Бабочка на штанге (сборник)

Ян Яныч меланхолично кивнул (от чего подбородок съехал с кулака):
— Чибис рассудил здраво: у несчастного Яна столько проблем, что одной больше или меньше — никакой разницы…
Чибис засмущался:
— Ну, я… так, на всякий случай… Подумал, вдруг вам нужен сторожевой пес…
— Нет, он не сторожевой, — честно уточнил я. — Маленький и дурашливый. Пользы не будет никакой, одна забава…
— Забава — тоже польза, — насуплено высказался Ян Яныч, и мысль его показалась мне правильной.
— Он такой веселый… И, кажется, любит всех людей на свете…
— Редкое качество в наши дни, — прежним тоном отозвался Ян Яныч. — Ладно, поглядим…
— Ян Яныч, спасибо! — возликовал Чибис. И я возликовал, только внутри.
— Подожди со «спасибо». Ничего еще не решили, масса вопросов… Например, санитарный надзор сразу закатит истерику, когда увидит здесь собачонку. Источник заразы… Эти деятели даже к Шарнирчику пробовали придраться: у него, мол, нет справки о медосмотре…
— Но ведь живут в разных кафе животные! — вспомнил я. — Кошки, например. Я сам видел…
— Живут… — со вздохом согласился владелец «Арцеулова». — В одном кафе живет даже пятиметровая анаконда. Хозяин треть дохода тратит на взятки всякому начальству, чтобы сохранить у себя это существо… Я столько тратить не смогу. Ради бродячего пуделя…
— А может, надзор его не заметит? — осторожно сказал Чибис.
— Ага, не заметит! — Ян Яныч почему-то возвел глаза к потолку (мы тоже). — Видите вон то зеленое насекомое? Думаете, это муха?
— А кто она? — опасливо спросил Чибис.
— Это «Микса». «Микрокамера специального анализа обстановки». Разработка всяких там спецслужб. Дорогая фиговина, однако же вот кто-то не пожалел ее для нас. И ладно, если только саннадзор…
— А кто еще? — спросил я (с холодком под рубашкой).
— Ни слова более… — Ян Яныч дурашливо поднял палец с желтым ногтем. — Впрочем, звукозапись у этих игрушек отвратительная. И это есть хорошо. Иначе цокотуха наслушалась бы здесь такого, что последствия… финансовый кризис по сравнению с ними показался бы детским утренником…
Понятно было, что он шутил. Но… мне казалось, что не совсем шутил.
— А никак нельзя ее… это… обезвредить? — спросил я. — Ну, поймать и — в банку. В непрозрачную…
— Да я бы с удовольствием просто прихлопнул эту тварь! Подошвой! Но ведь не доберешься… Я пытался даже стрелять по ней иголкой из трубки… Видели кино «Индеец в Париже»? — (Мы дружно закивали.) — Помните, там амазонский мальчишка нанизывал мух на стрелку с иглой? Вот и я… как дурень… А она летала и хихикала…
Чибис вкрадчиво спросил:
— Значит, если ее подстрелить, у вас не будет неприятностей?
— Будет незамутненная радость, — угрюмо сообщил Ян Яныч. — Но как ее…
Чибис взгромоздил пяткой на скамью левую ногу (на колене засиял блик от лампы). Бинт на щиколотке был обтянут паутинчатой медицинской сеткой. Чибис, деловито покряхтывая, выдернул из сетки резинку, положил перед собой, подумал. Решил, видимо, что мало, выдернул еще одну. Связал кончиками.
Ян Яныч и я следили молча. Я начал что-то понимать.
Чибис, изогнувшись, полез в кармашек под подолом футболки, вытащил медную рогатульку. Взял ее, как вчера — двумя пальцами за торчащие усики. Синяя рукоятка дернулась, рогатулька поднялась горизонтально.
— Ого… — Ян Яныч возвел медную бровь. — Индикатор типа «Хоббит». Да?
— Не знаю… — бормотнул Чибис. И стал умело привязывать резинку к рогатульке. Потом глянул исподлобья:
— Бумажку бы…
Я вспомнил, что у меня в нагрудном кармане — чек от вчерашних покупок. Выдернул на свет бумажную ленточку. Прошелся по ней языком. Скрутил из чека тугую трубочку толщиной в вермишелинку.
— Чибис, так?
— Ага… Только перегни.
Я согнул из трубочки скобку. Чибис ухватил ее, зарядил рогатку.
Я понимал заранее (снова — те самые «инстинкты»), что он не помажет. Он, видимо, тоже это понимал. Но все же бормотнул что-то вроде «заклинашки»:
 
 
Раз-два-три-четыре-пять, 
 
Будем в муху попадать… 
 
 
И выстрелил, почти не целясь.
Бумажная пулька отлетела от потолка непонятно куда. А муха упала прямо к нам на стол. Стукнулась тяжело, как металлическая. Ян Яныч накрыл ее ладонью. Потом выдернул из стакана бумажную салфетку, завернул подбитую «Миксу», убрал в брючный карман.
— Покажу знающим людям. Которые понимают во всяких там нанатехнологиях… Чибис, откуда у тебя это искусство Вильгельма Телля?
Тот сказал со скромным удовольствием:
— Сам не понимаю. Это первый раз…
— Покажи-ка твое оружие…
Чибис протянул ему рогатку. Она повисла в пальцах Яна Яныча на резинке. Дернулась, завертелась. Потянулась к арке, за которой был большой зал.
— П-понятно, — сказал Ян Яныч, хотя, кажется, было ему не очень понятно. — Ладно, возьми…
Чибис опять задрал футболку и спрятал рогатку в кармашек у пояса. Потом сел в прежней позе — с пяткой на скамейке. Уткнулся в колено подбородком. И замер, будто прислушивался…
Мужчины за дальним столом (те, что в форменных рубашках) теперь смотрели в нашу сторону.
— Яныч, спасибо, — вдруг сказал самый старший, седоватый.
— За что, пилоты? — усмехнулся Ян Яныч.
— Векторы сошлись… Тебе спасибо и ребятам. Вовремя это они…
— Просто совпадение… — сказал Ян Яныч.
— Да здравствуют совпадения! — азартно воскликнул один из пилотов. Они зазвякали горлышком бутыли о стеклянные кружки, потекла в них пунцовая жидкость. Пилоты вытянули руки с кружками в нашу сторону и негромко, но дружно спели:
 
 
…Если муха — муху бе-е-ей! 
 
Взять ее на мушку! 
 
 
Чокнулись, выпили и без лишних слов прошагали к выходу.
Мне показалось, что кончается какое-то непонятное, но интересное кино.
— Что это было? — шепотом спросил я Чибиса. — «Бабочка на штанге»?