Лучшие сказки мира

– Прощайте! Пойду жену искать - Марью Моревну, прекрасную королевну. 
Отвечает ворон: 
– Трудно тебе сыскать ее; оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать. 
Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу. 
День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи Моревны. Увидала она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами и промолвила: 
– Ах, Иван-царевич! Зачем ты меня не послушался - посмотрел в чулан и выпустил Кощея Бессмертного? 
– Прости, Марья Моревна! Не поминай старого, лучше поедем со мной, пока не видать Кощея Бессмертного; авось не догонит! 
Собрались и уехали, а Кощей на охоте был; к вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается. 
– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду? 
Отвечает конь: 
– Иван-царевич приходил, Марью Моревну увез. 
– А можно ли их догнать? 
– Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть, да тогда вдогонь ехать - и то поспеем! 
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича: 
– Ну, говорит, первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой напоил; и в другой раз прощу, а в третий берегись - на куски изрублю! 
Отнял у него Марью Моревну и увез; а Иван-царевич сел на камень и заплакал. 
Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревною; Кощея Бессмертного дома не случилось. 
– Поедем, Марья Моревна! 
– Ах, Иван-царевич! Он нас догонит. 
– Пускай догонит; мы хоть часок-другой проведем вместе. 
Собрались и уехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается. 
– Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду? 
– Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял. 
– А можно ли догнать их? 
– Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет сжать-смолотить, вина наварить, допьяна напиться, до отвала выспаться, да тогда вдогонь ехать - и то поспеем! 
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича: 
– Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Моревны как ушей своих! 
Отнял ее и увез к себе. 
Остался Иван-царевич один, поплакал-поплакал и опять воротился за Марьей Моревною; на пору Кощея дома не случилось. 
– Поедем, Марья Моревна! 
– Ах, Иван-царевич! Ведь он догонит, тебя в куски изрубит. 
– Пускай изрубит! Я без тебя жить не могу. 
Собрались и поехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается. 
– Что ты спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду? 
– Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял. 
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и поклал в смоленую бочку; взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез. 
В то самое время у зятьев Ивана-царевича серебро почернело. 
– Ах, - говорят они, - видно, беда приключилась! 
Орел бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег, сокол полетел за живой водою, а ворон за мертвою. Слетелись все трое в одно место, разбили бочку, вынули куски Ивана-царевича, перемыли и склали, как надобно. Ворон брызнул мертвой водою - тело срослось, съединилося; сокол брызнул живой водою - Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит: 
– Ах, как я долго спал! 
– Еще бы дольше проспал, если б не мы! - отвечали зятья. - Пойдем теперь к нам в гости. 
– Нет, братцы! Я пойду искать Марью Моревну. 
Приходит к ней и просит: 
– Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня. 
Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать. Кощей сказал: 
– За тридевять земель в тридесятом царстве, за огненной рекою живет баба-яга; у ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает. Много у ней и других славных кобылиц; я у ней три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за это баба-яга дала мне одного жеребеночка. 
– Как же ты через огненную реку переправился? 
– А у меня есть такой платок - как махну в правую сторону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет! 
Марья Моревна выслушала, пересказала все Ивану-царевичу и платок унесла да ему отдала. 
Иван-царевич переправился через огненную реку и пошел к бабе-яге. Долго шел он не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками. Иван-царевич говорит: 
– Съем-ка я одного цыпленочка. 
– Не ешь, Иван-царевич! - просит заморская птица. - В некоторое время я пригожусь тебе. 
Пошел он дальше; видит в лесу улей пчел. 
– Возьму-ка я, - говорит, - сколько-нибудь медку. 
Пчелиная матка отзывается: 
– Не тронь моего меду, Иван-царевич! В некоторое время я тебе пригожусь. 
Он не тронул и пошел дальше; попадает ему навстречу львица со львенком. 
– Съем я хоть этого львенка; есть так хочется, ажио тошно стало! 
– Не тронь, Иван-царевич, - просит львица. - В некоторое время я тебе пригожусь. 
– Хорошо, пусть будет по-твоему! 
Побрел голодный, шел, шел - стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый. 
– Здравствуй, бабушка! 
– Здравствуй, Иван-царевич! Пошто пришел - по своей доброй воле аль по нужде? 
– Пришел заслужить у тебя богатырского коня. 
– Изволь, царевич! У меня ведь не год служить, а всего-то три дня; если упасешь моих кобылиц - дам тебе богатырского коня, а если нет, то не гневайся - торчать твоей голове на последнем шесте. 
Иван-царевич согласился; баба-яга его накормила-напоила и велела за дело приниматься. Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все врозь по лугам разбежались; не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул. Солнышко уже на закате, прилетела заморская птица и будит его: 
– Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. 
Царевич встал, воротился домой; а баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц: 
– Зачем вы домой воротились? 
– Как же нам было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.