Когда мечты улыбаются
Чтобы настроиться на нужный лад, Вика взяла дневник:
«Все люди могут передавать душевные порывы словами. Просто одни – ленивы, другие – глупы, третьи – не умеют, четвертые – не хотят. Но есть люди, в которых постоянно бьёт добро, как вода из ключа. Они облекают его в слова. И делятся с одними, другими, третьими, и доброта их, душевная мудрость, чуткость к чужой боли не иссякает. Отдавая живое, наболевшее, они мучаются не от того, что жалко, а боясь, что всем не хватит. Только им ведомы сильные страсти и страдания. Причём страдания – в большей степени. Но они не ропщут, не злятся, они ищут в себе хорошее и достойное и дальше делятся с другими. Они великодушны: их душа слишком велика для них одних».
А когда его отложила, на часах была половина восьмого. Керри сидела у входной двери, намекая, что пора бы прогуляться. «Встречу его на улице», – подумала Вика, одеваясь.
Но на улице были только слякоть и мокрый полуснег-полудождь. Побродив между своим домом и домом Гены, она вернулась восвояси. На часах было двадцать минут девятого. Вика набрала номер Гены. Длинные гудки шли один за одним, пока не высветилось «Соединение завершено» – Гена не взял трубку. И тут Вика испугалась: а вдруг Надя права, вдруг ОН НЕ ПРИДЁТ?!
Она нервно помыла посуду, сыграла на компьютере в «Тетрис», разложила пасьянс… Время шло, а Гены не было. НЕ БЫЛО. Она раз за разом набирала его номер, но из телефона доносились только длинные унылые гудки. Вика не могла ничем заниматься – всё валилось у неё из рук! – она только нервно ходила по квартире, как и в прошлую субботу.
Всё было точно так же: она ждала, а он не шёл. Ездил лифт, открывались двери, кто-то входил и выходил из квартир, но… Но никто не шёл к Вике. Гена не приходил.
Я буду ждать. Я просто буду ждать.Не плакать, не надеяться, не верить.И не любить. Лишь пол шагами мерить.И с каждым шагом молча умирать, —перечитала Вика строчки в своём дневнике.
И… вдруг опять что-то неуловимо изменилось, рука сама потянулась за ручкой…
А я одна, а я опять одна.Что тревожиться из сил своих последних?Мне одиночество – и друг, и собеседник.Мой верный друг. И я ему верна.Вика написала это и испугалась. Смотрела и не верила своим глазам: я снова сочиняю стихи, это я? Но слова рвались откуда-то изнутри, требовали продолжения. И страх отступил.
А я одна, но я не знаю скуки.Ведь я внутри намного больше вне.Сто пять галактик, тьма миров во мне.Движенья, мысли, чувства, буквы, звуки.Теперь Вика смотрела на строчки с удивлением. У неё было такое ощущение, что писала не она, а как будто кто-то другой через неё. «Это – не моё! Я не могла так сказать!» – скакали в голове мысли. – «Я вообще не умею писать стихи!» Но стихи упорно рвались изнутри наружу.
А я одна, и я не сплю ночами,При ночнике вступаю в отношения,С душой своей, без страха и сомнения.И здесь словно кто-то ее остановил. Вика понимала, что дальше должна быть последняя, финальная и очень важная строчка, но невидимый канал перекрыли, и поток слов иссяк. Раз за разом она перечитывала стихотворение от начала до конца, но последней строки как не было, так и не было. Вика почему-то разозлилась и отбросила дневник на диван. Взгляд её упал на часы: было почти десять.
И тут же реальность обрушилась на неё. Это был её день рождения. К ней должен был прийти самый лучший парень на свете. Этот день рождения должен был стать первым настоящим весёлым праздником в её жизни, но не стал. Потому что парень снова её предал. Снова пообещал сказку и снова жестоко обманул. Ткнул носом в реальность, в которой не бывает праздников, сказок, любви. Сколько бы Вика ни смотрела в потолок, слёзы было не остановить.
– Я его ненавижу! – выкрикнула она в пустоту.
И тут же раздался звонок в дверь. Громко, как выстрел.
Вика вздрогнула, судорожно вытерла слёзы, забыв про то, что накрашена, и кинулась к двери. Он пришёл! Пришёл! Пришёл!
На пороге стоял Славка:
– Вика, поговори со мной, пожалуйста, о мотоциклах, а? Я тебя прошу!..
«А после, может, разрожусь стихами», – вспыхнуло у неё в голове.
Глава 11
Вечеринка
– Не пришёл?! – в воскресенье шестнадцатого марта прямо с порога спросила Надя, а потом сама же ответила на свой вопрос: – Не пришёл. Ты в курсе, что Керри у двери чаттанугу-чучу отплясывает? Ты что, до сих пор её не выгуляла? Времени – первый час!
Вика ничего не ответила, как стояла, прислонившись к шкафу в прихожей, так и осталась стоять.
– Понятно. Сейчас я её выгуляю и займусь тобой. Это ключи от квартиры? Я их возьму, – и Надя ушла.
А Вика пошла на кухню и включила чайник. Она не могла понять, рада она появлению подруги или нет. А когда она не знала, чего хочет, и она начинала вести себя гостеприимно.
– Тортик остался! – радостно заметила Надя, вернувшись и усаживаясь за стол, а потом сразу взяла быка за рога: – Не пришёл, да? А ты снова ждала, как дура. Понятно. И что ты думаешь делать дальше? Какие тебе ещё нужны доказательства, что он тебя не то что не любит, он тебя вообще ни в грош не ставит. Так себя вести можно только с человеком, на которого плевать с высокой колокольни.
– Чего ты от меня хочешь? – вздохнула Вика, наливая и себе чаю. – Да, ты права, ты, как всегда, права. А я – нет.
– Только вот не надо таким скорбным тоном, хорошо?
– Хорошо.
– Ладно, прости, я снова на тебя нападаю. Не вешай нос, подруга! Будет и на нашей улице праздник. Просто надо выкинуть этого Фролова из головы. Забыть. Плюнуть и растереть. Кто он? Да никто! Дурак.
– Ко мне ночью Славик приходил.
– Кто?
– Славик, твой брат.
– Зачем?!
– Поговорить о мотоциклах.
– В смысле, с днём рождения поздравить?
– Нет, он не помнил, что у меня день рождения. Он хотел поговорить со мной о мотоциклах.
– И что, он тебя даже с днюхой не поздравил? Вот эгоист! А я думала, вы такие друзья. Ты же за него на даче, как негр на плантации, работаешь каждое лето…
Вике и самой было обидно, что папа не позвонил, что Гена не пришёл её поздравить, а Славик не только сам не поздравил, но даже не заметил, в каком она состоянии. Просто говорил о своём, о мотоциклах. Но, с другой стороны, она-то заметила, в каком он состоянии…
– Ему плохо было. Мне кажется, у него что-то нехорошее в жизни произошло. Как будто он хотел поговорить о чём-то другом, но не решился.
– То есть ты у нас тоже теперь психолог? Решила побыть чьей-то жилеткой? Понятно, понятно… Как посидели?
– Хорошо посидели. Салата поели, чаю попили, поговорили.
– Подожди, я ведь о чём-то другом хотела сказать… – Надя задумалась. – О чём мы говорили до Славика? А! Так о Гене! Забудь о нём!
– Да я уже забыла, – буркнула Вика.
– Вот и отлично. Надо подумать, где нам найти других парней, – и Надя пустилась в размышления.
Прошло три недели.
В город пришла настоящая весна; начался апрель. Сугробы стаяли, казалось, в один день, снег остался только с северной стороны домов. А с южной – появились первые робкие ростки мать-и-мачехи. Вика убрала на антресоли свой пуховик и зимние сапоги. Они гуляли с Надей с собаками в весенних ботинках и размышляли о том, когда уже можно будет достать туфли.