Все из-за мистера Террапта
Я была так благодарна маме за то, что она увела меня. Я люблю бабушку, но она сделана из железа. Несгибаема. И ее ничуть не волновало, что речь идет о больном учителе. Учитель, думала она, — это тот, кто колотит тебя линейкой по пальцам или веслом по заднице. Она совершенно не понимала, что особенного мы все нашли в мистере Террапте. Он во всем виноват, и точка.
— Сдается мне, учитель ваш сам напросился, — сказала бабушка как-то вечером, моя посуду. — Если бы он не распускал мальчишек, этого Питера например, ничего бы и не случилось.
Я замерла с тарелкой и полотенцем в руках.
— Хороший учитель ему задал бы как следует. Парень давно уже порки просит.
Тарелка грохнулась о кухонный пол. Сама собой.
А вот мама меня понимала. Я рассказывала ей о мистере Террапте много раз, и она знала, почему он особенный. Мы сели рядышком на мою кровать и стали смотреть на стену напротив. Туда я повесила портрет мистера Террапта, который сама нарисовала.
— Ты уверена, что хочешь его навестить? — спросила мама.
— Да.
— Будет нелегко. К нему подключены трубки и разные приборы. Он не сможет ни посмотреть на тебя, ни что-нибудь сказать.
— Да, знаю. Люк уже туда ходил. Говорит, было страшно.
— И мне не хочется, чтобы ты общалась с Анной или ее матерью, но все-таки, думаю, лучше пойти туда с друзьями.
— Чарли может подбросить меня, а потом забрать.
Пружины скрипнули — я повернулась к маме. Похоже, она вот-вот согласится.
— Пожалуйста!
Анна
Пришло время ехать в больницу. Джессика с матерью уже сидели у нас. Мамы пили кофе на кухне — теперь они часто это делают. А мы с Джессикой пытались читать книжки, но даже ей с трудом удавалось сосредоточиться.
— Даниэль приехала! — объявила я, завидев сворачивающий на нашу заснеженную дорожку пикап.
Мы с мамой подошли к двери встретить ее.
— Боже мой, — тихо пробормотала мама. Она и не заметила, что я гляжу прямо на нее. — Тот самый красный пикап.
Она что, его уже видела? Ничего не понимаю.
— Даниэль, привет! — сказала я, когда та поднялась по ступенькам. — Это моя мама, Терри.
— Здравствуй, Даниэль, — сказала мама. — Давай, заходи скорее в тепло.
Даниэль потопала ботинками о коврик, чтобы стряхнуть снег. Я взяла ее куртку и повесила на вешалку.
— Очень приятно наконец с тобой познакомиться, — продолжала мама. — Анна мне столько про тебя рассказывала!
Они пожали друг другу руки.
— Мне тоже очень приятно, мэм, — промычала Даниэль. — Спасибо, что берете меня с собой.
— Очень рада, что ты едешь с нами. И можешь звать меня Терри.
Я провела Даниэль в дом. Когда я обернулась, мама стояла у двери и смотрела на улицу. Через несколько долгих мгновений она перевела взгляд на меня, улыбнулась и сказала:
— У нас есть еще несколько минут. Покажи Даниэль наш дом, только быстренько, а потом поедем.
— А ты на что смотрела? — спросила я.
— Ни на что, правда.
— Там мой брат, Чарли, он меня привез, — пояснила Даниэль.
— Не знала, что у тебя есть брат, — сказала я.
— Ага, ему двадцать семь лет. Сильно старше меня. Он работает на ферме с папой и дедушкой.
Я посмотрела на маму. Ей тоже двадцать семь.
— Он всюду ездит на этом красном форде, — добавила Даниэль.
— И всегда ездил, — отозвалась мама. — У него по-прежнему вмятина на водительской двери?
— Да, мэм, — ответила Даниэль.
Я раскрыла рот. Что происходит? Откуда мама это знает? И почему Даниэль не потрясена так же, как я? Я посмотрела на маму, но ничего не успела сказать (да я и не знала что).
Мама повторила:
— Анна, поторопись, а то не успеешь дом по казать.
Даниэль
Вы такая молодая — прямо как мой брат, хотела я сказать маме Анны, но не решилась: не хотела выглядеть невежливой. Поэтому я промолчала, когда она стояла у двери и смотрела на Чарли. Анна, похоже, опять взялась за свое сватовство, но я промолчала и тут. Моя семья никогда не согласится на то, чтобы Чарли и Терри были вместе. Никогда.
Еще я познакомилась с мамой Джессики. Она мне очень понравилась. «Можешь звать меня Джули или миссис Райтман — как тебе удобнее», — сказала она.
Дом у Анны простой, но милый. В самом деле, если вас только двое, особняк вам не нужен. Больше всего в их доме мне понравились картины, развешанные по стенам. Я пригляделась к одной из них и прочитала внизу имя: Терри Адамс. Мама Анны — художница? Я посмотрела на портрет, который держала в руках, — я сняла его со стены собственной комнаты. Я взяла его, чтобы оставить в палате мистера Террапта. Мисс Адамс, должно быть, заметила, как я перевожу взгляд с ее работы на свою.
— Это твой рисунок? — спросила она. — Анна говорила мне, что у тебя талант.
Я протянула ей лист, но ничего не сказала.
— Ну, должна признать, что Анна была права. Отлично, Даниэль.
— Спасибо, мэм, — ответила я.
— Ты замечательно проработала тени и текстуру, — показала она на разные части рисунка.
— Не думаю, что поняла, о чем вы, мэм, но спасибо.
— Когда в следующий раз зайдешь к нам, с удовольствием порисую с тобой вместе. И кое-что посоветую, если хочешь.
Она сказала: в следующий раз, когда я зайду к ним.
К нам подошли Анна, Джессика и ее мама.
— Говорила я тебе, что она замечательно рисует, — обратилась Анна к своей маме.
Мисс Адамс улыбнулась, а Анна потянула меня за руку:
— Пойдем, Даниэль. Покажу тебе другие мамины картины и свою комнату.
Я улыбнулась мисс Адамс в ответ и пошла за Анной. Интересно, под какое же такое дурное влияние я могла попасть в этом доме? Мне здесь нравилось. И мне нравились два человека, которые тут жили. А еще я знала, что переубедить бабушку будет совсем не так просто.
Мы немножко посидели у Анны в комнате, а потом поехали. Мы втроем забрались на заднее сиденье: Джессика сжимала книжку, Анна держала цветок, а у меня в руках был рисунок. Мы молчали. Я смотрела в окно на проносящиеся мимо сугробы и изо всех сил пыталась не думать о том ужасном дне — но у меня не получалось. Я знала, что до конца жизни снег будет напоминать мне о несчастье с мистером Терраптом.
Джессика
Акт 9, действие 2В ролях:
Я, я
Джули, моя мать
Даниэль, моя подруга
Анна, моя подруга
Терри, мать Анны
Двери лифта открылись. Мы вышли в белый коридор.
Я вспомнила, как колотилось у меня в груди сердце в первый школьный день, а по вестибюлю полз запах дезинфицирующего средства. В этом коридоре сильно пахло хирургическим спиртом и йодом. Вместо болтовни школьников, вернувшихся с летних каникул, я слышала только неумолкающий писк страшных приборов. Это было гораздо хуже, чем первый школьный день. Я сглотнула.
Ухватившись за книгу, которую я несла мистеру Террапту — «Аль Капоне стирает мне рубашки» [18], я то сжимала ее изо всех сил, то перекладывала из руки в руку. В тот первый день мистер Террапт сказал мне, что любит, когда все хорошо кончается, потому я и несла ему эту книгу. Я знала, что он не сможет ни увидеть, ни прочитать ее, но мне хотелось, чтобы она у него была. Кроме того, я лучше справляюсь с волнением, когда держу что-то в руках.
Хорошо, что его палата оказалась не очень далеко, а то я могла бы до нее и не дойти. Но я дошла. И Даниэль с Анной тоже дошли. Мы были здесь друг для друга.
Мы остановились перед дверью. Черным маркером на ней было написано: ТЕРРАПТ. Я потерла буквы пальцем. Они не размазывались. Я посмотрела на Даниэль и Анну. Мы уже не скрывали, как нам страшно. Моя мама и Терри стояли рядом, но они дали нам сделать все самостоятельно. Я оглянулась на них.
18
«Аль Капоне стирает мне рубашки» (2004, англ. Al Capone Does My Shirts) — книга американской писательницы Дженнифер Холденко, остроумная повесть о приключениях мальчика, живущего на острове Алькатрас, где находится знаменитая тюрьма.