Ольга Яковлева
Сергей Иванов
Ольга Яковлева
Я понимаю, что лучше всего, если б эта история начиналась летом. Или даже ещё лучше — поздней весной. Тогда сразу представляешь себе, как много впереди счастья. И книжка читается легко, и хочется, чтобы всё это происходило с тобою!..
Но что же делать, если повесть, которую ты сейчас будешь читать, началась осенью?
Правда, была совсем ещё ранняя осень. Первые числа сентября. Солнце заливало по утрам улицы. Помидоры, арбузы, груши и всё другое, такое же вкусное, продавалось чуть ли не задаром. А древние старухи, которые до сих пор очень хорошо помнили, как оно всё было раньше, зорили даже, что по-старому… по-старому сейчас ещё пето!
Погода и правда была совершенно летняя. По радио объявляли двадцать шесть и двадцать семь градусов. Люди утром шли на работу в лёгких платьях и в белых рубашках с закатанными рукавами. А ученики первых — третьих классов бегали в школу в шортах или коротких юбках. И в сандалиях с белыми гольфами.
На переменах просто в глазах начинало рябить от этих гольфов!
Вот примерно о чём думала ученица второго класса «В» Ольга Яковлева, когда однажды утром шла в школу. Попался ей на пути базар — вспомнила, как женщины во дворе расхваливали удивительные, баснословно дешёвые базарные цены. Перебежала дорогу с теневого тротуара на солнечный — заметила прохожих, одетых по-летнему, и подумала про белые гольфы, которыми забит во время перемен весь коридор второго этажа (там учатся младшие классы).
Сама она была в коротеньких пёстрых носочках. Всё-таки не так одинаково.
Ольга уже две недели отучилась во втором классе. Да перед этим ещё целое лето считала себя второклассницей. В общем, могла бы при случае показать кое-кому, как следует себя вести.
Первый класс прошёл для неё словно бы во сне. К школе ведь привыкнуть нелегко! То и дело ей казалось, что всё это скоро кончится и настанет опять её обычная жизнь дома.
Но неделя проходила за неделей, она стала получать отметки, потом четвертные. Как перелески за окном поезда, мелькали короткие каникулярные деньки. И вот она, можно сказать, оглянуться не успела, как её подхватило свободное и весёлое лето. Ученье кончилось!
Она словно бы из воды вынырнула — осмотреться и дух перевести. Что же выходило? Её научили считать, писать. Читать она до школы умела, но теперь ей это и нравилось, потому что она читать стала легко.
В общем, год в школе не пропал даром. Это можно было и по табелю проверить — отметки хорошие и внизу разборчивым красивым почерком написано: «Переведена во второй класс». Эту надпись Ольга любила читать… вернее, не читать, а просто рассматривать: продолговатые буквы с нажимом и квадратную, заметную точку в конце.
И хотя было понятно, что такой же точно надписью могут гордиться тысячи других ребят из тысяч школ, она всё равно нет-нет да и открывала ящик комода, доставала оттуда табель и… любовалась! А когда её повезли в деревню, взяла табель с собой.
* * *Лето — ну, кажется, что могло в нём измениться из-за того, что Ольга школьницей стала? Да ничего!.. А на самом деле изменилось. Раньше она жила в деревне до тех пор, пока погода хорошая, а теперь уж — стоп, погодите! Каникулярное лето кончается ровно тридцать первого августа. (А слова-то какие: «каникулярное лето»!..) И даже не ровно тридцать первого августа, а ещё раньше — какого-нибудь числа двадцать восьмого, двадцать седьмого. Надо же приехать, осмотреться, всё ли готово…
Так она и прожила три летних месяца, помня о первом сентября, о замечательной надписи в табеле. И когда её спрашивали, в каком она классе, твёрдо отвечала: «Во втором!»
Даже имя у нее изменилось. Раньше звалась она Оля, Олька, Оленька. А теперь только Яковлева Ольга. Или просто — Ольга. Так она сама себя называла, когда думала о чём-нибудь. И так другим говорила, когда знакомилась. Мама к этому не хотела привыкать и не привыкла. А в школе привыкли. Никому дела нет — как хочешь, так и называйся!.. Ей кричали:
«Оля, у тебя карандашик есть синий?»
Она спокойно отвечала:
«Не Оля, а Ольга!»
«Почему же это Ольга?» — спрашивали у неё ехидно.
«А уж потому!»
В первые дни она попереживала из-за этого. Но потом мальчишки начали её так звать: Ольга. А за мальчишками и весь класс…
* * *Сверкают галстуки, мелькают белые гольфы. Ольга входит на школьный двор. Ещё рано, в школу пока не пускают. На верхней площадке крыльца стоят дежурные девятиклассники с красными повязками на рукавах. Между каждыми двумя колоннами по человеку. Хорошо им, наверное, стоять там и смотреть с равнодушными лицами, как в школьном дворе бушует целое человеческое море!
За двадцать минут до звонка начнут пускать: проверят подпись родителей в дневнике — и путь свободен!
На ступеньках уже толпятся охотники первыми ворваться в прохладную гулкую школу. Первыми прострекотать вверх по гладким ступенькам и войти в класс, который, кажется, ещё не проснулся и потому тих, словно дремучий лес. Войти в него, в этот лес-класс, и сесть за свою парту, уже чуть пригретую ранним солнцем!
Ольге за две недели лишь однажды удалось это — влететь в школу среди первых, среди ватаги здоровых мальчишек-шестиклассников… Во все другие дни она приходила слишком поздно. Коридоры и лестницы уже полны были шума, толкотни, мелькания белых гольфов. И класс грохотал, словно комната смеха или птичий вольер в зоопарке…
Наконец сегодня Ольга встала специально раньше. И раньше села завтракать, чтобы вовремя прийти к школе, пробиться на верхние ступеньки и…
* * *Ольгу кто-то решительно взял за рукав. Она сейчас же обернулась — Светлана Карасёва, сидит за четвёртой партой у окна.
Светлана была в Ольгином классе с самого первого дня. Но в прошлом году, хоть и учились вместе, и строились вместе, и даже несколько раз вместе ходили в кино и на экскурсии, однако дружить никто ни с кем не дружил. Какие-то они ещё маленькие были.
А может, не в том дело, что маленькие. В детском саду ведь и того меньше по годам, но всё-таки Ольга дружила с одной девочкой — с Катей. Там, в детском саду, в старшей группе, они как-то взрослее себя чувствовали. Кругом полно малышни, за ними можно следить и ухаживать. От этого сам будто взрослее становишься… А в первый класс пришли — и опять маленькими сделались. Потому что всё кругом новое, строгое. И что ни человек — то старше тебя!
А уж во втором классе — нет! Во втором по-другому. Дружат. Хотя бы из школы вместе ходят. А Светлана эта, Карасёва, наверное, хочет с Ольгой подружиться. Один раз подошла:
«Давай ластиками меняться?»
«А зачем?» — спрашивает Ольга.
Тогда Светлана разжимает кулак. И видит Ольга: на Светланиной ладони лежит чудесный ярко-жёлтый ластик и нарисован на нём бегемот. Ольга его взяла в руки, а он мяконький, упругий. И огромный! Ну прямо как полбутерброда с сыром!..
Ольга про себя вздохнула, но ластик положила назад.
«Я не могу меняться! — она сказала. — У меня же видишь какой».
А у неё-то самая обыкновенная стёрка. Хоть и тоже новая, но самая-самая простая. На которой написано: «Цена 1 коп.».
«А пускай! — говорит Светлана. — Ничего, Я всё равно… Давай, давай поменяемся!»
Но Ольга сказала:
«Я не буду!»
«Не хочешь, да?»
Светлана стояла с опущенной головой, и Ольга тоже голову опустила. Что делать дальше, она не знала. Но здесь как раз звонок прозвенел, и Светлана побежала к своей парте.
А потом ещё такой случай был — уже на этой неделе, в понедельник или во вторник. Уроки кончились, все пошли строем вниз, а Светлана её взяла за рукав, точно вот как сейчас:
«Хочешь посмотреть фотографии с видами города Лондона?»
«Города Лондона?»
«Да. Там мой дедушка был в поездке в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году».
