Чемпион

— Жанар, выгони обратно телка, — только и проговорил я и погнался за телком, успевшим уже выбежать со двора.
  
XI
 
Сегодня — 1-е сентября. Иду на занятия в новой школьной форме, которую по просьбе мамы привезли из Алма-Аты. На груди у меня развевается красный гал­стук. Форменную фуражку я надел немного набок и сту­паю твердо, как солдат на параде.
У школы собралось уже много ребят. Тут же учителя и директор Ахметов. Проходя мимо них, я взял фуражку в руки и вежливо поздоровался.
— Подойди сюда, Кадыров, — позвал меня Ахметов.
Я подошел.
— Ну, как дела? Хорошо отдохнул?
И не успел я ответить, как заговорила апай Майканова.
— Они с сыном Сугура наделали на джайляу много шуму.
— Какого, шуму? — спросил Ахметов.
— Они выпили кумыс у чабана колхоза «Ача» в то время, когда его не было дома. Мало того, украли не­сколько шкурок каракуля. Чабан поехал по их следам и поймал их...
— Это неправда, — перебил я ее.
— Что ты сказал? — сурово взглянула на меня Майканова. — Ты, может быть, скажешь — неправда и то, что грубо поступил, хлопнув дверью учительской и ушел, не выслу­шав меня?
— Это правда.
Майканова вспыхнула, но больше ничего не сказала.
— Ладно, после разберем­ся, — сказал Ахметов, — идите, Кадыров...
Войдя, в класс, я решил сесть позади, у окна. По опыту прошлых лет я знаю, что на задней парте сидеть выгоднее, чем впереди на глазах учителя. Тут, когда отвечаешь, иногда можно заглянуть в книгу, а ес­ли урок начинает утомлять, можно заняться чем-нибудь другим.
Я облюбовал себе парту и сел. В это время в класс вошел Жантас. На нем тоже была новая школьная форма.
— Привет, Черный Коже! Кто сидит возле тебя?
— Занято, — сказал я.
Жантас подошел и заглянул под парту.
— Кто же, ведь никого нет?
— Я говорю — занято.
— А кто здесь сидит?
— Какое твое дело! Занято и все...
В класс вошла Жанар. Я хотел ее подозвать и пред­ложить место рядом с собой. Хитрый Жантас посмотрел сначала, на нее, потом на меня, и прищурил глаза. Жа­нар села на крайнюю парту у входа.
— Ну ладно, садись, — сердито сказал я Жантасу и подвинулся к окну, уступив ему место с краю.
Раздался первый звонок. Класс шумно наполнили ребята, расселись по партам и затихли. Потом все дружно встали — в дверях показалась апай Майканова. Она прошла к своему столу, поздравила нас с началом нового учебного года, расспросила, как мы отдыхали.
— И в этом году вашим классным руководителем буду я, — сообщила она.
Эти слова я понял по-своему: «И в этом году, до­рогой Кожа, тебе будет попадать не меньше, чем в про­шлом»...
  
XII
 
После возвращения с джайляу, с Султаном я боль­ше не виделся. Я не могу сказать, что он хороший маль­чик. От него можно ожидать самых неожиданных по­ступков. Ведь это он втянул меня в историю с караку­лем. И все же без Султана мне скучно. С ним веселее. Не замечаешь даже, как летит время. Эх, Султан, Сул­тан, ведь ты же способный малый! Приятно смотреть, как ты доишь кобылиц! А как красиво ты наигрываешь мелодии губами без всякого инструмента! Как точно ки­даешь петлю на самого дикого коня. Было бы хорошо, если бы ты бросил хулиганить и продолжал учиться на­равне с другими. Тогда бы мы с тобой были неразлуч­ными друзьями.
...С такими мыслями я возвращался из школы. Только завернул за угол, как вдруг какая-то собака с грозным рычанием схватила меня за бедро. Я испугал­ся, вскрикнул и оглянулся. Передо мной — Султан. Он стоит и смеется.
— Черный Коже! Какой ты трусливый! Ха-ха!
Такая веселая встреча несколько обрадовала меня, но я не подал виду.
— Ты ко мне больше не подходи, — сердито ска­зал я.
— Что случилось, Черный Коже?
— Почему ты тогда оставил меня, а сам убежал?
— Это и всего? Эх, Черный Коже, как же мне было не убежать, когда ты струсил и выдал меня... Забудь об этом. Лучше скажи, пойдешь ли ты сегодня на рыбал­ку? За увалом Кипкбая есть замечательная речка. Она небольшая, но ты не поверишь, как там много рыбы. Я даже договорился насчет сачка. Стоит нам пойти, и мы нагребем гору.
Я постоял, подумал и согласился. Как можно отка­заться от такого увлекательного дела. После обеда мы сели на лошадей, которых где-то достал Султан, и по­ехали на рыбалку. Мы снова были на воле и ехали зеле­ными лугами. Люблю я все-таки верховую езду!
Речка, о которой говорил Султан, притаилась в те­нистой рощице. Мы спутали коней и пустили их пастись, а сами узенькой тропкой прошли через рощицу и вы­шли на берег. Вода в реке была прозрачная-прозрачная. Когда я нагнулся над водой, то заметил, как стайка ка­ких-то длинноватых с черными спинками рыб метнулась от моей тени в сторону.
— Сколько рыбы! — воскликнул я.
— Тс-с-с! Не трезвонь! — сказал Султан, приложив палец к губам.
Мы отыскали место, где было не так глубоко, и на­чали ловить рыбу. Я стоял с сачком. Султан, засучив рукава и надев фуражку козырьком назад, палкой ме­шал воду, подгоняя рыб ко мне.
— Вытаскивай! — через некоторое время крикнул он.
Я думал — вынуть сачок так же легко, как удочку, но не тут-то было. Он оказался тяжелым, как камень. Я его едва вытащил, а когда вытащил, застыл от вос­торга: как много рыбы посыпалось из сачка на траву! Рыбы трепыхались, били хвостами, а некоторые, подпрыгивая, снова приближались к воде. С радостными возгласами мы бросились собирать свою добычу.
...Солнце клонилось к закату. Мы промокли до нитки, сняли одежду и повесили ее сушить на кустарник, по­том развели костер и начали поджаривать рыбу. Нет ни­чего на свете вкуснее рыбы, которую ты поймал сам. Ры­ба кое-где была сырой, но ели мы ее с большим удоволь­ствием. У наших ног лежала целая серебряная куча больших и малых рыб.
— Эту речку, кроме нас, никто не знает, — сказал Султан. — Не стоит говорить о ней другим. Будем сами ловить рыбу.
— Завтра опять приедем?
— Приедем. Когда ты из школы приходишь?
— В час дня. Султан задумался.
— Лучше утром. Привезли бы котелок, картофель, сварили бы уху.
Это еще больше заинтересовало меня.
— Тогда я завтра в школу не пойду.
— А учителю что скажешь?
— Что-нибудь придумаю.
Тут Султан начал уговаривать меня: зачем учиться, лучше бросить школу и жить вот так, вольно, как он.
— Тогда меня мама убьет... — ответил я на его пред­ложение.
Султан усмехнулся.
— Как бы не так! Ты думаешь, легко, убить человека? В прошлом году отец тоже говорил, что если я брошу школу, он с меня шкуру спустит, а ничего не сде­лал. Когда он ударил меня ремнем по спине, я вырвал­ся и побежал к реке с криком: «Чем так жить, лучше утоплюсь». Отец испугался, догнал меня и привел домой. С тех пор он ни слова не говорит. Если твоя мать тронет тебя, беги в милицию. У нас нет такого закона, чтобы ремнем били детей...
Нет, как ни заманчива вольная жизнь, я не мог по­ступить так, как советует Султан. Ведь я хочу стать писа­телем и должен много и хорошо учиться.
— Я не могу бросить школу, — сказал я твердо, — в свободное время пойду куда хочешь...
— Это тоже правильно, — согласился Султан, — если ты перестанешь учиться, все скажут, что из-за меня. Мне же опять попадет. Ладно, учись...
И он махнул рукой, великодушно разрешая мне учиться.
— Только впредь не предавать друг друга, — добавил Султан, — слышишь!
— Идет.
Мы крепко пожали друг другу руки.
  
XIII
 
На следующий день Султан застал меня в постели.
— Черный Кожа, ты еще спишь?
— Вчера очень устал.
— Слабенький ты, вот и устал. Не закаляешься. А ну, поднимайся. Сегодня пойдем пораньше, пока не увидели ребята.
Я начал одеваться. Султан подошел к моей этажерке и тихонько свистнул: