Война колдунов и драконов

— В твоей руке, — немного раздраженно ответила Шиара, — Ты не выпускал его.
Я скосил глаза. Моя левая ладонь все еще сжимала рукоять. Когда я разжал пальцы, в кончиках забегали, покалывая, мурашки. Пальцы так впились в рукоять меча, что примялись и побелели.
Но зато я не потерял его! Я хотел взять меч в правую руку, но замер. Ладонь была сожжена до черноты. Я даже не ощущал ее. Мне стало нехорошо, и я отвернулся. Шиара тоже с изумлением глядела на мою сожженную ладонь.
— Дейстар, я так беспокоилась, так боялась, что ты не проснешься, что и не обратила внимания на руку… — Она умолкла. Закинув голову, Шиара долго смотрела на верхушку дерева, будто собираясь с духом. Глаза ее вспыхнули.
— Сначала я найду кого-нибудь, кто сумеет залечить твою руку, — мрачно сказала она, — А потом разыщу того гадкого эльфа и заставлю его пожалеть о совете, который он дал нам насчет колдовского посоха, — Голос ее дрожал от гнева, и я порадовался, что не был тем эльфом.
— Не волнуйся, — попытался я успокоить Шиару. — Мне совсем и не больно. — Но стоило мне произнести это, как руку начало подергивать. Кисть по-прежнему была как бы мертва, но запястье и выше, до локтя болело все сильнее.
— Не больно? Это плохо, — озабоченно проговорила Шиара. — Я немного разбираюсь… в ожогах. Ты уверен, что ничего не чувствуешь?
— Кисть, — сказал я как можно небрежнее. — Да не обращай ты внимания! Тогда и я быстрее забуду об этом.
— Ладно, ладно, дай-ка мне взглянуть на нее, — повелительно произнесла Шиара.
Я вытянул правую руку, не отрывая глаз от меча. Мне еле удавалось скрывать усиливающуюся боль в руке, но я очень старался. Наконец Шиара сказала:
— Можешь опустить.
И я опять посмотрел на нее.
— Плохо, — сжала губы Шиара. — Прямо не знаю что делать. Надо как можно скорее найти кого-нибудь, кто умеет врачевать. Ты можешь идти?
— С ногами все в порядке, — постарался пошутить я. Но, попытавшись подняться, обнаружил, что сильно кружится голова. Только со второй попытки мне удалось встать, да и то упираясь в землю мечом, как костыликом.
Теперь Шиара вела меня. Шагов через двадцать я перестал оглядываться и пытаться сообразить, куда мы идем. Все силы и внимание уходили на то, чтобы передвигать ноги и не упасть. Я всем телом опирался на меч. Голова все еще кружилась. Начинал бить озноб. Все тело леденело от холода, кроме руки, которая горела, будто в огне. Неужели посох колдуна не только сжег ладонь, но и всего меня искорежил?
Я не помнил, как долго мы шли, не понимал, сколько прошагали, прежде чем остановились. Шиара давно уже поддерживала меня за левую, здоровую руку, помогая идти. Она не только тащила меня, но и должна была буквально приплясывать на ходу, чтобы не задеть ногами меч, на который я опирался. Как только мы остановились, я опустился на землю.
— Дейстар, ты не мог бы вложить меч в ножны? — попросила Шиара, — Он здорово мешает.
— Ножны еще мокрые, — произнес я как в тумане.
— Ну, можем мы, по крайней мере, положить ножны на солнышке, чтобы они высохли быстрее?
Я огляделся, но в глазах все плыло. Кроме всего прочего, меня мучила смертельная жажда. Язык еле ворочался, и в голове начинался какой-то бред.
— Мы не можем этого сделать, — пробормотал я, — Кошка заняла единственную солнечную лужайку.
— Какая кошка?
— Вон та! — Я указал на крупную, величественную черно-белую кошку, которая мыла мордочку в самой середке солнечной лужайки. Мне даже не показалось странным, что сначала я заговорил о ней, а уж потом заметил.
Шиара резко повернула голову. Как только она посмотрела на кошку, та перестала умываться. Посидев неподвижно минуту, кошка величественно поднялась. Кончик ее хвоста дернулся три раза. Она повернулась и стала удаляться. Сделав несколько шагов, кошка оглянулась. Она как бы ожидала, что мы последуем за нею.
Шиара вскочила:
— Пойдем, Дейстар. Поспешим за кошкой. Наверняка кто-то послал ее за нами.
— Зачем? — вяло сопротивлялся я. Но спорить сил не было. В конце концов Шиара подняла меня. Кошка все еще ждала. Но как только мы двинулись к ней, она побежала вперед. Шиара была права. И я безропотно подчинился, с трудом передвигая ноги.
Не знаю, как долго мы шли за кошкой. Казалось, путь наш был бесконечным, а в том состоянии мне каждое движение давалось с трудом и представлялось непосильным. Рука болела нестерпимо. Каждый мускул тела дрожал. Меч я не выпускал из руки, но пару раз был близок к тому, чтобы разжать пальцы и избавиться от невероятной, казалось мне, тяжести.
Наконец Шиара остановилась.
— Самое время передохнуть, — прохрипел я. — Кошка еще здесь?
— Это не остановка, — услышал я сквозь гул в ушах голос Шиары, — Мы пришли.
Я напрягся и поднял голову. Мы стояли перед чистым серым домиком с широким крыльцом и красной крышей. Косица дыма тянулась из трубы, и запах пищи приятно щекотал ноздри, возвращая сознание. Над дверью я различил черно-золотую надпись:
«ПО ПУСТЯКАМ НЕ БЕСПОКОИТЬ»
«Кто бы здесь ни жил, он мне понравится», — подумал я.
Дверь дома была закрыта, но черно-белая кошка вспрыгнула на крыльцо и царапнула коготками по крашеной филенке. Через мгновение дверь, скрипнув, приоткрылась, и кошка исчезла внутри.
 
Глава пятая,
В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ ВЕДЬМА
Несколько минут мы стояли неподвижно, ожидая, что будет дальше. Наконец дверь, за которой исчезла кошка, растворилась настежь и на пороге появилась хозяйка дома.
На ней было очень свободное черное платье с длинными рукавами, а на носу поблескивали маленькие очки с прямоугольными стеклами. Роста она была небольшого, но, стоя на ступеньках, могла смотреть на нас сверху вниз.
— Вовремя добрались сюда, — сказала хозяйка.
— Вы сможете помочь ему? — спросила Шиара.
— А зачем бы я посылала за вами Задиру? — усмехнулась хозяйка. — Это мой кот. А вы собираетесь вечно стоять у порога?
И мы вошли внутрь дома. Ступени крыльца не за-скрипели, дверь открылась мягко и беззвучно. Дом, казалось, состоял из одной огромной комнаты, набитой кошками. Я насчитал пять, а потом сбился. Кошки расселись повсюду — на стульях, на тумбочках, даже на шкафу. Посреди комнаты стоял стол, в углу я заметил печку, а за ней небольшую дверцу.
Хозяйка шуганула кошек, развалившихся на стульях, и усадила нас с Шиарой к столу.
— Можешь теперь положить свой ненаглядный меч, — шепнула мне Шиара, — кому он здесь нужен?
— Нет, — Я и сам не знал почему, но с мечом расставаться не желал и сжимал рукоять из последних сил.
— Меч? — оживилась женщина в черном. — О, тот самый! Правильно сделал, что не расставался с ним. Могу я взглянуть на твою руку? — Она подошла ко мне и, не прикасаясь, осмотрела сожженную кисть. Довольно странно, но никакой боли прикосновения незнакомки не причиняли.
— Так я и думала, — сказала она через минуту. — Могло быть очень плохо, но вы пришли как раз вовремя, — снова повторила она. Потом направилась к буфету, вытащила оттуда нечто похожее на высушенный стебель плюща или какого-то другого ползучего растения и, вернувшись ко мне, оплела этим стеблем больную руку. При этом она что-то быстро бормотала себе под нос. Неожиданно ушла невыносимая тяжесть в теле, а голова прояснилась.
— Побудь пока так, — заботливо сказала удивительная маленькая женщина, — Потом смажем ожоги целебной мазью. А сейчас не желаешь ли выпить немного сидру?
Я кивнул.
Шиара нахмурилась:
— Нельзя ли побыстрей вылечить? Прямо сейчас?
— Все по порядку, — спокойно ответила хозяйка. Она поставила на стол три кружки, — Задира привел вас сюда, так? Потом я наложила жгут, верно? Скоро испечется имбирный пряник. Я его поставила в печь перед вашим приходом.
— Какой еще имбирный пряник? — нетерпеливо воскликнула Шиара. — Дейстар ранен, а ты печешь пряники!