Мальчик из Гоби

Широко вокруг раскинулась степь. В воздухе стоит аромат душистых трав. Не умолкая трещит саранча. В лучах солнца червонным золотом сверкают стебли карликовой карганы, покрытые пухом. Кудрявятся зеленые кустики ежовника. В шелковисто-желтом песке шмыгают длиннохвостые ящерицы, потом они зарывают головы в песок и тяжело дышат, раздувая животы.
Вдали, на склоне сопки Цага?н-Толго?й, Зориг увидел табун верблюдов. Они стояли, повернув головы против ветра, и позы их напоминали мальчику одну из сказок, слышанную в детстве от матери.
«Какие они красивые, верблюды», — подумал он. На память пришла знакомая песенка:
 
 
На красавце — красном верблюде
 
По великой Гоби я ехал,
 
Горячее солнце палило
 
И от жажды я изнывал…
 
 
От плывших по небу облаков на Зорига и его стадо упала тень. Подул ветерок. Стало чуть свежее. Почувствовав прохладу, овцы пошли быстрее. Отставал только козел с высокими саблевидными рогами и длинной пушистой шерстью. Козла звали Серый Бык. Зориг пас его еще козленком, баловал, кормил сеном, травой, сыром и сушеным творогом.
— Се-е-рый! — позвал Зориг.
Серый Бык остановился, повернул назад и, покачивая длинными рогами, подошел к мальчику.
Зориг нарвал дикого лука, протянул козлу. Тот потянулся губами к зеленым росткам. Зориг изловчился, вскочил ему на спину и ухватился за хвост. Козел взбрыкнул и рванулся с места. Зориг грохнулся на землю. Он сморщился от боли и сквозь слезы посмотрел на козла. Не обращая внимания на незадачливого наездника, козел свободно и легко побежал от него в степь.
— У, проклятый Серый! — сердито крикнул ему вслед Зориг.
Козел, не подозревая, что его ругают, обернулся, поглядел на мальчика и, мотая головой, остановился.
— Бедный козлик! — тут же пожалел его Зориг. — Я проклинаю тебя, а ты даже не обижаешься. Добрый ты, мой Серенький. — Зориг встал, вытер слезы. «Ребенок не плачет, когда падает сам», — вспомнил он поговорку, нарвал луку и протянул козлу в знак примирения. — Не сердись на меня, Серый! — говорил он, поглаживая по спине своего любимца. — Я погорячился. Скотовод не должен ругать скотину. Когда мне подарили тебя, то сказали, что ты сирота. Я всегда жалел тебя. А мама говорит, что ты приносишь нам счастье: с тех пор как мы обзавелись тобой, у нас появилось много серых коз.
Зориг задумчиво посмотрел вдаль. В долине, западнее сопки Цаган-Толгой, словно россыпи жемчужин, белели овцы. Это паслось стадо из соседнего аила. Вдруг мальчик заметил скачущего во весь опор всадника. Он узнал своего друга Тугэлдэ?ра. Подтолкнув козла вперед, Зориг торопливо надел тэрлик, который сбросил из-за жары, подпоясался и, вскочив на коня, поскакал навстречу другу.
— Здравствуй, Тугэлдэр! — крикнул он еще издали.
Натянув поводья, Тугэлдэр остановил коня:
— Здравствуй, Зориг. Наигрался с козлом?
Значит, Тугэлдэр видел, как козел сбросил его? Зориг обиженно замолчал. Потом спросил:
— Ты чего прискакал? Скоро обед, пора гнать овец к дому.
— Да вот приехал тебя повидать. Вчера один человек привез письмо. Там сказано, что я, ты и дочь старой Должи?н должны учиться в школе. Тетушка Должин очень обрадовалась. Она сказала, что сошьет своей дочери красивый дэл, чтобы та носила его в школе. А ты будешь учиться?
Зориг молчал. Опустив глаза, он барабанил пальцами по луке своего седла.
— Я-то хочу учиться, — сказал он наконец. — Боюсь только, отец не отпустит, скажет, дома работать некому. Вчера он тоже читал это письмо, а сегодня поехал в управление просить, чтобы меня не посылали.
— Выходит, твой отец не очень-то тебя любит. А ты поговори с матерью…
— Мама хочет, чтобы я учился, а отец — нет. Он и в прошлом году не пустил меня, — невесело усмехнулся Зориг.
— А кто тебя больше любит, отец или мать?
— Мать, конечно.
— Почему это?
— Да потому, что мать у меня родная.
— А отец?
— А отец не родной. Ты разве не знал?
— Нет… — растерялся Тугэлдэр. — Да ты как следует попроси! Пошлите в школу — и все! Тогда они сдадутся, — посоветовал Тугэлдэр.
— Я уже сто раз просил маму. А она говорит — проси отца. Знаешь что, Тугэлдэр, поговори-ка со своим отцом, пусть он им скажет. Может, они хоть его послушают.
— Идет! — обрадовался Тугэлдэр. — Слушай, Зориг, хорошо бы нам вместе поехать в школу.
— Еще бы!
— Ладно, — пообещал Тугэлдэр, — я скажу отцу.
Он повернул коня и поскакал к своему стаду.
— Кажется, собирается дождь, — начал Тугэлдэр, подъехав к отцу.
Отец Тугэлдэра, Санда?г, высокий черноусый мужчина лет пятидесяти, ехал на гнедом коне. Одет он был в коричневый тэрлик, на голове красовалась помятая старая шляпа. Посмотрев на небо, он кивнул.
— Похоже… А может, выпадет град — очень темная туча. Ты захватил дождевик?
— Нет. Мама сказала, если пойдет дождь, нужно сразу же скакать домой!
Они подъехали к шоссе. Сандаг спешился и, сев на траву, закурил свою трубку с белым халцедоновым мундштуком.
— Это дорога в школу? — спросил Тугэлдэр, поглядев на шоссе.
— Да. Скоро ты со мной поедешь туда, — улыбнулся Сандаг.
Тугэлдэр спрыгнул с коня и подсел к отцу.
— Папа! Зориг сирота?
Сандага удивил странный вопрос. Он выбил пепел из своей трубки о подошву сапога. Потом покосился на сына:
— А что?
— Да так, мне Зориг сам сказал, — стал оправдываться Тугэлдэр.
— Ну и что же?
— Дядя Шара?в говорит, что у них некому работать, и не пускает Зорига в школу. А Зоригу очень хочется учиться. Папа, вы… — Тугэлдэр вдруг смутился и замолчал.
Сандаг ждал продолжения, но не дождался. Он внимательно посмотрел на сына и подумал: «Тяжело сироте с отчимом. Особенно с таким, как Шарав, — упрямым и бессердечным».
Потом Сандаг перевел взгляд на Козью гору и, указав на нее сыну, сказал:
— На склонах Козьей горы хорошее пастбище для скота. Для нагула нет лучшего места. С завтрашнего дня выгоняй овец туда.
— Ладно, — кивнул Тугэлдэр. — А почему она называется Горой тысячи коз?
Сандаг еще раз набил трубку и рассказал сыну такую легенду.
На той горе испокон веков водится множество всяких зверей: лис, волков, леопардов, горных козлов. Богата она и драгоценными камнями и горячими ключами. На вершине горы никогда не бывает снега, хотя выпадает его очень много. Старики говорят, что там, где обитают черно-бурые лисицы, снег не держится. Так вот, в давние времена на этой горе в ущелье, в черной хижине, жили старик со старухой и их сын. Старик охотился, старуха собирала аргал, а сын пас коз.
Одна коза была особенно красивой и стройной, с рогами, как у оронго?. [44] И приносила она по два козленка в год. Но однажды коза исчезла. Старики с сыном отправились на поиски. Старик пошел по склонам горы, сын — к вершине, а старуха — в степь. Старуха обшарила все овраги, но козы не нашла. Опечаленная, возвращалась она домой, как вдруг набрела на овраг, все дно которого светилось красным, зеленым и желтым блеском. Старуха спустилась в овраг — там было много разноцветных сверкающих камней. Она взяла один самоцвет — а это был самый настоящий алмаз — и принесла домой.
Старик исходил все склоны горы и тоже не нашел серой козы. Печальный возвращался он домой и вдруг на тропинке увидел самку горного барана. Старик выстрелил. Самка упала, но потом вдруг вскочила и стрелой унеслась в горы.
Изумленный старик подошел к тому месту, где упала подстреленная им самка. И там, между двумя скалами, он увидел что-то похожее на белую пену или на снег. Он коснулся этой пены пальцами, но тут же отдернул руку: пена была горячей!
Неужто животворная вода? Обрадовался старик и поспешил домой. Огонь в очаге уже погас, но на сундуке что-то сверкало, излучая свет невиданной красоты.
«Что это там у нас?» — спросил старик.