Игра со смертью

– Какая-то сумасшедшая, – пробормотала она, пятясь от Туси.
– Действительно ненормальная, – подтвердила дама с пучком, – а сразу и не скажешь.
Они пожали плечами и разошлись в разные стороны, внутренне надеясь, что их дети, когда вырастут, не будут такими идиотами и хамами.
А Тусе расхотелось сидеть на Патриарших прудах, ей вдруг стало скучно, противно и захотелось домой.
«Сумасшедшая … Ненормальная … – вспоминала она слова женщин. – Наверное, они правы».
Она поднялась и посмотрела на мутную гладь воды. Уток и след простыл. Как ни были они глупы, а поняли, что больше кормить их не будут. Теперь они крякали у противоположного берега, где их потчевала хлебом парочка влюбленных. Парень старался кидать кусочки на середину пруда, а девушка, наоборот, подкармливала тех уток, которые не побоялись подплыть поближе. Туся не слышала, о чем они говорили, но видела, как девушка, смеясь, кормила парня мякишем с ладони, а тот покорно ел и целовал ее руку.
Впервые за весь день Туся почувствовала, как подступившие слезы жгут ей глаза.
 2 
Она вернулась домой, в неубранную трехкомнатную квартиру, со всего размаху швырнула сумку в угол и села на диван.
Ничего не получилось.
Мало того что она не может жить, она не способна даже умереть. Туся пошла в ванную, включила магнитофон и пристально посмотрела на себя в зеркало.
От слез ее глаза стали маленькими и красными, как у кролика. Нос же, наоборот, распух и раздался в стороны, как у престарелого негра. Ненакрашенные губы были блеклыми и дрожали от нового приступа рыданий.
Туся взяла щетку, чтобы расчесать свои длинные волосы. Раньше это всегда, ее успокаивало, а ведь у, нее были прекрасные каштановые волосы.
Сколько зубов потеряли расчески и щетки в борьбе с ее непослушными, жесткими прядями! Но теперь щетка легко скользила по волосам, и целые клочья волос оставались на ней. К тому же волосы потускнели и больше не играли на солнце, отливая то черным, то золотым.
От прежней Туси не осталось и следа.
Раньше многие считали ее красавицей. Она всегда была подтянутой и стройной и весила неправдоподобно мало. «Просто у меня легкие кости», – отшучивалась она от подруг, которые спрашивали, как ей удается поддерживать такую форму.
В нее влюблялись после первой же встречи, но эта влюбленность быстро угасала. Хотя были и исключения. Например, школьный хулиган по прозвищу Сюсюка был влюблен в нее уже давно, и чем безответней, тем сильнее.
Девчонки пытались ей подражать: также зачесывали волосы, покупали такие же обручи или похожую одежду. Ее лучшая подруга Лиза, когда они еще не были в ссоре, спрашивала ее: «Наверное, хорошо быть красавицей?» – «Наверное, хорошо», – смеясь, отвечала Туся.
Но самой Тусе это приносило мало радости.
В глубине души она знала, что та же Лиза гораздо интереснее и симпатичнее ее. Однажды Лиза оставалась у Туси ночевать, и Туся была поражена, когда, проснувшись, увидела подругу. Даже утро было ей к лицу. Ни всклокоченных волос, ни помятых щек, ни заспанных глаз. Лиза могла, не прихорашиваясь, идти куда угодно, стоило– ей лишь пару раз провести щеткой по волнистым волосам. А Тусе приходилось сразу бежать в ванную и проводить там много времени, чтобы привести себя в порядок. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее без косметики, которую она умела наносить так тонко и искусно, что все краски казались природными.
«Если посмотреть на меня без прикрас, я – уродина, – думала Туся. – Я просто заново рисую себя каждое утро, часами репетирую ту улыбку, которая больше мне идет, часами одеваюсь. Если бы в один прекрасный день я перестала притворяться, никто бы даже не посмотрел в мою сторону. А я устала».
И Туся снова заплакала. Она вообще стала необычайно слезливой в последнее время. Она хотела убрать со лба упавшую прядь и заметила, что руки ее дрожат.
«Нужно выпить валерьянки, – решила она. Сегодня мне все равно не удалось умереть, значит, нужно быть спокойной».
Она полезла в маленький шкафчик на кухне, где у мамы хранились всевозможные лекарства. Дверца скрипнула и открылась. Туся долго копалась среди флаконов и пузырьков, но никак не могла найти валерьянку. Вдруг какая-то коробочка привлекла ее внимание. Это были таблетки, которые мамин знакомый доктор выписал ей от бессонницы.
Туся зажала пузырек в руке, налила в стакан воды из-под крана и пошла в свою комнату. Она посмотрела по сторонам и как будто увидела свою комнату в первый раз.
Оказалось, что Тусю окружало множество красивых и странных вещей. За стеклами книжного шкафа лежали диковинные ракушки и даже настоящий акулий зуб. Все стены были увешаны картинками в деревянных рамках разной величины и формы. Она сама придумала так сделать, и получилось очень мило. Книг было столько, что полки прогибались под их тяжестью. Мама хотела, чтобы у Туси было все, что ей нужно, но та вряд ли прочитала одну десятую часть этой библиотеки. В середине стены висела «Кремона» – гитара, которую когда-то подарил ей папа.
Туся сняла ее и сделала несколько неуверенных аккордов. Гитара была сильно расстроена, впрочем, как и ее хозяйка. Играть не хотелось.
«Это судьба», – подумала Туся, глядя на пузырек со снотворным.
«Это судьба», – думала она, высыпая на ладонь пригоршню цветных таблеток.
«Так тому и быть», – думала она, запивая таблетки водой. Туся легла на двуспальный диван и стала ждать смерти.
Невыключенный магнитофон орал на полную мощность:
«Навсегда-да-да-да, стучат поезда-да-да-да, навсегда скажу тебе – да».
Тусе казалось, что игрушечный зеленый поезд увозит ее в далекую страну, где нет места для разочарования и боли.
 3 
Туся проваливалась в болезненное забытье. Все труднее ей было пошевелить рукой, а ног она не чувствовала совсем. Собственное тело казалось ей огромным и чужим. Она засыпала.
Вдруг зазвонил телефон. Туся даже не сразу поняла, откуда раздается звон, но звонили настойчиво, и она успела нащупать трубку, которая лежала рядом на журнальном столике.
– Але, – едва слышно сказала она.
– Туся, только не вешай трубку, это я, – произнес незнакомый мужской голос.
Туся напрягла память, но так и не вспомнила, кто этот «я» И почему она должна была повесить трубку.
– Слушаю, – сонным голосом пробормотала она.
– Ты знаешь, я хотел сегодня поговорить с то()ои в школе, но ты не пришла, поэтому я и звоню.
Голос в трубке замолчал. «Наверное, это сон», – подумала Туся и хотела уже дать отбой, как голос заговорил снова:
– Я вел себя как порядочная свинья. Прости. – Голос затих, ожидая реакции Туси, но она молчала, у нее пересохло во рту.
– Если бы у меня была возможность все повторить сначала, я поступил бы совсем по-другому, правда.
– Это все? – спросила Туся. Она понятия не имела, за что должна простить этот далекий голос, но почему-то ей стало больно и захотелось поскорее закончить разговор.
– Да. Если не хочешь говорить, это-все.
Пока.
Голос чего-то выжидал, но Туся, с облегчением повесила трубку.
Едва она снова откинулась на подушку, как внезапно вспомнила все: и кому принадлежит этот голос, и причину звонка, и это воспоминание заставило ее скорчиться, как отболи, и заричать в голос.
Только что ей звонил человек, которого она ненавидела как заклятого врага, человек, который разрушил всю ее жизнь. В голове у Туси стали всплывать события недавнего прошлого.
Ее лучшая подруга Лиза почти одновременно поссорилась и с ней, и со своей первой любовью – Егором. Конечно, Туся бодрилась, но на самом деле не так-то это легко – потерять подругу, которую знаешь с самого начала жизни.
– Егор тоже очень переживал известие о том, что Лиза его не любит. Мало того – она начала встречаться с Максимом Елкиным, компьютерным гением из 7 «Б», и смириться с этим такому амбициозному человеку, как Егор, было не по силам. Ведь этот Егор привык быть первым во всем: он такой красивый, высокий шатен, все девочки в него влюблены – разве может быть иначе?