Повести и рассказы

Снизу меня толкали. 
Я вылез из воды и, сев на лавочку, стал стаскивать с себя снаряжение. Мешок положил на пол. Через белую плёнку огоньком светилась зубная щётка. 
ВОТ Я И В ПОДВОДНОМ ДОМЕ! 
У ног колыхалась жидкая прозрачная дверь. Никакой двери в тамбуре не было. Была вода. Сжатый внутри дома воздух не давал ей подняться и залить дом. 
Водяное зеркало раскололось. Показалась голова Павлова. Он спросил: 
- Всё в порядке? Располагайтесь! 
И скрылся. 
ДОМ 
Первым делом Немцев показал мне помещения. 
- Осторожно, - говорил он, - тут можно удариться коленом, тут головой. 
Мы карабкались по железным лесенкам, как белки. В доме было три комнаты - три отсека. Нижний, через который я вошёл, жилой и лаборатория. 
В нижнем стояла скамеечка, висели на крючках гидрокостюмы и акваланги. 
Ещё тут было много кранов. 
- Ох, сколько их! - сказал я. - И каждый небось нужен. 
- Конечно, воздух, вода. 
- А если не тот повернёшь? 
Немцев даже удивился. Он потрогал свои - щёточкой - усы и сказал: 
- Скорее всего, утонете. Или взорвётесь... Не шутите. Идёмте в жилой отсек. 
В жилом отсеке было всё: и столовая, и спальня, и кают-компания. Стояли в два яруса койки, обеденный стол, висело радио. 
Через люк мы поднялись в лабораторию. В ней было много приборов, и она походила на кабину космического корабля. 
Я облазил весь дом и почувствовал, что в нём чего-то не хватает. 
Чего? И вдруг понял: кухни! 
- Где же вы готовите пищу? - спросил я. 
- Как, разве вы не видели? У нас есть шикарная плита с необыкновенной вентиляцией. 
Меня повели снова в лабораторию. У стены стоял никелированный, с пластмассовыми ручками, кучей циферблатов прибор. 
ВОТ ТАК ПЛИТА! 
- Электрическая! - с гордостью сказал Немцев. - Сюда ставите сковородку. Здесь устанавливаете температуру, здесь - время. Закрываете дверцу. И через несколько минут - гудок! Пожалуйте, обед готов... Вы сколько дней пробудете с нами? 
- Десять. 
Он показал мне мою койку. 
- Между прочим, - сказал Немцев, - деликатный вопрос. Вы не храпите? 
- А что? 
- Должен предупредить. Здесь и без того повышенная нагрузка на нервы. Говорят, у американских гидронавтов был случай: один водолаз храпел, так другой чуть не выбросил его из дома. 
- Что вы, я сплю, как ангел! 
Мы оба засмеялись. 
Смех в доме звучал странно, тоже глухо и как-то не весело. 
Вдруг неподалёку от койки я заметил портфель Джуса. 
НЕУЖЕЛИ ЗАБЫЛ? 
- Не поместился в контейнер, - объяснил Немцев. - Бумажки Джус взял, а портфель оставил. Сказал - потом. 
КАК ЖЕ ТЕПЕРЬ ДЖУС БЕЗ ПОРТФЕЛЯ? 
ВОЛЬЕР 
С берега позвонили: в вольер будут сажать рыб. 
- Надо проверить сеть, - сказал Немцев. - Пойдёте со мной? 
Мы вышли из дома. 
Вольер висел неподалёку от "Садко". Он парил, как воздушный шар, невесомый, раздутый. Снизу его держали якоря, вверх тянули поплавки. Их было много - целая гирлянда поплавков. 
Мы подплыли к вольеру, нашли дверь. Отведя засов, проплыли внутрь. 
Никаких повреждений сети не было. 
Только мы вышли из вольера, как над нами появились два тёмных пятна. Это опускались люди и тянули на верёвочках за собой мешки. В них за прозрачной плёнкой беспокойно метались рыбы. 
Водолазы подплыли ближе. Немцев открыл дверь вольера. Мешки затолкали внутрь и открыли. Пёстрая стайка заклубилась внутри вольера: вилохвостые ласточки-монашки, серебристые лобаны, зеленоватые, с чёрными копеечками на хвостах ласкири... 
Дверь закрыли, и один из водолазов похлопал меня по плечу. Через овальное стекло маски на меня смотрели внимательные глаза Марлена. 
Я показал ему большой палец. 
ВСЁ В ПОРЯДКЕ! 
Мы с Немцевым вернулись в дом. 
Там опять звонил телефон. 
- Волнуются наверху, - мрачно сказал Игнатьев, - как вы переносите пребывание на глубине. Приказали надеть на вас комплект датчиков. Никогда не летали на космическом корабле? Сейчас получите представление. 
ДА-А... ТУТ Я, КАЖЕТСЯ, ОТДОХНУ! 
ВИТОК ВОКРУГ ЗЕМЛИ 
Меня усадили посреди лаборатории и стали обвешивать датчиками. 
Они все были со шнурами и присосками. Очень смешно: электрический шнур, на конце присоска, внутри присоски пластинка. Одну присоску мне прилепили напротив сердца, вторую - у самого горла, две или три на спину, ещё одну - к рёбрам. 
Я вспомнил Лёсика и нервно засмеялся. 
- Боюсь щекотки... - сказал я. - У вас холодные руки. 
- Всё, можете ходить, - сказал Немцев. 
Я встал и сделал несколько шагов. Шнуры, извиваясь, как змеи, потянулись за мной. 
- Это космические датчики. Такие надевают космонавтам, - объяснил Немцев. - Сейчас можно позвонить на берег и узнать, какая у вас температура. - Он снял трубку. - Сообщите показания... Тепература тридцать шесть и девять. Пульс семьдесят четыре... Дыхание нормальное... Всё в порядке... А знаете, бывают датчики, которые прикрепляют к голове. Для этого надо обрить макушку. 
- Нет уж, увольте, - сказал я. - С меня довольно температуры. Тридцать шесть и девять? Обычно у меня тридцать шесть и шесть. И пульс шестьдесят. 
- Это от высокого давления. Ничего, привыкнете. 
Я хотел подойти к столу, запутался в шнурах и остановился. 
- Ходите только взад и вперёд, по радиусам, - сказал Игнатьев. - Не вальсируйте. И не прыгайте. 
Я обиделся, сел на стул и просидел на нём неподвижно целый час. 
- С берега передают - можно снять, - сказал наконец Игнатьев. - Они говорят, вы идеальный пациент. Ни одной помехи за счёт движений. Немцев тот оборвал два шнура. 
Я отлепил от груди датчик. На том месте, где только что была присоска, розовело маленькое круглое пятнышко. 
ПЕРВАЯ ПОДВОДНАЯ НОЧЬ 
Вечером после чая я залез на свою койку, лёг на знаменитый бело-голубой матрас и попытался уснуть. 
С непривычки и от давления отчаянно колотилось сердце. Шумело в голове. Простыня сразу сделалась мокрой. Приборчики не помогали. 
Над койкой к стене была приделана маленькая лампочка-ночник. Она была очень слабая, и волосок в ней горел не белым, а красным. 
Я попробовал смотреть не мигая на лампочку и считать. Говорят, это лучший способ уснуть. 
- Вам неудобно лежать наверху? - спросил Немцев. - Поменяемся?