Принцесса на час

Восьмиклассники выжидающе уставились на учительницу. Васька даже привстал, преданно поедая ее глазами.
Луиза Ивановна засмеялась:
– Не буду больше испытывать ваше терпение. Конкурс на этот раз не из простых – на лучшее новогоднее стихотворение!
– Чего?! – ахнула Валя.
– Литературный конкурс, – с удовольствием повторила Луиза Ивановна. – На лучшее новогоднее стихотворение. Можно просто о зиме.
– А почему его объявили всего за восемнадцать дней?! – возмутился Олег Огнев.
– Разве непонятно? Чтобы не утонуть в наших бездарных опусах, – хмыкнул Васька. – Чем меньше времени, тем меньше халтуры к ним попадет. И потом – восемнадцать дней – не так уж мало…
– Ага! Если писать каждый день по три стиха, – фыркнул Олег, – то можно сдать на конкурс… э-э…
– Пятьдесят четыре штучки, – быстро посчитала Вера Сидоренко. – Ничего себе!
– Точно, завалим жюри работой! – хохотнул Олег. – Ради халявной поездки в Европу…
– Даешь по пять стихов в день! – жизнерадостно заорал Васька.
– Матерь божья… – потрясенно прошептала Вера. – Это ж… девяносто штук!
– Вычтите три дня, – улыбнулась Луиза Ивановна, – после двадцать восьмого работы уже не принимаются, двадцать девятого и тридцатого декабря работает жюри, тридцатого же и объявят победителей. – Учительница помолчала и торжественно объявила: – Кстати, все лучшие стихи будут изданы в особом поэтическом сборнике! И, естественно, прозвучат по телевидению в исполнении авторов!
– Хотите сказать, меня все-все увидят по телику?! – восторженно взвизгнула Сидоренко. – Ох, и классно! Мне папулик такое платье из самого Парижа к Новому году привез…
– Ты вначале стих напиши! – раздраженно фыркнула Катя.
– А-а, да чего там сложного? – Вера сияла, будто уже выиграла. – Я тебе прямо сию секунду могу начало выдать! Вот, смотри: с Новым годом поздравляем и здоровья вам желаем!
– Ага! – захохотал Васька. – А дальше: водку-пиво пейте, только не болейте!
– Валенки носите, снегом не скрипите! – весело выкрикнул Огнев.
– И я! И я! – Света Смолкина возбужденно выскочила в проход между партами. – Дед Мороз к вам придет и подарки принесет!
– Кукол, сало, шарики, шоколад, фонарики! – хмуро продолжила Катя.
– Хватит-хватит! Сдаюсь! – Луиза Ивановна подняла руки. И вдруг серьезно сказала: – Только учтите – весь примитив будет отбрасываться на первом же этапе. Это я о «поздравляем, желаем»!
– Значит «шарики-фонарики» можно, – обиделась Вера, – а «поздравляем, желаем» нельзя?
– Можно все. Никаких ограничений. Просто не забывайте: рифма – это еще не поэзия!
– Как это? – Верин лоб прорезала глубокая морщина. – Я всегда считала: стихи – это рифма.
– Не только.
– Сидоренко, ты – дура, – зло прошипела Катя. – Рифмовать могут все, а настоящих поэтов единицы!
– Ивлева, без оскорблений, пожалуйста, – одернула Луиза Ивановна.
– Ага! Не переходим на личности, – подмигнул Кате Васька. – Будем взаимно вежливы!
– Нет, вы мне точно скажите, что нужно кроме рифмы? – капризно потребовала Вера. – Ну, чтобы выиграть?
– Вот это вопрос, – восхитился Олег. – Всем вопросам вопрос!
– Верочка хочет в телевизор, – съязвила Катя. – В новом платье!
– Рецепт, пожалуйста! – крикнул Васька.
– Точно, рецепт – в студию! – выбила звонкий марш по столешнице Рита Сандуленко.
– Разжуйте нам, одноклеточным, – вздохнула Света, – сделайте милость.
– Если не всякий стих поэзия, то что тогда поэзия? – негромко спросила Наташа Подгорная.
– Вот именно – что?
– Элементарно: души частица да первая снежинка, отблеск зари да в шампанском льдинка, улыбка ребенка да посвист синицы, метели вой да рычанье львицы… – пробормотала Лена.
– Плющенко – ты гений! – зааплодировал Васька. – Рецепт как в аптеке! Только что дальше делать?
– С этими, блин, улыбкой ребенка и отблеском зари? – проворчал Олег.
– И посвистом синицы! – крикнул кто-то.
– Дурачье! Главное тут – души кусочек!
– Не кусочек, а частица!
– А дальше-то, дальше?!
Лена слабо улыбнулась и закончила:
– Все это смешать. Все это слепить. На конкурс отправить. И победить!
– С ума сойти, – ошеломленно оценила Вера.
– Прекрасный рецепт, можете использовать, спасибо, Лена! – одобрила Луиза Ивановна. – А теперь начнем урок.
– Почему – урок? А как же конкурс?! – разочарованно взвыл Васька, не приготовивший домашнее задание.
– А что – конкурс? Сдаете стихи мне, в конце каждой недели мы их зачитываем на классном часе, отбираем лучшие, я их тут же отправляю по интернету, куда следует.
– А почему не мы сами? – насупилась Вера. – Скажите нам адрес, мы и без вас отправим!
– Так решено, видимо, чтобы разгрузить жюри, – пожала плечами Луиза Ивановна. – Они будут выбирать среди более-менее достойных работ, самые беспомощные мы должны отклонить здесь. Это первый этап конкурса.
– А кто участвует-то? – вяло поинтересовалась Валя.
– Старшие классы. С восьмого по одиннадцатый включительно.
– Вот увидите, я обязательно выиграю! – громогласно пообещала Вера Сидоренко.
Катя враждебно покосилась на нее и подумала, что тоже не против оказаться среди призеров. Поехать в Европу без родителей, со сверстниками…
Фантастика!
  
ГЛАВА 3 ПОДРУГИ
 
Сегодня Катя не убежала домой сразу после уроков, как делала в последние дни. Стояла в дверях и ждала подругу. И злилась, что Плющенко так долго копается. Вечно у нее все валится из рук!
Кате хотелось поговорить о конкурсе. В конце концов, Ленка в стихоплетстве кое-что понимает, они даже когда-то в игру такую играли: называлось слово, а потом они по очереди подбирали к нему рифму. Кто первый пасовал, тот и проигрывал. Если честно, Ленка почти всегда побеждала.
«И читает она намного больше, – неохотно признала Катя. – Прямо запоем читает, из всех библиотек книги тащит, еще и карманные деньги на них тратит, чудачка…»
Катя неприязненно покосилась на подругу и подумала, что с Ленкиной фигурой только и остается, что над книгами чахнуть – кого из нормальных парней такая пышка заинтересует? И простушка, к тому же, смотреть не на что!
«Интересно, она тоже надеется в Европу поехать? Комедия: Верка Сидоренко и Катька Плющенко – победительницы конкурса! Смертельный номер: два жиртреста из Вологодской области покоряют Европу! Правда, Сидоренко намного противнее и толще, Ленка рядом с ней прямо Мэрилин Монро… – Катя хмыкнула: – Вот уж Толик Оболенский обрадуется, если они с ним в одной команде окажутся, а Верка наверняка еще и кокетничать начнет, она себя чуть ли не красавицей считает, дура редкостная, зеркала у них в доме нет, что ли…»
Катя помрачнела, она не сомневалась, что Толик Оболенский выйдет в призеры. Он давно стихи пишет, вся школа об этом знает. Его работы даже в каком-то литературно-художественном альманахе печатали, Ленка, помнится, показывала, она в центральной городской библиотеке журнал брала, вот только как называется этот альманах…
Впрочем, какая разница?
Катя вздохнула: Олег учился в десятом классе и совершенно не обращал на нее внимания. Раньше, конечно, и Катя не очень-то его замечала – подумаешь, стишки свои на школьных вечерах читает! – но вот как узнала, что она из дворянской семьи…
Катя потом у папы спросила, и он подтвердил: Оболенские – очень известная фамилия в царской России. Аристократы. Вроде бы даже князья!
Вот и выходило: они с Толиком – из старинных дворянских родов, не то, что остальные. Почему бы им не дружить или хотя бы не общаться? Это… не Васька Гончаров с его предками-работягами!
Катя криво улыбнулась: вообще-то Оболенский не очень походил на аристократа. И на поэта не походил. Уж слишком большущий и бесцеремонный – ни хрупкости в нем, ни томности, как творческой личности положено. И… грубоватый, да. Даже наглый. А еще стихи пишет!