Битва драконов

И она уставилась перед собой. Глаза ее помертвели, уста сомкнулись.
Сначала Элспет внимала их разговору с сочувствием, но постепенно ее душой овладело возмущение. Все их усилия, все изнурительные скитания, утрата меча — результат козней этой женщины! А теперь еще она готова поквитаться с целым миром, обречь его на погибель! Но, увидев лицо Клуарана, Элспет не стала ничего говорить.
— Она сама не ведает, что говорит, — тихо сказал Клуарану Ари. — Вини в этом Локи, а не свою матушку.
— Ты прав, — выдавил Клуаран. — Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем он накопит всю свою мощь? Пока приобретет способность силой мысли испепелить весь мир?
Ари ответил не сразу.
— Он набрался сил от погибшего меча, — молвил он наконец. — Но забрать с собой меч, чтобы пользоваться им, унести душу Элспет он не сумел. Кольцо на шее, надетое на него твоим отцом, оставалось на месте, когда он уходил. Железо для него — отрава, оно не позволит ему делать то, что ему вздумается. Предполагаю, что времени у нас — как раз до того момента, пока он не избавится от этой последней оковы.
«Значит, надежда все еще остается? — пронеслось в голове у Элспет. — Вернее, оставалась бы, если бы уцелел меч…»
Она покосилась на свою обожженную ладонь. На коже осталась багровая полоса, рука болела и непроизвольно дергалась, как в тот день, когда она обрела меч.
Кажется, всего мгновение назад этой боли еще не было…
«Думай, Элспет: что произошло, когда сломался меч?» Локи попытался отнять его. Руку обожгло, когда он как будто потащил из нее все нервы одним махом. И в этот самый момент исчезла Ионет. Вот и сейчас слышится ее испуганный голос: «Помоги мне! Держись!»
И она держалась! Локи не смог отнять у нее меч, волшебное оружие само разрушилось, распалось, разлетелось в сверкающую пыль. Так куда же подевалась Ионет?
Элспет не отрывала глаз от своей правой ладони. Может быть, при должном сосредоточении она снова сможет увидеть вожделенную рукоять? Вдруг не все еще потеряно?
«Ионет! — позвала она мысленно. — Ответь мне, Ионет!»
Ответом ей стал голос, скорее не голос даже, а мысль, такая слабая, что ее трудно было расслышать, но при этом знакомая, как ее собственное сердцебиение.
«Элспет…»
Она вскочила, заставив Эдмунда испуганно вскрикнуть.
— Она еще здесь! — завопила она.
— Ты о ком? — спросил Эдмунд.
В следующее мгновение за деревьями полыхнуло желтое зарево, почва под ногами содрогнулась.
Перед ними появилась Фрита с охапкой хвороста.
— Смотрите! — позвала она, задыхаясь. — Гора вспыхнула…
Все бросились следом за ней на опушку. Между горами заходило солнце, но Эйгг-Локи затмевала его яркостью. По горному склону текла огненная река, превращавшая лед в пар. Даже на таком расстоянии казалось, что слышен треск льдов, видны черные завихрения — это выпрыгивали из кипящей воды призраки. Костры рыбаков гасли один за другим, крохотные человеческие фигурки исчезали в озере или торопились прочь по снегу.
Внимание Эдмунда привлек не поток лавы, а нечто у подножия горы, чуть в стороне. Там что-то зашевелилось. Из облака появилась длинная шея, заканчивавшаяся головой, потом огромные крылья. Белый дракон!
— Как такое может быть?! — ахнула Элспет.
Чудище было крупнее дракона по имени Погибель, если оно и уступало размером самой горе, то совсем немного.
Дракон спасался от огня, тяжело хлопая крыльями. Наконец он поднялся в воздух. На мгновение его чешуя отразила солнечные лучи и пожар внизу, с чудовищного хвоста ударила вниз, на вулкан, струя воды, только что бывшей снегом. После этого чудище стало медленными широкими кругами набирать высоту. Почернев на фоне неба, оно устремилось на запад, исчезая в зареве заката.
Эдмунд облегченно перевел дух, и Элспет, к своему удивлению, увидела на его лице улыбку.
— Я расскажу тебе об этом драконе, когда будет время, — пообещал он.
Остальные уже скрылись за деревьями, и они поспешили за ними вдогонку.
Кэтбар торопился в путь.
— Если ты отведешь нас в ближайшую деревню, — сказал он Клуарану, — то я постараюсь, чтобы малышка Элспет и Эдмунд попали домой. Хватит с них мучений.
Клуаран уже согласно кивал, но тут вмешалась Элспет:
— Нет, ничего еще не кончено.
Все уставились на нее. Она заторопилась, не договаривая слова до конца:
— Эдмунд, Клуаран, она жива! Ионет не умерла! Я по-прежнему чувствую ее, она у меня в голове. Она здесь, Клуаран!
Менестрель поморщился, словно его ударили, смешался, покосился на Эоланду, стоявшую безучастно, без всякого выражения на лице.
— Козни Локи здесь совершенно ни при чем! — горячилась Элспет. — Он заставляет видеть то, чего нет, но я ее не вижу, просто узнаю ее голос. И чувствую ее.
Она подошла к Клуарану, взяла его за руку. Он обязан был поверить.
Что до Эдмунда, он верил ей безоговорочно: чтобы в этом убедиться, достаточно было взглянуть на него. Кэтбар выглядел встревоженным. Клуаран молча смотрел на Элспет, на его лице отчаяние сменялось надеждой. Элспет снова слышала голос — совсем слабый, тише шепота: «Скажи Клуарану, он должен помнить… Я не умерла».
— Она просит напомнить Клуарану, что не умерла, — повторила Элспет.
И тут же намек на надежду, угадывавшийся на лице менестреля, превратился в уверенную улыбку. Ари тоже поверил в это. Впрочем, уже в следующее мгновение он медленно покачал головой.
— Надежды все равно немного, — предостерег он. — Локи больше не в оковах. Даже если к нему не вернулась вся его былая сила, он снова способен сеять смерть — и, боюсь, будет ее сеять. — И, указав на красное зарево позади, за деревьями, добавил: — А у нас больше нет меча.
— Мы отыщем его. — Элспет сама удивилась своему уверенному тону. — Локи освободила я — мне и придется снова пленить его. — Тихий одобрительный шепот в душе придавал ей сил и отваги. — Только на этот раз я не оставлю его живым.
  
Эпилог
 
Королевский совет Уинчестера собрался в полном составе впервые за четыре года: все советники возвратились из ссылки, и среди них Аагард. Борода его еще сильнее побелела с тех пор, как его в последний раз видели здесь, пурпурные одежды пообносились, но все, начиная с короля, с облегчением наблюдали, как он занимает положенное ему по праву почетное место.
Глядя на радостные лица вокруг, Аагард не испытывал того же чувства: облегчению советников скоро предстояло смениться тревогой. У него промелькнула даже постыдная мысль: было бы куда проще, если бы Годрик не снабдил его волшебными книгами, если бы сам он не прибегал к содержащимся в них заклинаниям… Тяжело было возвращаться победителем, но притом носителем недобрых вестей! Что ж, королевствам предстояло объединить усилия, как никогда прежде. Времени на отчаяние не было.
— Почтенные господа, — начал он, — я счастлив, для меня большая честь воротиться сюда. Хотелось бы ознаменовать возвращение более счастливыми известиями, чем те, которые я принес…
По залу пробежал шепот. Нельзя сказать, что эти слова стали для всех полной неожиданностью. Аагард с облегчением понял, что среди членов Совета нашлись дальновидные. И все же следующие его слова заставили зал ошеломленно смолкнуть.
— Мне стало известно, что Скованный сбросил оковы. Он вырвался из недр горы, служившей ему узилищем. Мы должны готовиться к битве.
Сквозь крики тревоги и ужаса прорвался тоненький голосок Годрика:
— А дети?
— Менестрель Клуаран спас детей, — ответил на это Аагард. Это было единственное отрадное известие, каким он мог поделиться. Но и эту ложку меда в бочке дегтя он вынужден был лишить сладости, добавив: — Они — наибольшая наша надежда на сокрушение чудовища. Вот только… — Он дождался, пока уймутся самые перепуганные. — Девочка, Элспет, пыталась убить его, но потерпела неудачу. Она спаслась, но не сумела спасти меч.
Стенания вокруг стали надрывными, лица многих выражали уныние, полное отчаяние.