Пустой город

По крайней мере, он снова очутится на свежем воздухе, под открытым небом, как и положено свободной и одинокой собаке. Ничего, до сих пор он отлично о себе заботился, не пропадет и теперь!
Он вернулся на улицу. Теперь она показалась Счастливчику еще более пустынной, чем раньше, и он невольно ускорил шаг, перескакивая через груды мусора и камня, пока не выбрался на просторное открытое место. Может быть, здесь найдется что-нибудь полезное?
Счастливчик помнил, что это место еще недавно кипело жизнью и энергией, здесь было очень много Длиннолапых и их клеток-гремелок.
Клетки и теперь оказались на месте, только они больше не двигались, а Длиннолапых — ни злых, ни добрых — и вовсе не было видно. Часть клеток-гремелок валялись на боку — одна длиннющая клетка врезалась своим тупым рылом прямо в стену дома, засыпав все вокруг битым прозрачным камнем.
Счастливчик осторожно прошел по груде осколков, ощетинив загривок и высоко поднимая лапы. Здесь снова чувствовался запах Длиннолапых, только это был плохой запах. Такой же, как от Доброго Длиннолапого из Дома еды, когда он перестал жить. И тишина была нехорошая, давящая, нарушаемая только мерной капелью и журчанием воды.
Собака-Солнце сидела высоко над головой Счастливчика, в этот день она была особенно яркой и ослепительной, сияла себе с небес и разбрасывала по улицам черные тени от оставшихся домов. Каждый раз, когда Счастливчик проходил мимо такого озерца черной тьмы, он невольно вздрагивал и ускорял шаг, чтобы побыстрее выбраться на свет.
Так он шел и шел, постепенно пятна света становились все меньше, тени все длиннее, а боль в пустом животе — все несноснее.
«Может, зря я не пошел с Лапочкой?»
Нет! Нельзя так думать! Он был псом-одиночкой, и этим все сказано.
Счастливчик повернулся и решительно потрусил в незнакомый переулок. Это был его город! Здесь всегда будет для него еда и крыша! Даже если ему придется рыться в мусорных баках Домов еды или искать другие перевернутые пахучие коробки на дорогах, он готов это делать! Все равно вороны и крысы всего не съедят, на его долю что-нибудь да останется! Хватит скулить, он не кто-нибудь, а самостоятельный, независимый и храбрый пес-одиночка по имени Счастливчик!
Он не умрет с голоду.
Счастливчик остановился только, когда совсем выбился из сил. Переулок, по которому он брел, был разрушен гораздо меньше, чем остальная часть города, только огромная глубокая трещина пробегала прямо по его середине, и валялись два перевернутых мусорных бака. Пожалуй, если в них как следует порыться, то можно неплохо набить себе брюхо. Счастливчик подскочил к ближайшему баку — и оцепенел, вся шерсть у него на боках встала дыбом. Его остановил запах — резкий и сильный, слишком хорошо знакомый.
Враг!
Раздвинув губы в грозном рычании, он повел носом, чтобы определить, где скрывается мерзкая тварь. Прямо над головой у Счастливчика находились ступеньки, прикрепленные к стене, и какая-то невидимая сила потянула его обоняние, зрение и слух к этим железным скобкам. Счастливчик знал, что как раз в таких местах любят прятаться его враги, они сидят там тихо-тихо, притаившись, выжидая момент, чтобы прыгнуть на него, выставив свои острые когти.
Он угадал. Вот он, смертельный враг: взъерошенная полосатая шерсть, треугольные уши, в злобе прижатые к макушке, и блестящие, острые зубы! Враг издал низкое, угрожающее рычание, сменившееся страшным шипением, потом изогнулся дугой и приготовился к прыжку, напружинив мышцы.
Царапка!
  
Глава IV
 
Злые зеленые глаза уставились на Счастливчика сверху вниз. Шерсть у него на загривке встала дыбом, он с трудом подавил тугой комок тревоги в животе. Счастливчик знал, что царапка сразу почует запах его страха и малейшую тень неуверенности — но Счастливчик не боялся и не колебался.
Он оскалил клыки, вскинул голову и залился самым грозным лаем, на какой только был способен.
«Я тоже опасный, я тоже грозный, лучше не связывайся со мной, царапка…»
В ответ враг встал, растопырив негнущиеся лапы, выгнул спину и распушился так, что стал казаться вдвое крупнее самого себя. Затем он поднял одну лапу с выпущенными острыми когтями.
Счастливчик приказал себе не отворачиваться, свирепо уставился на врага и зарычал еще громче.
Царапка тоже не остался в долгу, он зашипел во всю мочь, да так, что забрызгал слюной нос Счастливчику. Миг спустя царапка спрыгнул с железной лестницы, и Счастливчику потребовалось все мужество, чтобы остаться на месте. Царапка ловко приземлился на искореженную клетку-гремелку и развернулся, с ненавистью глядя на своего врага.
И тут клетка ожила.
Дикий визг прорезал тишину, потом клетка принялась стонать, блеять и завывать, полыхая всеми своими глазищами — огромными рыжими и маленькими белыми. Враги приросли к месту, оцепенев от страха. Потом, не сговариваясь, кинулись наутек.
Паника гнала Счастливчика вперед, он забыл о боли в раненой лапе и бежал, пока не стал задыхаться. При этом он еще повизгивал на бегу, проклятая клетка-гремелка просто сводила его с ума своим воем! Свернув за угол, он понесся во всю прыть, чтобы только поскорее очутиться подальше от клеток и домов.
Внезапно путь ему преградил еще один царапка. На этот раз черный, как без-солнечница, и неподвижный, как дерево.
Но Счастливчик даже не подумал останавливаться. Царапка прижал уши и оскалил пасть. Счастливчик метнулся в сторону, обогнул его и зарычал, вздыбив загривок. Он уже понял, что эту битву нужно выиграть очень быстро. Высоко подпрыгнув, он бросился на врага, но оступился и покатился по земле, сцепившись с царапкой. Черный враг, воя от страха, замахал лапами и успел молниеносно оцарапать Счастливчику плечо.
Вскочив на лапы, Счастливчик увидел, как царапка со всех лап удирает по переулку. Видимо, он решил, что спастись бегством важнее, чем сохранить достоинство — что ж, Счастливчик был вполне с ним согласен. Как ни крути, его атака сработала, хоть и не совсем так, как ему бы хотелось. Некоторое время он постоял, тяжело дыша, на подгибающихся лапах среди полной тишины.
Клетка-гремелка перестала надрываться.
Разумеется, перестала! А чего он ждал? Рано или поздно они всегда замолкают.
Счастливчик начал успокаиваться, но когда улегся страх, его место заняли угрызения стыда. Какой позор! Счастливчик — пес-одиночка, уличный пес, городской пес — испугался воя клетки-гремелки! Какое счастье, что Старый Охотник этого не видел! Впрочем, Счастливчик быстро утешился.
«Ничего и не стыдно, совсем наоборот, это сработали инстинкты настоящего уличного бродяги!»
И в тот же миг недолгий стыд сменился гордостью. Счастливчик звонко тявкнул. Да, он по-прежнему герой — умный, осторожный, осмотрительный Счастливчик! И никакой Рык, ни большой, ни маленький, не заставит его поджать хвост.
Вскоре его мышцы перестали дрожать, тело расслабилось. Счастливчик снова побежал по переулку, ведшему куда-то прочь от некогда переполненного центра города, что было как нельзя кстати. Счастливчик сам решил уйти подальше от центра, что хочет — то и делает, он сам себе хозяин!
По пути он с любопытством крутил головой, разглядывая места, где когда-то жили Длиннолапые. На окраинах города все выглядело немного лучше, чем в центре. Разрушений здесь было меньше, многие дома стояли целые и невредимые.
Наконец, он остановился, описал круг и огляделся по сторонам.
Он стоял на тихой улочке, где когда-то жили и спали Длиннолапые. Сытые, ленивые Длиннолапые. Они жили не в каменных клетках, взгроможденных друг на друга в высокие башни, а в аккуратных маленьких домиках, стоящих посреди чистеньких садиков, источавших соблазнительные запахи. А самым соблазнительным был запах…
Счастливчик открыл пасть, насторожил уши и втянул в себя воздух. Запах — слабый, но вполне различимый — наполнил его пасть слюной и вызвал целую бурю в животе. Еда!
Не раздумывая, Счастливчик бросился к источнику запаха. Мясо! Мясо, которое готовится в огненных коробках Длиннолапых! Невидимое пламя превращает красное сырое мясо в коричневое, которое пахнет так сильно, так соблазнительно, так упоительно, так…