Любовницы президента

— Так эта девушка — дочь Карлотты? — с энтузиазмом воскликнула Джуди. — Я всегда мечтала познакомиться с вами, Джейд. В конце концов, на свете не так уж много девушек, которые имеют в Вегасе отель, названный в их честь. — Тут мисс Гарланд рассмеялась.
— Нет, нет, — вспыхнула Абигайль. — Меня зовут Абигайль… Абигайль Трюсдейл. Я родом из Бостона, а не из Калифорнии, — тут она запнулась, словно извиняясь за то, что она не Джейд. — Джейд — моя сестра… моя единоутробная сестра.
— Правда? — В голосе мисс Гарланд послышалось разочарование. — А я и не знала… Я не знала, что у Карлотты есть еще одна дочь. Я…
Краска стала сходить с щек Абигайль, и ей вдруг стало трудно дышать. Один момент ей даже показалось, что она вот-вот заплачет. Даже если люди из Голливуда… люди, которые прекрасно знали ее мать, не подозревали, что у нее две дочери, это могло означать только одно — собственная мать, человек, о котором она думала почти ежедневно в течение всей своей жизни, настолько мало придавала ей значения, что не упомянула о ее существовании никому из своих друзей. Так, значит, то, что говорили ее отец и тетя Селена, было правдой? О том, что мать забыла о самом существовании старшей дочери!
Заметив на лице девушки выражение отчаяния и услышав объяснения Д’Арси — Эбби никогда не встречалась со своей матерью, — Джуди поняла, что произнесла бестактность, и обратилась к Року, прося глазами о помощи. И тогда тот, словно чертик из коробочки, бодро вклинился в беседу:
— О, я вспоминаю одну встречу с Карлоттой, когда она много говорила о тебе, Абигайль. Она наговорила много прелюбопытнейших вещей. В частности, о своих планах пригласить тебя в Калифорнию… чтобы жить с тобой вместе…
Он покачал головой, словно делая усилие, чтобы вспомнить, что было дальше. Потом с патетикой в голосе воскликнул:
— О, Карлотта! Какая чудесная у тебя дочь! Тебе следует ею гордиться…
— Да уж… — Абигайль принялась внимательно изучать носки своих розовых туфель на высоких каблуках, которые почти что подходили к ее вечернему платью, а затем вновь взглянула на стоявших.
Все трое ее собеседников — Д’Арси, Джуди и даже Рок — смотрели на нее с нескрываемым сочувствием, и она поняла, что Рок только что ей солгал. Ее мать ни разу не говорила ему о существовании Абигайль. Весь этот разговор с Карлоттой он вдохновенно выдумал — просто старался быть хорошим и добрым и рассказал ей сладенькую, милую ложь.
Но она не могла в глаза назвать его лжецом, особенно после того, как он изо всех сил старался выразить ей сочувствие.
— Моя сестра Джейд тоже должна сегодня приехать, — сообщила она, вместо того чтобы оскорбиться. — Мне и с ней не довелось познакомиться.
— Ну разве не мило? — засмеялась Д’Арси. — Следует признать, что у нас веселая семейка. Я, например, до сегодняшнего вечера не была знакома с Абигайль, равно как и мои отец с матерью. То же самое относится к Джейд. Никто из нас с ней никогда не встречался.
— Ну что ж, — вставила словечко Джуди Гарланд, — по-видимому, сегодняшний вечер грозит стать судьбоносным для всей вашей семьи, правда?
Что верно, то верно, подумала про себя Абигайль, особенно если Джейд все-таки сюда доберется. Возможно, она даже узнает что-нибудь новенькое о своей так называемой матери, в частности, отчего за всю свою не слишком долгую жизнь не получила от нее ничего более стоящего, нежели открытку с поздравлением на Рождество.
А вдруг они с Джейд станут добрыми подругами и будут часами болтать обо всем на свете, включая их маму, да и саму жизнь? По крайней мере, принято считать, что сестры должны дружить. Вдруг повезет и они смогут возместить друг другу все потери, которые накопились за годы жизни врозь? Может быть, Джейд так же не терпится увидеть Абигайль, как и она, Абигайль, всей душой стремится увидеть сестру?.. Почти так же, как поближе узнать свою мать, Карлотту…
Сразу же, однако, Абигайль посетили сомнения. Ведь может же случиться, что Джейд в ней разочаруется? И она, Абигайль, ни чуточки ей не понравится… Как тетушке Франческе…
Всю дорогу до Флориды она мечтала о сладком миге встречи с тетей. Та должна была с порога заключить ее в объятия, прижать к груди и хоть немножко, но любить, как следовало бы… ее родной матери. Но Франческа этого не сделала. В сущности, тетя Франческа отнеслась к ней, как к совершенно постороннему человеку. Но почему? Почему тетя была с ней так холодна?
О, милостивый Боже! Сделай так, чтобы Джейд, наконец, оказалась здесь! И сделай так, чтобы она меня
полюбила!
— А как с футболом? — спросил Билл после того, как Ред закончил свое повествование о первом учебном семестре, проведенном в стенах Гарварда. — Надеюсь, ты член команды?
Нет ничего лучше футбола, если молодой человек хочет развить в себе навык соревновательности. Ред просто обязан интересоваться футболом и участвовать в матчах.
На мгновение глаза Реда загорелись, но потом приняли обычное выражение, и он с сожалением покачал головой:
— В прошлом году я числился в команде первокурсников, но в будущем учебном году я стану членом яхт-клуба.
— Яхтсмен? Что это за спорт для человека, который, возможно, станет руководителем множества людей?
Джудит расхохоталась:
— Я… то есть мы… решили, что не стоит рисковать таким великолепным носом на футбольном поле. А вдруг он повредит колено или получит другую, более тяжелую травму, последствия которой будут сказываться в течение всей его жизни? Я хочу, чтобы Ред оставался тем же совершенством, как и сейчас, когда он займет президентское кресло в Белом доме.
Она снова высмеяла Билла и превратила все в шутку:
— Правда, Ред, дорогуша?
Ее глаза в упор смотрели на Реда, пока она ждала ответных слов с его стороны. На долю секунды, как удалось подметить Биллу, веки молодого человека задрожали, но уже через мгновение он собрался и преданно улыбнулся матери:
— Как скажешь, Джудит… — Он неожиданно подмигнул Биллу.
Так, значит, решил Билл, обстоят у них дела. Джудит все та же сучка и интриганка, а Ред — чрезвычайно милый, любящий и заботливый сын. Но, в конце концов, ясно одно — и сын, и мать мыслят в одном ключе — и это хоть в какой-то степени действовало успокаивающе. Конечно, оставалось еще много чего выяснить, а для этого предстояло потрудиться…
Д’Арси схватила Абигайль за руку и сунула себе под локоток:
— А теперь прошу нас извинить, — сообщила она Джуди и Року. — Мы отчаливаем, чтобы полюбоваться на волшебников, наших чудесных ведьмаков и ведьмочек из страны Оз.
Она хихикнула, довольная, что смогла элегантно намекнуть Джуди о том, что помнит об успехе последней в роли Дороти.
— Наши волшебнички — это Джудит и Ред Стэнтоны, с которыми мы до сего дня так и не сподобились познакомиться. Взгляните, — она ткнула пальцем в сторону кучки родственников. — Вот они где, голубчики. Беседуют, видите ли, с Тедом Кеннеди. Джудит и этот роскошный Ред. Ну разве он не прелесть, Джуди? Да он почти столь же великолепен, как старик Рок, который находится рядом с нами, правда?
У Абигайль едва не перехватило дыхание от такой отчаянной выходки со стороны Д’Арси, но Рок Хадсон только откинул голову и захохотал как сумасшедший.
— Кузен Ред! — Д’Арси бросилась на шею совершенно остолбеневшему Реду и в одно мгновение покрыла его
лицо поцелуями.
Абигайль с завистью наблюдала за ней. Пожалуй, она завидовала не столько откровенным объятиям, сколько раскованности, которую явно демонстрировала Д’Арси. Та, казалось, нисколько не была смущена ни красотой своего кузена, ни великолепным видом Джудит.
— Ты тоже прелесть, Джудит, — бросила она через плечо, поскольку, не теряя времени даром, уже тянула Реда присоединиться к танцующим. Рок-группа тем временем загрохотала гитарами и ударными установками, выдавая модный в сезоне хит «Время мять картошку».
— А вы тоже «мяли картошку» там у себя, в Бостоне, не так ли? — ворковала она, выделывая телом весьма рискованные движения, не менее рискованные, впрочем, чем ее слова и тон, которым они говорились,