Шкура оборотня

— Но мне надо!
— Но ночной лес — это тебе не игрушка! — горячо убеждала меня Ханна. — Там правда опасно.
Я повернулся и побежал в коридор. Я достал из стенного шкафа куртку и заодно нашел на полу в стенном шкафу в коридоре фонарь. Проверил, как он горит. Свет был ровный.
— Я на несколько минут! — крикнул я Ханне.
— Алекс, не надо, — послышался ее голос. — Прошу тебя, не ходи. Не ходи сегодня ночью в лес. Ты хоть подожди меня. Я сейчас оденусь. Подожди, не уходи, ладно?
Но я не мог оставить камеру в лесу. Там она погибнет.
Я захлопнул за собой входную дверь. Все вокруг было залито лунным светом.
 
10
Я обогнул дом и побежал через задний двор. Плотные черные тучи вдруг затянули луну. Ночной воздух оказался гораздо прохладнее, чем я ожидал. И такой влажный. На бегу я застегнул молнию куртки.
Пробегая мимо дома Марлингов, я посмотрел на окно. Но там ничего не было видно. Боковое окно все так же открыто. Но весь дом погружен во тьму. Света нигде не видно.
Трава была скользкой и мокрой от обильной росы. На лоб капнуло что-то холодное.
Неужели дождь?
Я застонал, подумав о камере, валяющейся где-то в лесу. Это такая дорогая камера. Я молился о том, чтобы успеть найти ее до дождя.
Какие-то мелкие зверюшки беззвучно бросились врассыпную у меня из-под ног. Я остановился.
Нет. Не зверюшки. Опавшие листья. Пор1ыв ветра нес их по траве.
Задний двор примыкал к лесу. Я наклонил голову, чтобы не стукнуться о низкие сучья. Старые большие деревья скрипели и раскачивались на ветру. I
Где-то вдалеке ухал филин, и я подумал о тете и дяде. Они где-то здесь в лесу со своими камерами. Может, я наткнусь на них.
Я бежал по извилистой тропинке. Еще одна упала мне на лоб. По дорожке забарабанил дождь.
Я остановился, увидев согнутое дерево-старика. То самое, что мы с Ханной фотографировали днем… Я поводил лучом по его искривленному стволу.
— По крайней мере, я не сбился с дороги, — вслух проговорил я.
Перешагнув через упавшую ветвь, я двинулся вглубь леса. Деревья издавали странные звуки; листва шелестела под порывами ветра. Где-то далеко раздавалось все такое же четкое уханье филина.
Свет фонарика вдруг ослаб, затем вспыхнул так же ярко. Его узкий круг освещал мне дорогу среди деревьев.
— Ура! — крикнул я, когда луч выхватил футляр камеры. Я оставил камеру на плоском пне. И как это меня угораздило забыть ее здесь?
Издав еще один победный клич, я взял ее в руки и прижал к себе. Как же я был счастлив. Она снова со мной! Я внимательно осмотрел ее, осветив фонариком.
Аккуратно стер капли дождя, попавшие на футляр. Потом сунул ее под мышку и отправился в обратный путь.
Дождь прекратился. По крайней мере, хоть ненадолго. Я весело напевал песенку. Мне хотелось проделать весь путь в один прыжок!
Камера была мне слишком дорога. Я обещал себе больше никогда не выпускать ее из рук.
Я перестал напевать, расслышав злобный рык.
Так рычат хищные звери. Свирепый низкий рев.
Я уронил фонарик.
Зверь снова зарычал.
Где он? Откуда он движется?
Он прямо у меня за спиной!
 
11
Я нагнулся и поднял фонарик. Колени подгибались. Меня охватывала паника.
Раздался громкий звериный рев. Затем сердитое ворчание.
Надо рвать отсюда когти. Убираться подобру-поздорову.
Я дунул чтo было сил.
На пути вырос пышный кустарник. Прижимая к груди камеру, я бросился за кусты и опустился на колени.
Укрывшись под сенью кустов, я пытался отдышаться. Сердце билось как сумасшедшее.
Сквозь листву ничего не было видно. Но зато было слышно, как рычит и урчит зверь. Я приник к землe, надеясь, что меня не видно. Надеясь, чтозверь не учует меня.
И тут послышались тяжелые шаги и злобный рев, словно зверь готовился к прыжку. Послышалось жалобное блеяние. Тоненькое, слабое. И крик ужаса, тут же смолкший.
Слышно было только сопение.
Ноги меня дрожали, меня всего трясло.
Звуки борьбы раздавались совсем рядом. Казалось, достаточно встать и протянуть руку, чтобы коснуться нападающего и его добычи.
Все было настолько близко, что до меня доносился каждый шорох, каждое движение и тяжелое дыхание зверя.
Топот. Рев. Урчание. Снова тонкое жалобное блеяние.
Страшный звук разрываемой плоти.
Чавканье. Клацанье челюстей. Опять чавканье. Рыгание. Снова звук отрываемого куска мяса.
Я закрыл глаза, пытаясь представить картину происходящего в двух шагах от меня.
Тяжелые шаги. Тишина.
Свист ветра стал как будто громче.
Свист ветра… тишина.
Я открыл глаза.
Я встал. Ноги едва держали меня.
И услышал тяжелую поступь. Треск ломающихся сучков. Шелест опавшей листвы под лапами.,
Звук шагов приближался. Зверь шел в мою сторону.
Он шел за мной! Это страшное существо — голодный хищник — шел ко мне. По мою душу!
— О-о-о-о! — помимо воли вырвалось у меня из горла.
Вцепившись в футляр с камерой, я отпрыгнул в сторону подальше от куста. Развернулся и бросился бежать.
За спиной раздавалось рычание и хищника.
Я бежал не оглядываясь.
Я мчался в глубь леса. Мне казалось, что справа слышатся плеск и журчание. Волчий ручей? Но я бежал, боясь остановиться.
Сучок царапал мне щеку. Я поднял руку голову, продолжал нестись вперед. Я бежал куда глаза глядят. Бежал во тьме.
Где мой фонарик?
Этого еще не хватало! Я забыл его под кустом.
Хотя пользы от него что от козла молока. Какой тут фонарь. Я несся, не разбирая дороги.
Впереди выросла стена осоки. Нагнув плечи, я прокладывал путь по высокой осоке. Острые стебли хлестали меня, словно плети.
Я споткнулся о чуть выступавший над землей камень. Едва не грохнулся, но чудом удержал равновесие.
Перепрыгнул через вздыбившийся корень дерева. И все бежал и бежал.
Я шумно дышал, но все равно слышал тяжелый топот за спиной и звериное рычание.
Неужели он преследует меня?
Обхватив влажный ствол дерева, я остановился. Крепко обнял ствол, чтобы не упасть. Ноги еле держали меня. Я дышал с трудом.
Оглянулся.
Ничего.
Ни рычания. Ни сопения. Ни тяжелого топота.
Каждый вдох давался тяжело. Легкие горели. Горло резало. Во рту пересохло.
Все в порядке, убеждал я себя. С тобой все порядке. Жив и здоров. Чего еще?
Я вглядывался во тьму.
И зверь ударил меня сзади.
 
12
— А-а-а!
Я вскрикнул от неожиданности и рухнул на землю.
Оглянулся, чтобы увидеть нападающего. \
Никого. Ничего.
И снова из воспаленного горла вырвался крик. На этот раз крик облегчения.
Я попытался вскочить на ноги и увидел, что ударило меня в затылок.
Птичье гнездо. Высохшее, полуразвалившееся птичье гнездо. Оно, должно быть, свалилось над моей головой. Наверное, его снесло порывом ветра.
— Уф! — Я стряхнул с головы мелкие веточки. Потом, держа камеру под мышкой, оглянулся.
Где я?
Возвышавшиеся надо мной деревья изогнули ветки, словно подпирая друг друга. На краю полосы осоки громоздилась груда камней.
Я понял, что заблудился.
Я поднял голову вверх. Луны не было. Небо затянуто тяжелыми облаками.
Как выбраться отсюда? Я стал всматриваться в темноту, пытаясь отыскать тропинку или хоть что-то знакомое.
Ничего.
Если выбраться к ручью, подумал я, может, я смог бы найти то место, где была камера?
Только в какой стороне ручей?
Я совсем потерял ориентацию.
Я вздрогнул. Холодная капля дождя упала плечо. Я подпрыгнул от неожиданности. После этого птичьего гнезда я стал бояться всего, что падает сверху.
Что делать?
Я лихорадочно думал.
Позвать на помощь? Может, услышат дядя и тетя? Если кричать во всю глотку, услышат?