Сказки индейцев Северной Америки, Персии и и Японии

Свекор подошел к козе и сказал:
- Молодец, коза! Если ты никому не скажешь, я тоже подарю тебе мои новые юфтевые туфли.
Он пошел, принес юфтевые туфли и надел их на ноги козе.
В это время пришел брат мужа и очень удивился: что это за забава с козой?
- Зачем вы это сделали? - спросил он.
Ему все рассказали. Он снял с головы шапку и надел на козу.
Теперь на козу стоило посмотреть: на ней были надеты платье и чадра, в ушах у нее висели серьги, на ногах красовались туфли, на голове - шапка. Вся семья в тревоге окружила ее.
- Эй, коза! Упаси тебя бог проговориться Гобаду, мужу этой женщины, что она разбила кальян. Как бы он не развелся с нею!
Не успели они договорить, как пришел Гобад.
Увидев козу, он стал спрашивать, что случилось.
- Ничего не случилось! - ответила ему мать.
- Зачем же вы так нарядили козу?
- Ты только никому не рассказывай, пусть все останется между нами: твоя жена подметала двор, я попросила ее принести кальян; она уронила его, и он разбился; коза все видела; жена твоя попросила, чтобы коза никому не рассказывала, и надела на нее серьги и браслеты; в это время подошла я и спросила, что случилось; твоя жена все мне рассказала; я отдала козе платье и чадру, чтобы она не разгласила тайны; пришли твой отец и брат; они в награду за молчание дали козе туфли и шапку. Все это мы сделали, чтобы коза тебе ничего нe говорила. Знай же, это не твоя жена разбила кальян, коза ошиблась.
Когда Гобад все это услышал, он очень огорчился, поднялся и сказал:
- Не могу я больше жить с вами, дураками. Оставлю вас и уйду.
Он пошел к родителям жены, рассказал им все и спросил:
- Теперь скажите мне, что я должен делать?
Те ответили, что делать нечего, надо, мол, терпеливо нести свое бремя.
- Нет,- сказал Гобад,- не могу я больше жить с дураками. Я пойду в другой город и, если увижу там еще больших дураков, чем вы, вернусь обратно, если же таких не найду, никогда сюда не вернусь.
Сказав так, он надел свои плетеные туфли и вышел из городских ворот.
Шел он, шел и дошел до одного города по другую сторону горы. Он походил по улицам, базарам и присел отдохнуть на глиняной скамье возле какого-то дома.
Из дома вышел человек и увидел, что на скамье сидит незнакомец. Он понял, что этот человек здесь чужой и, наверное, голоден. Хозяин приветствовал его, вернулся в дом, принес горшок с похлебкой и дал Гобаду поесть. Гобаду показалось, что горшок, очень большой снаружи, мало вмещает в себя. В два-три глотка Гобад съел всю похлебку и заглянул внутрь. Оказалось, что горшок ни разу не мыли с тех пор, как впервые ели из него, и все остатки пищи прилипали к стенкам. Постепенно все это засохло, заплесневело, и в горшке осталось очень мало места.
Съев похлебку, Гобад пошел к ручью, выскреб горшок, вымыл его с песком, вычистил и принес к дому. Хозяин взял свой горшок и остолбенел от удивления: он никогда в жизни не видел человека, умеющего мыть горшки. Обрадованный, он вбежал в дом и закричал:
- Пришел человек, умеющий мыть горшки! Пришел человек, умеющий все делать!
Все обитатели выбежали из дома и окружили Гобада. Каждый принес свою посуду и просил вымыть ее за хорошую плату.
Когда Гобад перемыл всю эту посуду, к нему стали прибегать из других домов, приносить ему горшки и тарелки с просьбой вымыть их.
Гобад пробыл в этом городе несколько дней. Он мыл посуду и смеялся над жителями города. А когда он собрал много денег - ушел от них, сказав:
- Они еще большие дураки, чем мои родственники!
В самую холодную зимнюю пору Гобад пришел в другой город. Люди там жестоко страдали от холода: одни нацепили на себя ватные одеяла - проделали для головы дырки и обвязали одеяла вокруг пояса веревками; другие поставили на огонь котлы с водой и грелись над паром; третьи нагревали на огне лепешки глины и прикладывали их к телу - словом, каждый старался согреться, как умел.
Гобад нажег из дров углей, сшил из полотна и ваты большое одеяло, вылепил из обожженной глины очажок и устроил корси (Корси - низенький столик или табурет; ставится над жаровней с горячими угольями и покрывается теплым одеялом; служит для обогревания.)
Старые и малые, взрослые и дети- все собрались вокруг корси, спрятали ноги под одеяло и с наслаждением отогревались.
Постепенно об этом узнали все жители города. Гобаду стали щедро платить, только бы он устраивал в домах корси.
Собрав много денег, Гобад превратил их в золото и пошел в третий город, так как понял, что жители второго города еще большие дураки, чем его родственники.
В третий город он пришел уже перед самым вечером. Побродив немного по улицам и базарам, он хотел пойти в караван-сарай и поискать пристанище. Вдруг возле одного дома он увидел толпу мужчин и женщин. Все они громко говорили, шумели. Оказывается, это привели невесту к жениху, но высокая невеста не может войти в низкую дверь своего нового дома.
- Сломайте дверь, чтобы невеста могла войти в дом,- требовали родственники девушки.
- Зачем мы будем ломать дверь? Подрежьте шею невесты, чтобы она стала пониже,- возражали родные жениха.
Гобад вмешался в их спор и сказал:
- Дайте мне сто ашрафи (Ашрафи- старинная золотая монета.) и я введу невесту в дом так, что не надо будет ни дверь ломать, ни шею невесты подрезать.
Он подошел сзади к невесте и стукнул ее по затылку. Невеста нагнулась и вошла в дом.
Все обрадовались, а Гобад взял свои сто ашрафи и ушел из этого города в следующий.
Он вошел туда через городские ворота и пошел бродить по улицам. Прошел улицу-другую и вдруг видит, что двери одного дома раскрыты, кругом толпится народ, а изнутри слышен шум и плач женщин. Гобад подошел ближе и спросил, что случилось.
- Дочь губернатора пошла взять из кувшина сыр,- отвечали ему,- но у нее застряла там рука. Обратились за помощью к городскому мудрецу, и он сказал, что нужно или разбить кувшин, или отрезать ей руку. Но, так как кувшин один, а рук у девушки две, решили отрезать ей руку. Теперь народ пошел за ножом, а девушка и ее мать плачут.
- Я все устрою так, что не надо будет ни разбивать кувшин, ни отрезать девушке руку,- сказал Гобад.
- Поторопись,- отвечали ему,- покажи свое искусство!
Гобад подошел к девушке и увидел, что она захватила такой большой кусок вонючего сыра, что вытащить с ним руку нельзя. А девушка не могла сообразить, что стоит ей выпустить сыр - и рука легко вылезет из кувшина.
Гобад ударил девушку по руке. Она разжала пальцы, сыр упал на дно кувшина, и девушка без труда освободила руку. Все жители города обрадовались, а губернатор дал Гобаду пятьдесят ашрафи.
Сказка наша длинная. Из этого города Гобад пошел в следующий. Не успел он еще войти в ворота, как увидел большую толпу людей, стоявших у колодца, возле которого лежала целая куча земли.
Гобад подошел ближе и спросил, что случилось.
- Разве ты не видишь - земля вспухла? Мы боимся, что опухоль прорвется и земле будет больно!
- Почему же вы не приведете доктора? - спросил Гобад.
- У нас его нет!
- Заплатите мне за лечение, и я вскрою нарыв,- сказал Гобад.
Ему дали сто ашрафи. Он взял лопату и раскидал кучу по полю. Все очень обрадовались, стали просить его, чтобы он остался, но он не захотел и пошел дальше.
Спустя семь дней и семь ночей он пришел в другой город и увидел, что губернатор, муллы и все жители собрались возле треснувшей башни в городской стене, плачут и рыдают.
Гобад подошел поближе и спросил, что случилось.
- Разве ты не видишь, что прорвался живот у городской стены? Мы боимся, что дыра увеличится и все жители города погибнут.
- Я зашью живот вашей стене, - заявил Гобад.
- Если ты это сделаешь, мы охотно дадим тебе сто ашрафи!
Гобад взял сто ашрафи, замесил глину и замазал в стене все щели. Жители города обрадовались, но, как ни просили они его остаться, Гобад ушел.
“Сколько я ни прошел городов - всюду люди глупее, чем моя родня,- подумал Гобад.- Пойду еще в один город; если жители его умнее и рассудительнее моих родственников, останусь в этом городе, если же нет - вернусь к себе домой”.