Повести и рассказы

Я стал смотреть, что написано про моего Киношника. Вот звёздочка и примечание: "Съёмки кино на всех этапах эксперимента, по плану студии". 
Мы вышли с Марленом на берег. Там уже стояли Павлов и около него Джус с портфелем. 
НЕУЖЕЛИ ОН ВОЗЬМЕТ ЕГО С СОБОЙ? 
Вещи акванавтов положили в контейнер. Сверху впихнули портфель. 
ВСЁ-ТАКИ ВЗЯЛ! 
Подошла шлюпка, контейнер отнесли в неё. Туда же сели Павлов, Марлен, Джус. 
На том месте, где недавно стоял дом, качался буёк с флажком. Шлюпка ушла к нему. 
МНЕ ВЕЗЕТ 
Вечером я вышел посмотреть на этот флажок. 
ГДЕ-ТО В ГЛУБИНЕ ПОД НИМ - ЖИВУТ ЛЮДИ. 
Я стоял, скрестив на груди руки. 
- Не рисуете? - раздался позади меня голос Павлова. Он незаметно подошёл и стал рядом. - Я думал, художники - чуть свободная минута рисуют. Вон корреспонденты так и строчат. И то им объясни, и это. Еле сбежал. 
Я понял, что не оправдываю его надежд. 
- Понимаете, - сказал я, - мы, художники, такой народ... Как бы сказать проще... Мы смотрим, смотрим, а что получится, сами не знаем. Хотите, я нарисую ваш портрет? 
Теперь покраснел он. 
- Бросьте валять дурака, - сказал он. - Я ведь так. Конечно, смотрите. Между прочим, у меня дома есть несколько книг с вашими рисунками. Морских животных вы рисовали? 
Я очень обрадовался: 
- Я. Конечно, я! Это где осьминог, трепанги, кальмары? 
- Ага. Очень хорошо нарисованы. Как живые. Вы в доме хотите пожить? 
Я задохнулся от неожиданности. ВОТ ТАК РАЗ! 
- Хотелось бы. 
- Проверитесь у врача. Будете жить со вторым экипажем. 
- Я проверялся. 
- Ещё раз. Беда - корреспонденты просятся! Вы, я знаю, водолаз, а они-то нет! 
БУДУ ЖИТЬ В ДОМЕ! 
КОМАНДНЫЙ ПОСТ 
В первой палатке, где расположился командный пост, было много проводов, много приборов, стояли телевизор и телефон. Правда, телевизор так и не сумели наладить. Когда его включали, мелькали одни полосы. 
- В доме не хватает света. И ещё - много помех, - объяснили телевизионщики. - А так у нас всё в порядке. 
Я пришёл на командный пункт - дежурил Игнатьев - и попросил, чтобы мне дали поговорить с Марленом. 
Мне казалось, что получится очень интересный разговор: человек первый раз в подводном доме. 
- Минутку, - сказал Игнатьев. - Запишу показания приборов и соединю. 
Он раскрыл толстую тетрадь и начал писать: температура воздуха в доме... давление... влажность... 
- А знаете, - сказал я, - может быть, мне скоро доведётся там жить. Павлов обещал. 
Игнатьев кивнул. 
- Как у вас уши? 
Я вспомнил погружение на Дальнем Востоке: 
- Так себе. 
- Продувать надо. 
Он придвинул телефон. 
- Марлена вызывает берег. 
РАЗГОВОР 
- Привет, Марлен, это я - Николай. Ну как там у тебя? 
В трубке шумело. Так шумит воздух в морских раковинах. 
- Ничего, - сказал Марлен. 
И замолчал. Я тоже ничего не придумал. О чём говорить? На этом наш разговор и кончился. 
РАЗРЕШИТЕ, Я ВАМ ПОМОГУ 
Всё-таки Павлов разрешил корреспондентам побывать в доме. 
Мы сели на буксир. 
- Не больше десяти минут, - сказал Павлов. - Если пробудете в доме дольше, придётся потом сидеть в декомпрессорной камере. 
- Сидеть? Сколько времени? - поинтересовался корреспондент с лысиной. 
Павлов посмотрел в книжечку. 
- Два часа... Значит, так, - он сурово посмотрел на нас, - опускаться будут только мужчины. По очереди. С каждым идут трое обеспечивающих. Двое держат за руки, третий - сзади... 
Я вспомнил, как страховал когда-то Марлена, когда тот опускался на сорок метров. 
- Внутри дома, повторяю, находиться десять минут. Ответственный за все погружения Немцев. 
На лысого нацепили акваланг. Он посопел и сказал, что готов. 
- Тогда пошли. 
Немцев первый прыгнул в воду. Потом свалился корреспондент. 
Прыгая, он не придержал рукой маску. Её сбило, он захлебнулся. Немцев подхватил его под мышки. 
Корреспондент долго плевался и икал. 
- Может, не надо? - спросил, перегнувшись через борт, Павлов. - Ну что там интересного? 
Корреспондент замотал головой. Он снова вставил себе в рот загубник и показал рукой вниз. 
Они нырнули. Четыре пузырчатые дорожки свились в клубок. Вода зарябила. Потом пузыри исчезли. 
- Вошли в дом! - сказал Павлов. - Я думал, не войдут. 
Через десять минут вода забурлила и показались четыре головы. Пловцы работали ластами и отдувались. 
Их втащили на буксир. Корреспондент стянул со лба маску. Тусклое солнце вспыхнуло на его лысине. 
- Ух как интересно! - сказал он. - Вот это дом! 
Опустили второго. Этот плавал, как морж, вода вокруг него кипела и расходилась кругами. Он никак не мог погрузиться. 
- Навесьте на него грузы! - сказал Павлов. 
Толстяку повесили на пояс несколько свинцовых плиток. 
Когда, побывав в доме, пловцы вынырнули, толстяк, перевернулся на спину и захохотал. 
- Что с ним? - встревожился я. - Может, нервное потрясение? Говорят, есть опьянение глубиной. 
- Ему просто весело, - сказал Павлов. 
Толстяк влез по трапу на буксир. 
- Шикарный дом, - сказал он. - Только я в нём чуть не остался. Туда влез легко - был мокрый и скользкий. А там высох и застрял в люке. 
Он снова захохотал. 
Тогда вперёд выступила женщина. 
- Мне этот надеть? - спросила она и тронула рукой акваланг. 
- Пойдут только мужчины, - неуверенно сказал Павлов. Он сказал это, не глядя на неё. 
Женщина подняла баллоны. 
- Разрешите, я вам помогу, - сказал Немцев. 
Павлов отвернулся. 
Немцев почесал в затылке, продул загубник и в третий раз пошёл к трапу. 
- Туфли снимите, - сказал Павлов женщине. 
- Ах да... 
- Шут его знает! У неё есть все бумажки, - сказал наш начальник, когда женщина и Немцев скрылись под водой. - Все разрешения. Прошли курсы лёгких водолазов. 
Эта пара возвратилась ровно через десять минут. Я помог женщине взобраться на буксир. Она сняла плавательную шапочку и отжала волосы. Светлые струйки побежали по немолодому лицу. Она даже не запыхалась. 
- Дом как дом, - сказала она. 
Корреспонденты попросили шлюпку и ушли на берег передавать по телефону свои сообщения в редакции. 
Немцев сказал: 
- А что? Ничего ребята. Первый и второй немного дрыгались, а эта совсем спокойно. Всё-таки десять метров. Не в ванне!