Испытание славой
Туся видела, что он начинает злиться, но она знала, что отступать нельзя. Эту заразу нужно вырвать с корнем.
– И еще «мы» говорят, когда чувствуют себя в команде.
– А разве я не в команде? – Толик, скрипнув стулом, подался вперед. На щеках его выступил румянец, словно его уличили в чем-то крамольном. – Я к тебе с этой статьей бежал, думал радостью поделиться, а ты со своими нравоучениями прилипла. – И неожиданно спросил: – Как ты думаешь, почему меня выбрали для этого интервью? Да потому что я на самом деле лучший! И я всего добился сам, без всякой помощи, собственным трудом и талантом! Да если хочешь знать, я…
– Вот видишь, опять я! Меня! – не удержалась Туся от справедливого упрека, и неожиданно у нее с языка сорвалось: – Противно смотреть, как ты себя любишь!
Потрясенная, она смотрела в его леденеющие глаза. Она не хотела его оскорбить, но роковые слова были сказаны, и уже никакая сила не могла их вернуть назад.
– Ах, тебе противно?! – Толик откинулся на спинку стула и с неприятной усмешкой окинул ее взглядом, как будто впервые увидел: – Слушай, кем ты себя возомнила? Тоже мне, служительница Мельпомены! Сидишь тут со своими мнениями и рассуждениями. А что ты на самом деле сделала, чтобы быть особенной? Ну что? В сериале снялась у своего отчима?
– Ты взял плохой тон, – предупредила Туся.
– Я взял плохой тон?! Ну-ну! – запальчиво откликнулся Толик. – А вообще, знаешь что? Раз уж так все повернулось, давай-ка сделаем перерыв, возьмем, так сказать, тайм-аут в наших отношениях, пока они окончательно не испортились. Ты от моего гипертрофированного эго отдохнешь, я от твоих претензий ко мне. О’кей?
О’кей? В смысле – договорились? Туся могла ожидать чего угодно от этого разговора, она знала, что он окажется нелегким, но чтобы Толик сказал такое! В желудке у Туси стал подрагивать какой-то отвратительный комок, и все же она смогла изобразить на лице беззаботную улыбку: полгода уроков театрального мастерства в студии не прошли для нее даром.
– И сколько же, по-твоему, должен продлиться этот тайм-аут? – поинтересовалась она.
– А это как получится.
– Ну что ж. – Улыбка на лице Туси стала ослепительной. – Не вижу в этом ничего страшного! Я взрослая девочка. Я смогу это пережить!
– Ну и кто же теперь «якает»? – криво ухмыльнулся Толик, сверля ее непримиримым взглядом.
– Вот и побеседовали. – Туся взяла сумочку, поднялась. Толик не шелохнулся. – Смотри не сбейся с предначертанного пути, Титаник! – сказала она напоследок и пошла к выходу.
Обида подстегивала ее, помогала держать спину прямо и делала ее походку изящной и легкой. Она думала, что вот сейчас Толик ее остановит, догонит, скажет: «Что же мы с тобой делаем?» Ничего похожего не случилось. Туся продолжала идти, смутно различая дорогу между столиками. Она была слишком оглушена, чтобы прислушаться к внутренним ощущениям, и только одна мысль назойливо вертелась в голове: «Как быстро нам удалось разрушить то, что еще час назад казалось незыблемым».
Толик смотрел Тусе вслед, сжав зубы. Он не собирался бежать за ней, как она, по всей видимости, ожидает. В эту минуту ему было все равно, куда она пойдет. Он кипел от возмущения. Сегодня она переступила черту, и, если он не поставит ее на место, покоя ему в этой жизни не будет. Она и так из него разве что только веревки не вьет. «Толик, то! Толик, се!» А он и рад стараться. Стелится, как мох под ногами. Взять хотя бы последний случай, когда у Светки стащили эту статуэтку – семейную реликвию. Он как ненормальный носился по Москве, занятия прогуливал, едва успевая на тренировки, и все потому, что его милой взбалмошной Тусе пришла в голову мысль самим пуститься на поиски этого «Поющего ветра»! Опять решила в «Сыщик, ищи вора» поиграть. Нет, хватит! Может, она и королева, но он не собирается дважды наступать на одни и те же грабли и становиться ее безмолвным пажом. Все это в прошлом. Все изменилось. Они повзрослели, и теперь – они или на равных, или никак. И она первая должна это понять. К горлу Толика подступил комок. Он подозвал официанта и заказал водки.
Водка появилась в запотевшем графине. Толик выпил рюмку. Жидкость зажгла огонь где-то под ребрами, и Толик тяжело выдохнул, отправляя пламя по назначению. Вскоре в голове приятно шумело, мысли стали ясными, как стекло. И думал он примерно следующее.
Если девушка любит парня, она должна вести себя разумнее, чтобы не допускать трений и осложнений. «Ну, Толичек, не кажется ли тебе, что в этом случае ты мог бы чуть пересмотреть свою точку зрения?» – Вот как ей следует разговаривать с ним в спорных ситуациях. А она как себя ведет?! И вообще, что от нее требуется? Всего лишь немножко тактичности и уступчивости, и он сделает все, что она ни попросит. Нет, она предпочитает жалить его несправедливыми упреками, извергая из прекрасных глаз молнии. И за что? За то, что он старается для нее, для их совместного будущего.
Взгляд его упал на журнал. Толик запихнул его в карман пиджака. Я ей его не понравилось! А она сама? Не могла допустить, чтобы последнее слово за ним осталось. Нет, обязательно нужно было сказать, чтобы он с верного курса не сбился. Намек на недавнее прошлое, когда он ночей из-за нее не спал, а она шутя отпихивала его со словами: плыви, мол, отсюда, капитан. Да, тогда он был капитаном, а она еще не снималась в этом проклятом сериале и не хотела стать актрисой.
По мере того как его настроение становилось все отвратительнее, он пополнял и расширял перечень обид, нанесенных ему Тусей, и вскоре пришел к выводу, что вся вина за этот разговор лежит целиком и полностью на ее совести. И что на этот раз она, именно она, должна сделать первый шаг, если дорожит их отношениями. Он ее, разумеется, сразу же простит, потому что любит, и все у них будет по-прежнему, а может, и еще лучше, потому что после этого маленького урока она поймет, что нельзя безнаказанно топтать мужскую гордость.
Несмотря на все, казалось бы, правильные, с его точки зрения, размышления, на душе у Толика было муторно, и он снова потянулся к графину.
6
Туся тем временем успела дойти до входа в метро и остановилась, не зная, что же ей делать дальше? Как поступить? Идти домой не хотелось. Дома ее никто не ждал. Она понимала, что одиночество для нее сейчас опаснее смерти. Спустя двадцать минут она нажимала на кнопку звонка Лизиной квартиры.
– Вот молодец, как раз к ужину, – пригласила гостеприимная подруга.
– Спасибо, я только что из-за стола.
Есть не хотелось, хотя Туся не успела поужинать в ресторане, но было бы странно, если бы у нее сохранился аппетит после того, что там произошло.
– Тогда иди в комнату, а я быстро макароны с кури…
Тут Туся, снимая короткую дубленку, повернулась лицом к свету, и Лиза остановилась на полуслове.
– Иди ешь, – сказала Туся. – Я не собираюсь умирать у тебя на глазах. Не настолько я бессердечна.
– Какая уж тут еда. Пошли ко мне. Мам, ко мне Туся пришла! – крикнула Лиза. – Мы с ней секретничать будем. Да, и привяжи Антона к телеку, чтобы он нам не мешал.
Антон, младший брат Лизы, промычал что-то невразумительное, типа, мне ваши шушу-ляля до фонаря. А мама пообещала, что займет его чем-нибудь полезным, так что девочки пусть не волнуются и шушукаются всласть.
– А где Кирилл? – рассеянно спросила Туся, привыкшая к тому, что Кирилл здесь частый гость.
– У него сегодня тренировка на «Динамо».
– Ах да, – вспомнила Туся, усаживаясь в свое любимое кресло у окна.
Она перекинула волосы со спины на плечо, и Лиза невольно залюбовалась подругой.
Туся была очень хорошенькой – тонкие черты лица, матовая гладкая кожа, точеный профиль, будто вырезанный умелой рукой скульптора. Она лучше всех девчонок в классе знала, как нанести макияж, чтобы он выглядел естественно, лучше других ориентировалась в моде, одеваясь стильно и броско. К ее авторитетному мнению всегда прислушивались, к ней часто обращались за советом: что с чем надеть на свидание или вечеринку, какие подобрать украшения, духи. В общем, Туся, по мнению Лизы, была совершенством, но, как у всякого совершенства, у нее имелся свой собственный изъян. Она была излишне эмоциональна и из-за этого часто попадала во всякие невероятные истории, иногда с криминальным оттенком. Однако она никогда не признавала себя виновной в неурядицах, и все свои неприятности воспринимала как чистейшей воды случайность, вызванную обстоятельствами. И еще. Если Туся приходила к какому-то решению, ее невозможно было переубедить. Если что-то собиралась сделать, бесполезно было вставать у нее на пути. Но сейчас Туся была явно не в лучшей форме, и Лиза еще больше заволновалась, наблюдая за ней.