Сказки народов мира

— Вся жизнь твоих родителей стоит дешевле, чем лекарство, которое может их вылечить.
Заплакав, Дай-фу бросился к другому лекарю, к тому, что жил на западном краю деревни. Но второй лекарь оказался не добрее первого. Он сказал:
— Когда болен бедняк, его незачем лечить — он поправится сам. Или умрет.
Дай-фу побрел в свою фанзу с пустыми руками. Вместо лекарства он подавал больным воду, укрывал их рваным одеялом, поправлял жесткую подушку, набитую опилками. Что еще мог сделать мальчик!
Через несколько дней умерла мать, а за ней и отец.
Сердце Дай-фу было полно горечью и гневом. Он говорил себе: «Вырасту большим, сам стану лекарем и буду лечить бедняков во всей Поднебесной».
Говорил он об этом и своим соседям, которые были немногим побогаче его родителей. Соседи давали сироте то лепешку, то чашку супа и, вздыхая, отвечали:
— Если в реке нет воды, в ней нет и рыбы. Если у бедняка нет денег, ему не выучиться грамоте. А из неграмотного не выйдет лекаря.
— Когда хлынут потоки с гор — и сухая канава превращается в реку. Я непременно стану врачом.
Видя упорство мальчика, соседи посоветовались между собой, и каждый дал для сироты, Сколько мог. Самый старший из них отвел Дай-фу в город. Там он купил хорошие подарки и поднес их врачу, который держал лавку с лекарствами неподалеку от базарной площади. Врачу понравились подарки, и он согласился взять Дай-фу в обучение.
Как же учил старый лекарь своего ученика?
А вот как. Еще до зари он кричал ему:
— Вставай поживее: раздуй огонь в очаге, приготовь мне поесть!
После завтрака учитель опять кричал, не дожидаясь, пока Дай-фу доест его объедки:
— Вымой котел! Подмети пол! Наруби хворосту! Свари рис! Вскипяти чай! Да не забудь наполнить чаны водой!
Дай-фу трудился с раннего утра, когда на востоке только начинало светлеть, и до позднего вечера, когда в темном небе загорались звезды. В этот час учитель расстилал мягкий войлок, поверх войлока — несколько одеял и кряхтя ложился спать, не забыв приказать своему ученику, чтобы тот зорко охранял лавку.
Жизнь Дай-фу была нелегка, но мальчик не жаловался. Он убирал в доме, подметал пол, а его уши слушали, какие советы дает лекарь своим больным; он рубил хворост, разжигал огонь, а глаза его смотрели, из каких трав варит лекарь снадобья. Он сторожил лавку и при лунном свете выводил пальцем на земляном полу иероглифы, что были написаны на маленьких выдвижных ящичках шкафа с лекарствами, а в безлунные темные ночи, когда названия лекарств нельзя было ни прочесть, ни написать, он про себя тихонько твердил их наизусть.
Так прошел год, второй и третий. Дай-фу узнал все, что знал сам старый врач. Он умел теперь разгадать с первого взгляда, какая болезнь мучит больного и какое лекарство может ему помочь.
Он помнил, как пахнет каждая травка из ста сортов целебных трав, и знал, из какого растения готовят отвар, из какого — настой, из какого — мазь.
И вот однажды он сказал врачу:
— Травы, произрастающие на земле, должны лечить всех людей, живущих на земле. Вы, врачи, лечите только богатых, а я буду лечить только бедных. Завтра утром я ухожу от тебя.
Старый врач презрительно усмехнулся и ответил:
— Если бы каждый нищий, которому вздумается, мог стать врачом и открыть лекарственную лавку, небо давно бы рухнуло. Но пока оно прочно высится над нами и крепко держит небесные светила.
Больше он не сказал своему ученику ни слова.
На следующий день Дай-фу навсегда покинул лавку врача. Сборы его были недолги, ведь все, что юноша накопил за три года, хранилось в его памяти.
Он весело зашагал по дороге и к закату пришел в родную деревню. Фанза его почти развалилась, циновки истлели; только и было у него теперь имущества, что треснувший котел. Однако Дай-фу не печалился, потому что приветливое слово дороже серебра и золота, а соседи встретили его радостно. Они приняли юношу, словно родного, накормили и стали расспрашивать. Но когда они услышали, что Дай-фу вернулся таким же бедным, каким ушел, радость на морщинистых лицах соседей потухла, и они опустили головы. Потом самый старый из них, тот, что когда-то отвел Дай-фу в город, сказал:
— Сынок, сынок, даже самая искусная хозяйка не сварит кашу, не имея рису. Как же ты без лекарств думаешь излечивать болезни?..
Дай-фу ответил:
— Я думаю так: если хочешь сварить кашу, нужно достать рису.
Наутро, еще не успели и петухи пропеть, Дай-фу уже шел на северо-запад, по тропинке, ведущей в горы. В руке он нес плетеную корзинку.
Долго бродил он в горах, поднимался на высокие перевалы, спускался в глубокие долины. В одних местах он видел только голые камни, в других — пышно росли травы, но целебных среди них он не находил, сколько ни искал. Тогда Дай-фу решил взобраться на самую высокую гору, поросшую лесом, где никогда никто не бывал. По едва заметным тропам, протоптанным дикими зверями, он поднимался все выше и выше.
Тем временем закатилось солнце, вокруг быстро стемнело и над вершинами деревьев выплыла луна. Дай-фу огляделся по сторонам: на востоке — горы, на западе — горы, на юге — горы, на севере — тоже горы.
«Не ночевать же здесь! — подумал Дай-фу. — Вернусь домой. А завтра приду опять».
И Дай-фу повернул назад. Но все кругом теперь казалось ему другим. Серые камни под лунным светом стали белыми, красные стволы сосен — черными, а по земле протянулись длинные тени. Дай-фу пошел прямо, потом налево, потом направо, но тех тропок, по которым он добрался сюда, нигде не было видно.
В ночной тишине запел соловей. И сейчас же лес словно ожил. Зарычал тигр, завыли волки, залаяли лисицы, испуганно вскрикнул фазан и взлетел с уступа скалы.
А Дай-фу все не мог найти дороги вниз, и на сердце у него стало тревожно.
Вдруг мимо него легкой поступью, почти не касаясь земли, быстро прошла девушка в зеленой одежде. Дай-фу очень удивился — час поздний, глухой, место дикое; что делать здесь женщине! Всякий зверь может ее обидеть, всякая ночная птица испугать.
«Верно, она тоже заблудилась. Нельзя бросить ее одну, — сказал сам себе юноша. — Я пойду тихонько за ней и, если понадобится, помогу».
Так он и сделал. Скоро девушка вышла на лесную поляну, освещенную луной. Тут она обернулась к Дай-фу и спросила:
— Зачем ты идешь за мной, человек?
— Я боюсь оставить тебя одну в этот глухой час среди дикого леса.
Девушка улыбнулась.
— Мне знаком тут каждый куст, каждая былинка, каждая птица и каждый зверь. Никто меня не обидит. А что делаешь здесь ты?
— Я ищу целебные травы, — ответил Дай-фу.
— У тебя, верно, больна мать или, может быть, жена?
Дай-фу покачал головой.
— У меня нет родных, я один на свете.
— Тогда, значит, ты хочешь набрать редких трав, чтобы продать их и разбогатеть?
— Нет, — сказал Дай-фу. — Мне нужны травы, чтобы лечить бедняков, которым нечем платить за лекарства.
— И что же, нашел ты травы?
— Корзинка моя пуста, — печально ответил Дай-фу.
Девушка в зеленой одежде засмеялась.
— А мне казалось, что сегодня луна светит достаточно ярко. Посмотри себе под ноги.
Дай-фу опустил глаза и вскрикнул от радости. Он увидел то, что искал. Горная арника, останавливающая кровь, поднимала свои оранжевые соцветия, похожие на маленькие плетеные корзинки; наперстянка, та, что излечивает болезни сердца, качала своими красными и темно-желтыми колокольчиками; выглядывали из листьев бледно-лиловые цветы красавки — она успокаивает самую сильную боль и спасает людей, съевших ядовитый гриб; с ползучего стебля свешивались белые, будто вылепленные из воска, цветы и красные ягоды лимонника. Его называют увейцзы — плод с пятью вкусами. Горсть ягод лимонника возвращает силы усталому, бодрость — ослабевшему. Росли тут и другие травы, помогающие от разных болезней.
Дай-фу с благодарностью взглянул на девушку, взглянул и не смог отвести от нее глаз, так она была прекрасна.
А девушка лукаво спросила его: