Карбонель

— Это просто замечательно, — сказала Розмари.
У нее не было возможности поговорить с Карбонелем до тех пор, пока она не отправилась спать.
— Я думаю, что вы кое-чему научились, — проворчал кот, когда Розмари рассказала ему о приключениях того дня, — хотя бы тому, что со взрослыми нужно держать язык за зубами. Но чтоб уж совсем все было хорошо, ты должна преодолеть малейшее искушение произносить Вызывающие Слова, — добавил он уже благодушно.
Карбонель начал вылизывать грудь, сев рядом с Розмари, и прервался на минутку, чтобы сказать:
— В принципе, ты вполне справляешься, — он переключил внимание на правую заднюю лапу и говорил в паузах между делом. — Я провел несколько часов в компании миссис Уолкер. Должен сказать, мне нравятся ее каминные коврики — они весьма уютны. И я узнал еще кое-что о Бродячих Котах. Возмутительно, сколько они причиняют вреда. Даже люди это замечают. Полосатому коту из соседнего подъезда порвали ухо, а серого из табачной лавки даже пришлось везти к ветеринару. Теперь, если вы с Джоном сможете распоряжаться своим временем, мы с метлой будем ездить с вами и тогда мы обязательно все выясним.
Розмари не обратила внимания на его поучительный тон.
— Наверное, тебе очень неприятно служить метле и мне.
— В каком-то смысле это тяжелее, чем быть ЕЕ рабом. Теперь я ближе к свободе, чем тогда, да что из того? Но я убеждаю себя, что тогда было хуже. Ты добрая и довольно умненькая для человека, и так замечательно меня гладишь. Уж не обижайся, если я иногда ворчу.
Вместо ответа Розмари взяла его на колени. Она сидела на кровати, скрестив ноги, и кот оказался в подоле ее ночной сорочки. Его желтые глаза были похожи на золотые монетки. Некоторое время она сидела в сумерках, прислушиваясь к слабеющему урчанию, а затем сказала нежно:
— Милый Карбонель, мы обязательно освободим тебя, как только сможем.
Ответа не последовало. Урчание стихло. Карбонель спал.
  
Глава 15
 
ГДЕ КОТЕЛ?
 
Прошло два дня, прежде чем они смогли окончательно освободиться от опеки взрослых. Каждому дали по шиллингу на крайний случай и по пакету сэндвичей, приготовленных поваром из Туссока. Розмари несла метлу, а Карбонель семенил впереди, задрав хвост.
— У нас уйма времени, — радостно сказал Джон, — как здорово! Но все равно нельзя терять целый час и идти пешком до рынка. Давайте поедем на автобусе.
Деловые люди уже разъехались по офисам, и в автобусе сидело только несколько дам, спешащих за покупками. Так что весь верхний этаж автобуса был в распоряжении детей. Автобус качался и грохотал, мчась по узким улицам, как галера по бурному морю (это сравнение придумал Джон). Они очень увлеклись плаванием по Испанским морям, во время которого матросы мерли от цинги, как мухи. И не заметили, как доехали до места назначения. Дети решили сначала найти дружелюбного старичка, который видел, как миссис Кантрип продавала свои вещи, и спросить: не помнит ли он, кто купил котел. Но так как они обещали миссис Пэндэлбери Паркер сходить в музей, то Джон предложил сначала осмотреть его, и сделал это с таким видом, как будто речь шла о зубном враче.
Музей располагался в большом старинном здании с бесчисленными углами, ступеньками и неожиданными поворотами. Хотя Розмари не любила признаваться в этом, боясь показаться смешной, музеи ей нравились. К своему удивлению, Джон тоже заинтересовался выставкой. Там были доспехи, мечи, алебарды, старинные пистолеты с красивыми резными рукоятками. Там была коляска с окном, которое опускалось и поднималось, как в поездах, огромная перчатка, принадлежавшая королеве Елизавете, расшитая цветами и животными, и платья викторианской эпохи, которые Розмари была бы не прочь примерить на себя, и сундук с растрепанными куклами, в которых явно кто-то очень хорошо поиграл.
— Мне всегда казалось, что вещам, которыми можно пользоваться, грустно лежать запертыми в музее, где на них можно только смотреть, — сказала Розмари.
Они прошли через длинную колоннаду, пристроенную сзади: в ней размещалась коллекция фарфора, собранная Уилкинсоном, которая, как сказал экскурсовод, считалась одной из лучших коллекций в стране.
— Ты только посмотри на эти сервизы! Это же ужасно, что из них больше никогда не будут пить чай…
— Фу! Ты говоришь, как взрослые! — возмутился Джон. — По-моему, мы осмотрели уже весь музей, пошли теперь на рынок.
Розмари хотелось еще побродить по музею, но пришлось идти за Джоном на солнечный свет. Дети сразу почувствовали облегчение от того, что не надо больше разговаривать шепотом. Карбонель разлегся на ступеньках и грелся на солнышке. Рядом в углу стояла метла. Розмари показала дорогу к дружелюбному старичку. Когда они подошли к прилавку, старичок разговаривал с какой-то старухой, которая торговалась с ним из-за рулона линолеума. Когда она ушла, взяв рулон под мышку, старик заметил Розмари.
— Привет, Сюзи, — сказал он, — ну как, нашла волшебную палочку? На днях, я думаю, мне привезут парочку, — и он засмеялся своей шутке.
Розмари из вежливости тоже засмеялась. Если он будет продолжать считать все шуткой, она сможет еще что-нибудь узнать.
— Нет, на этот раз мне нужна не волшебная палочка, а ведьмин котел.
— Котел, да? Ты сможешь сварить отличное зелье в этой кастрюльке, — он сильно закашлялся, что весьма встревожило Розмари.
— Нет, он должен быть таким черным с ручкой на крышке. Ведьмы пользуются только такими котлами.
— В наше время на них нет спросу, — сказал старик с видом профессионала, — с тех пор, как люди начали пользоваться этими новомодными штуками — газом и электричеством. Сейчас нужны только ведра для хранения угля, чтобы просто вываливать уголь, не пачкая рук. А разве не тебе я рассказывал про старую развалюху, которая торговала рядом со мной и продала свою шляпу? Ну так, веришь или нет, она продавала еще вот такое ведерко для угля.
— И как, продала? — спросила Розмари осторожно.
— Наверное, — сказал старик. — Я не видел, кому, потому что разговаривал с покупателем о пяти ложках. Хотя, подожди минутку… Кажется, я припоминаю, как какая-то чудачка уходила с котлом в руках.
— Помнится, вы говорили, что можете читать по одежде людей, как по книге, потому что вы торговец, да точно так вы и говорили.
Глаза старика загорелись.
— Я всего лишь заурядный Шерлок Холмс. Вид у нее был артистичный. Я сказал себе: связанная вручную кофта хороша, но уже обвисла, за юбку и жакет я не дал бы больше двадцати пяти шиллингов. Волосы у нее были седые, собраны в узел, и закрывали уши. Она говорила про какой-то магазинчик, принадлежащий ей. Наверное, она что-то о нем рассказывала, я так думаю, но не могу вспомнить что.
— А зачем ей котел? — спросил Джон.
— С такими дамами ничего не поймешь, — мрачно сказал старик, — не исключаю, что для угля, — и он переключил внимание на грустного молодого человека, который хотел купить граммофонные пластинки.
Дети отошли прочь и сели на старый чемодан.
— Теперь вопрос в том, — сказал Джон, — какой магазин может принадлежать пожилой артистичной леди.
— Рядом с собором довольно много магазинчиков, торгующих поделками и сувенирами, — сказала Розмари, — по большей части они принадлежат как раз подобным людям.
— Мне кажется, ты права, — сказал Карбонель. — Собор недалеко.
— Я считаю, нам надо съесть бутерброды на газоне у собора, тогда не придется таскать их с собой, — предложил Джон. — Интересно почему еда перестает быть тяжелой, когда она оказывается в желудке. Наверное, это как-то связано с равновесием.
Они дошли до собора и сели на скамейку в тени огромного серо-золотого здания.
В небе кружили и кричали грачи. Часы над западным входом пробили одиннадцать. Это были замечательные часы: с двумя толстыми маленькими ангелочками, стоящими по бокам. В руках ангелочки держали молоточки, которыми каждые четверть часа били по колокольчику. К тому времени, как ангелочек собирался ударить по колокольчику в знак того, что прошло полчаса, Джон и Розмари уже съели свои сосиски в тесте и сэндвичи с вареными яйцами. Карбонель доедал свой бутерброд с паштетом из анчоусов, который Розмари взяла специально для него. Когда же часы пробили двенадцать, они покончили с пирогами и целым пакетом огромного красного крыжовника. Карбонель нетерпеливо ходил вокруг скамейки — к сильному неудовольствию воробья, жадно следившего, как Розмари стряхивала крошки с ладони.