Шуркина стратегия
На подходе к домику вид местности совсем переменился. Стало влажнее, прекратился беспрерывный и утомительный уклон в сторону моря. Не камень, не глина — здесь уже была настоящая земля. Ровная поляна, зеленеющая сочной травой, шла до самых деревьев, окруживших домик.
И тропа отошла, наконец, от обрыва, не была уже береговой.
Тусклая дощечка, прибитая к колышку, показалась впереди.
Трава становилась всё гуще, и вот — даже ромашка выглянула, странная — не с белыми, а словно ржавчиной обрызганными лепестками.
Печатные буквы на дощечке прояснились двумя словами:
ПРОХОДА НЕТ
Ребята подбежали, присели на корточки.
— Да ну, совсем старая надпись! Лет десять или ещё старей! Значит, уже не считается, — успокоительно объявил Шурка.
Серёжа встал, огляделся.
— Шурка! — сказал он, переходя на шёпот. — А тропинка-то здесь кончилась! Всё. Точка!
Действительно, один слабый след отвильнул влево, к морю. Другой еле заметно шёл вправо в поисках подъёма по каменной стене, закрывавшей уже полнеба. Если бы здесь подняться — объяснилась бы загадка невидимо! теперь точки на горизонте. Где-то тут, над головой, на плоской верхушке этого гигантского каменного обрыва пряталась неразгаданная точка.
Трава по направлению к домику была слегка примята, но нигде не вытоптана до лысин. И одно было несомненно: большинство доходивших досюда шли не влево, не вправо, не прямо, а возвращались по тропе обратно!
Шурка однако не сдавался.
— Так ведь тут все взрослые ходят! Они прочитают и подумают: мало ли что… лучше вернёмся… А мы — дети, с нас что возьмёшь? — лукаво заключил он.
— Ты ещё скажи: читать не умеем! — посоветовал Серёжа.
— Да мне же сам начальник заставы сказал, — упорствовал Шурка, — раньше в этом домике был пост…
— Что-то ты раньше по-другому говорил, — засомневался Серёжа.
Шурка вспыхнул:
— А я тебя не заставляю! Можешь подождать меня тут!
— Ага, — с обидой огрызнулся Серёжа, — храбрей тебя нету.
Шурка сорвался с места, за ним — Сергей.
Перегоняя друг друга, они лихо домчались до толстых бревенчатых ног домика. Ступеньки вполне исправной лестницы поднимались к его двери.
Ребята перевели дух, огляделись. Так удивительно было наконец оказаться в тени. Таинственной, страшноватой…
Огромные деревья с почти чёрными невиданной формы листьями важно шелестели над головой. От двух больших белых изоляторов под самой крышей домика провода уходили в неизвестность вдоль вереницы деревьев.
Застывая на каждой ступеньке, Шурка и Серёжа поднялись к дверце. Клиновидная щепка была просунута сверху вниз в плоскую металлическую петлю. На щепке у пересечения с петлёй жирно блестела карандашная черта.
Приятели переглянулись.
— Ещё можно вернуться! — сказал Серёжа, ногтем потихоньку подталкивая щепку снизу.
А Шурка ухватился сверху и вытянул щепку из петли.
Освобождённый металлический язык, неприятно звякнув, откинулся влево. Дверь сама стала бесшумно открываться на ребят. Они невольно попятились на пару ступенек вниз, в полной готовности задать стрекача.
Домик — с окнами во всю стену, коричневым крашеным полом и белым потолком без лампочки — был внутри совершенно пуст.
В окне слева, облитая солнцем, сверкала вдали игрушечная сахарная башня, из которой он впервые разглядел этот домик. За деревьями синело море.
— А здорово тут в пароход играть! — сказал Шурка. — В океанский!
И, поворачивая в воздухе воображаемое штурвальное колесо, скомандовал:
— Малый вперёд! Поднять флаги! Закрыть люки! Полундра на полубаке!
Потом обернулся и прикрикнул строго:
— Эй, там, в машине! Заснули, что ли?
— Шурка! — неожиданно сказал Серёжа. — Там внизу кто-то есть…
Шурка кивнул Серёже: давай, мол, выглянем?
Они шагнули к двери — и невольно отпрянули назад.
Внизу под лестницей стояла большая красивая остроухая овчарка.
Шурка рывком затворил дверь и замкнул её изнутри проволочным крючком.
Минут через пять мелькнула за окном зелёная фуражка, тяжело заскрипели ступени.
— А ну, открывай, нечего крючки ломать! — донёсся снаружи молодой бас. Шурка поднял крючок.
Наклонившись под притолокой, в комнату вступил ефрейтор. Зорко осмотрев ребят, он объявил без улыбки:
— Приказано сопровождать к вашим няням. Выходите!
Опасливо глядя по сторонам, ребята спустились по лестнице.
Собаки нигде не было. Больше её не видели. И потом, вспоминая, часто спрашивали себя: уж не приснилась ли она им обоим в один и тот же момент?
Возвращались прежней дорогой. Ребята впереди, ефрейтор — за ними.
Он шёл, приноравливаясь к скорости ребят, улыбался и часто сдвигал фуражку на затылок.
Но лишь только ребята начинали оборачиваться — моментально хмурил брови, сжимал губы и поправлял козырёк.
Таким он и остался в их памяти, так и в отряде потом рассказывали: грозный молчаливый великан…
…В возбуждённом событиями лагере не могли дождаться вечерней линейки. Приключения, переживания, фантастические слухи, споры очевидцев и всевозможные предположенья — всё это требовало «приведения к общему знаменателю».
Кое-где столкновение мнений грозило довести до драки, и спорщиков усмиряли окриком: «Да потерпите же вы, скоро линейка!»
Всех поразило известие о том, что «главный нарушитель» был задержан в кабинете Дмитрия Игнатьевича. Одни вообще не верили, другие, со ссылкой «своими глазами видели» утверждали, будто Дмитрий Игнатьевич собственноручно связал «злодея», третьи — активисты технических кружков — заявляли, что успех был достигнут с помощью радио, а Дмитрий Игнатьевич только был свидетелем подвигов Славы Малиновского и его команды.
Правдивее рассказывалось про женщину — тут действительно множество народа видело, как было дело. Истомлённые ошибочными нападеньями на ни в чём не повинных курортниц, младшие девчонки чуть было не пропустили настоящую «нарушительницу» (а она не спешила — позагорала, окунулась, и в платье, прилипающем к плечам, шла себе, помахивая босоножками)… Но в двух шагах разглядели: уж настолько «та самая», настолько — точь-в-точь с фотографии!
И раздался вопль, сильнее всех прежних. Несметная орда окружила «нарушительницу». А когда она легкомысленно попыталась вырваться и убежать — огромный живой ком обрушился на неё…
На фоне этих главных событий не привлекла большого внимания смутная молва ещё об одном происшествии. Будто бы двое мальчишек из второго отряда под шумок пытались убежать из лагеря, но их поймали пограничники уже далеко отсюда. За «сто километров».
Трудно было представить, чтобы кто-то всерьёз рвался из Ключевского. Чуть ли не все хотели бы остаться здесь ещё на смену.
Но, к общему удивлению, слух о беглецах начал подтверждаться, едва только выстроились на линейку.
Отдельно ото всех, под охраной четырёх пунцовых от важности рослых девчонок, стояли, потупившись, два мальчугана из второго отряда.
Ребята мельком взглядывали на них. Но вот хорошо знакомым движением руки Дмитрий Игнатьевич призвал всех к тишине.
Общее желание исполнилось: неожиданностей в игре было — хоть отбавляй.
Кто сыграл «нарушителей»? Молодые экскурсоводы из дальнего санатория. Виктор и Алла. За Аллу в штабе игры очень беспокоились: выдумщица, слова серьёзного не скажет, всё шуточки! Однако она точно выполнила договор — не считая неудавшейся попытки убежать от малышей.
