Пожарный кран No 1
Вовка Гусев будет молчать: Вовка не ябеда.
- Я спрашиваю, кто привязал хвост Змея Горыныча к роялю?! - сурово повторит Еремушкин. - Анна, а ну погляди мне в глаза!
- Это не я!
- Это не она! - подтвердит дежурный режиссер, которому по службе положено знать все. - Это мальчишки из балета...
- А ты куда глядишь? - рассердится Михаил Павлович, а потом скажет: Что ж, рабочий день закончен. Бегите домой.
Но расходиться не хочется...
- Михал Палыч, посидим немного! - примутся канючить юные актеры.
Михаил Павлович сядет на огромный старый диван, и все кинутся занимать место поближе. И обязательно кто-нибудь попросит:
- Михал Палыч, расскажите про войну!
Но Михаил Павлович только головой покачает - никогда он им про войну не рассказывает. А рассказывает он им о театре, о великом реформаторе сцены Константине Сергеевиче Станиславском, портрет которого висит на стенке напротив... Юные актеры слушают и смотрят на Константина Сергеевича, он уж давно им как старый добрый знакомый. А Константин Сергеевич глядит на них и тоже будто слушает.
Больше всего юным актерам нравится, как Константин Сергеевич, если увидит на сцене неправду, сердится и кричит: "Не верю!" Мол, так в жизни не бывает! Не любит неправду старик!
А потом Михаил Павлович смотрит на часы и охает:
- Живо домой! Поди, родители вас уже с милицией ищут!
И приходится расходиться. А не хочется, ох, не хочется.
- Дай вам волю, вы и ночевать тут будете! - хмурится Михаил Павлович. И он прав.
Теперь ясно, что такое елки? Это когда ты с утра до вечера занят серьезным делом! И с утра до вечера рядом с тобой друзья! И тебя понимают! И не хочется, не хочется расходиться!
МИХАИЛ ПАВЛОВИЧ И КУЗЯ
Мы расскажем только об одном дне елочной поры, о том, когда пропала Анька Елькина.
Видно, такой уж невезучий он выдался: неприятности начали преследовать всех с самого утра.
Михаил Павлович, например, поссорился с Кузей и очень это переживал.
Поскольку повесть наша только-только начинается и вы еще не очень хорошо знакомы с героями, давайте знакомиться.
Сначала с Михаилом Павловичем. Ему пятьдесят семь лет, но он любит ходить сунув руки в карманы - как мальчишка.
Роста Михаил Павлович богатырского. Он вообще похож на Илью Муромца, только без бороды и усов. Зато брови у него, как и положено, седые, мохнатые. Иногда он довольно грозно хмурит их. Тогда юные актеры сразу испуганно втягивают головы в плечи. Незнакомому человеку может показаться, что Михаил Павлович сердится, а юные актеры его ужасно боятся. На самом деле Михаил Павлович только делает вид, что сердится. А юные актеры только делают вид, что боятся.
Ситуация эта довольно занимательна: Михаил Павлович не догадывается, что юные актеры давным-давно его раскусили, а юные актеры не догадываются: он давным-давно понимает, что они только притворяются. Зато директор Дома пионеров Сергей Борисович отлично догадывается и о том и о другом! И весьма и тем и другим недоволен. Он считает, что Михаил Павлович разбаловал своих воспитанников до того, что по ним плачет детская комната милиции. Но о директоре поговорим позже.
Теперь - о Кузе. Это Михал-Палычев внук. Вообще-то его зовут Алешей, а Кузей его прозвала Машенька, Кузина бабушка, да так и пошло.
С тех пор, как Машенька умерла, дед и внук остались на свете одни-одинешеньки.
Когда-то были у Кузи папа и мама, да вдруг исчезли. Давным-давно, когда Кузя был совсем маленьким. Он плакал, требовал, чтоб они вернулись.
- Где они? - топал Кузя ногами на деда и бабушку. - Куда вы их спрятали?
Машенька молчала и уходила на кухню плакать. А дед принимался бродить по квартире и свистеть. Свистел он всегда одно и то же:
Гори, гори, моя звезда...
Потом Кузя вырос и спрашивать о родителях перестал. Наверно, забыл о них. Но песню "Гори, гори, моя звезда" он и сейчас терпеть не может.
Кузя высокий, почти догнал в росте своего могучего деда. У него румяное круглое лицо и на верхней губе уже пробиваются усы, которыми Кузя гордится втайне.
Кузя - великий, между прочим, изобретатель. Когда он был малышом, то всем говорил, что станет артистом, как дед. Но однажды, гуляя по бесконечным коридорам Дома пионеров, Кузя заглянул в комнату, где вкусно пахло железом, и замер.
Два человека стояли там у окна. Один был знакомый: он часто встречался Кузе в коридорах и угощал конфетами. А другого он видел впервые: человек тот был железный!
Кузин знакомый едва доставал железному до плеча, но бесстрашно копался у него в животе.
- А кто это? - настороженно поинтересовался Кузя, размышляя, не лучше ли просто дать деру.
- Сейчас узнаешь! - торжественно отвечал Кузин знакомый, захлопывая дверцу у железного на животе и щелкая каким-то рычажком.
Глаза железного вдруг вспыхнули рубиновым огнем, он шагнул к обомлевшему Кузе, протянул железную руку и проскрежетал:
- Я - робот! Рад с тобой познакомиться!
И с этой минуты Кузя потерян был для театра раз и навсегда. Потому что понял: нет на свете ничего интереснее железных людей, которые называются роботами.
То есть просто с самого раннего детства Кузя с утра до вечера пропадал в кружке радиоэлектроники и постоянно что-то изобретал. Электронную кошку для ловли электронных мышей. Дверь, открывающуюся на голоса хозяев. Целое семейство маленьких роботов, которые, гудя, катались по квартире взад-вперед и нервировали кошку Муську. Последним взлетом юной Кузиной фантазии был Федя - говорящий скелет на колесиках. У Феди была обширная программа действий: он открывал дверь, когда приходили гости, здоровался, предлагал чувствовать себя как дома и возил из кухни в комнату пустой поднос (чашек Феде не доверяли, он постоянно все ронял, за что был прозван Михаилом Павловичем "полоруким").
Главный номер Фединой программы был таков: в летние сумерки он лениво выкатывался на балкон с сигаретой в зубах и в течение десяти минут меланхолически покуривал, светя пустыми глазницами в прозрачной летней тьме.
Поглядеть на Федю приезжали со всего города, пока не явился участковый милиционер и не предложил немедленно прекратить безобразие.
Михаил Павлович не сдерживал Кузиных изобретательских порывов, с интересом относился ко всей электронной нечисти, заполонившей Кузину комнату, и только раз, когда была изобретена дверь, открывающаяся на голоса хозяев, решительно заявил, что предпочитает старый вариант - с ключом под ковриком.
И вдруг, полгода назад, Кузя все забросил... Случилось это в самом конце лета, когда дед и внук вернулись из Москвы. Кузя стал хмурым, дерганым, молча разобрал своих роботов по винтикам, лег на диван и задумался.
Целый месяц он лежал на диване, мрачно глядел в потолок и думал, думал о чем-то...
На вопрос деда, о чем он думает, Кузя отвечал, что думает о Машине, которая будет управлять человечеством.
Из-за этой-то Машины они сегодня и поссорились.
МАШИНА
Если быть точным, ссориться дед и внук начали еще вчера, вечером. Между прочим, Анька Елькина принимала в этой ссоре деятельное участие: бросала в Кузю тапком и обзывала дураком.
Тут надо сразу объяснить и про Аньку: на время каникул она переехала к Еремушкиным. Потому что Анькина мама лежала в больнице.
- А с ним я жить не буду! - сказала Анька Михаилу Павловичу.
Он - это Максим Петрович, мамин муж.
- Он тебя обижает? - расстроился Михаил Павлович.
- Ничего он меня не обижает! - буркнула Анька. - Он добрый. Только я его все равно терпеть не могу!
А почему она Максима Петровича терпеть не может - поди добейся от нее... Сходил Михаил Павлович в больницу к Анькиной маме, но и она ничего не смогла объяснить.
- Злая она растет, упрямая. Максим Петрович ей: "Аня, пойдем в кино", по-доброму. А она: "Подавитесь вы своим кино!" Уйдет в комнату, запрется. Мы уж с ней и так, и эдак, а она молчит и зыркает исподлобья, как волчонок... - И Анькина мама заплакала. - А у меня скоро маленький будет, мне волноваться нельзя...