом. И он помчался к первому же темному месту, чтобы поцеловать ее, вспомнить вкус ее губ, все запредельное, что испытывал только с ней.
Он целовал ее и не мог остановиться! Целовал ее, как пил, обнимал, прижимал к себе, стонал, переводил дух и начинал все сначала.
И все-таки он сумел оторваться от нее каким-то невероятным образом, оглядел и поцеловал еще раз, легко, благодарно, прижал к себе и гладил тихонько по спине большой рукой.
— Я соскучился по тебе. Ужасно! — прохрипел он.
— А я подумала, что тебе платье мое не понравилось, — тоже хриплым голосом ответила Наталья.
Он засмеялся: совсем забыл, какая она.
— Пойдем что-нибудь выпьем.
— За встречу? — Наталья даже не слышала, что говорит, она еще была там, в поцелуе.
— Нет, просто выпьем.
Она стояла прижимаясь к его груди и приводя сердце и голову в порядок, хоть немного, для приличия.
— Если ты и в самом деле ничего не имеешь против моего платья, то его надо поправить.
— Да. Поправить надо, — самодовольно подтвердил Антон.
— И еще где-то была роза.
— Да бог с ней, другую купим. — Он был доволен, предвкушал все то, что еще впереди, и немного нервничал. И все пытался остудить себя, успокоить.
На люди-то надо выходить, а ему пока никак нельзя.
— Нет уж, это замечательная роза. Не каждый день девушкам такие розы дарят.
— Хочешь, буду каждый! — Антон поправлял на ней платье, испытывая очередной прилив мужской гордости. Вот как он ее заводит, она даже не замечает, что с ее одеждой.
— Нет, куда я их девать буду? И вообще, кто-то предлагал выпить.
— Да, выпить надо обязательно!
— Куда мы идем?
Ему надо было в конкретное место.
В ресторан, который находился недалеко. Там он заказал столик. Вот уже сорок минут его «клиенты» находились в этом ресторане в компании с одним господином, конечно же уже известным ему. Антон хотел присмотреться: как говорят, что едят, как ведут себя — настроиться на них, может, что и придет в голову.
Думая о «работе», он постепенно пришел в себя.
Можно и на люди.
Ната нашла розу, изрядно помятую.
— Идем. Тут совсем рядом, — сказал он.
Они шли по набережной, взявшись за руки, как подростки.
Когда метрдотель проводил их к столику, Ната несколько удивилась: столик был заказан заранее, а находился в самом неудобном месте. Он стоял в конце открытой террасы, прямо за террасой росла большая магнолия, и ее ветки нависали над столом, а одна была сбоку. Таким образом столик был отгорожен естественной беседкой. Ветки магнолии создавали полумрак, получалось, что рассмотреть того, кто там сидит, трудно, оттуда же открывался вид на всю террасу и вход в зал.
Они сели, метрдотель зажег свечу на их столе, протянул меню и отошел.
— Мы прячемся от твоей жены или следим за кем?
Антон посмотрел на нее, в который раз удивляясь ее проницательности. И когда он привыкнет?
— Последнее. Я не женат. Был когда-то, по молодости. Очень давно.
— И что же случилось с семейной лодкой?
— Разбилась, как водится. Я тогда только училище закончил. Лейтенант. Сразу женился. Мы были очень молодые. Я на заданиях месяцами, она одна дома. Да и дома-то не было. Ни денег, ни дома. Она потерпела полтора года и ушла. Правильно ушла.
— Ты военный?
— Бывший. Полковник в отставке.
У Натальи вопросительно поднялись брови и веселье плеснуло в глазах.
— Только попрошу без всяких «настоящий полковник», — предупредил Антон.
— Хорошо, — смеясь, согласилась она. — Полковник чего?
— Спецназ. ФСБ, — недовольно ответил Антон.
— Ого! И как тебя угораздило?
— Молодой, дурной. На подвиги тянуло.
— И как подвиги? Сложились? Родина оценила?
— Родина оценила, как всегда все оценивала, а подвиги были рядовыми рабочими буднями. Это неинтересно.
— Так… Значит, мы за кем-то следим? А я для конспирации?