Мятные леденцы
Мальчики смотрели на вновь пришедшую без особого восторга. Она была такая же худая, как Кике, но блондинка, а у Кике волосы смоляные. Волосы у неё были очень красивые: длинные, до самого пояса; блестящие и мягкие, они покрывали ей плечи, и сразу было видно, что она ими очень гордится.
Действительно, девочка довольно хорошенькая. Она была бы ещё лучше, если бы не морщила пренебрежительно нос и не жеманничала. Ребята такого терпеть не могли.
— Что это за имя… Кети? — спросил Пепито, который как хозяин дома изо всех сил старался быть любезным.
— Просто… Кети, — ответила она, сморщив носик, как бы удивляясь вопросу.
— Да это же не человечье имя! Это же кличка какая-то! — с обычной для него непосредственностью настаивал Китаец.
— Что значит не человечье? — И, поняв, что она попала в общество обыкновенных глупых и необразованных мальчишек, еле удостоила их ответом. — Кети, можно Кета, а полное — Энрикета.
— Так бы сразу и сказала, — дружелюбно сказал Пепито.
— А почему тебя не называют Энрикетой? — упорно настаивал Китаец.
— Потому что это имя некрасивое, — ответила она, накручивая на указательный палец прядь своих великолепных волос.
— А зачем же тебя так назвали?
И хотя Пепито в упор смотрел на Китайца, тот не прекращал допроса. Но Кети снисходительно отвечала ему:
— Потому что так меня назвала моя крестная мать, а она очень старая и очень богатая. И мама говорит, что нужно поступать и делать так, чтобы она была довольна.
Вопрос об имени гостьи был исчерпан, хотя никто из ребят не понял последнего объяснения, да это для них не имело никакого значения.
Все замолчали и стали глядеть по сторонам — кто на пол, кто на балкон, вид у всех был скучающий.
— Давайте поиграем, — наконец предложил Курро.
— Во что?
Курро сунул руку в карман, потряс им так, что зазвенело его содержимое.
— В чапас.
— Я не буду… Я не умею играть в чапас, — спокойно заявила Кети.
— Не умеешь в чапас? А во что же вы, девчонки, тогда умеете играть? — спросил изумлённый Китаец.
— В дочки-матери, в принцесс… Можно сказки рассказывать.
Мальчики растерянно переглянулись.
— Играть в принцесс очень интересно, — продолжала Кети. — Мы наденем на себя разные платья, которые твоя мама, Пепито, даст нам… Нужны ещё какие-нибудь позолоченные вещи, чтобы сделать короны, и…
Кети не стала продолжать дальше, потому что по лицам ребят поняла, что в принцесс играть они не будут. Она умолкла и с оскорблённым видом стала накручивать волосы на другой палец.
Пепито понял, что нужно что-то придумать, чтобы вечер не пропал зря.
— Почему бы нам не поиграть в индейцев?
— И в индейцев я тоже не умею, — непреклонно заявила девочка.
Ребята с удивлением смотрели на неё, не понимая, как она-то в свои-то годы не умеет играть в такие игры.
— Всё очень просто, — пытался объяснить ей Пепито. — Слушай! Ты — индейская принцесса, пленница команчей…
— Если принцесса… я согласна, — и у Кети заблестели глаза.
— А раз ты пленница, мы привязываем тебя к перилам балкона и…
— Как привязываете?
И прежде, чем ребята успели ей объяснить что-либо, она завизжала, будто её режут.
— Тё-ё-ё… тя!
— Мы тебя привяжем совсем слабо, — пытался объяснить ей Пепито. — Сейчас увидишь. Будет очень интересно. Тебе ничего не надо будет самой делать, мы тебе всё объясним. Ты принцесса Белая Пушинка, а он, — он указал на Китайца, — он будет диким индейцем из племени команчей. Он берёт тебя в плен. А мы, храбрые сиу…
Но предполагаемый команчи не дал ему докончить.
— Я диким индейцем не буду!
— Китаец, не будь занудой!
— Или я буду сиу, или я не играю!
Сошлись на том, что все будут сиу и вместе найдут принцессу Белую Пушинку, привязанную к дереву дикими команчами. Деревом, естественно, будут перила балкона.
— На балкон не хочу… там холодно, — не соглашалась Кети.
— Ладно… мы привяжем тебя к ножке буфета. — Пепито, как всегда, быстро находил выход.
На том и порешили. Верёвку сделали из лоскутов, которые хранились в ящике швейной машины, удлинили её шнуром от портьеры и привязали Кети на совесть, так, что она не могла пальцем пошевелить.
— А теперь что мне делать? — спросила она.
— Ничего. Жди, когда мы тебя освободим. Но прежде мы выкурим трубку мира.
Они уселись в круг на полу и стали передавать друг другу лакричную палочку, которая должна была изображать индейскую трубку.
Кети надоело стоять привязанной, и хотя ребята-индейцы ещё не выкурили трубки мира, она заявила:
— Мне эта игра не нравится. Развяжите меня.
— Подожди, нам нужно ещё составить военный план.
— Хорошо, — неохотно согласилась она. — Только пусть военный план будет коротким.
Она, как и все девчонки, ничего не понимала. Она не понимала, как важен военный план. Она считала составление военного плана пустяковым делом, ей казалось, что его можно составить в одну минуту. А ведь нужно было начертить карту вражеской территории, подсчитать количество людей, с которыми придётся встретиться в бою, изучить и выбрать подходящие места, откуда следует начать нападение.
Но Кети не желала считаться со всеми этими сложностями.
— Если вы меня сию минуту не развяжете, я позову тётю!
Похоже было, что она свою угрозу выполнит.
Ребята просили её помолчать: ведь если она будет себя так глупо вести, ей никогда не стать красавицей индианкой. Но сколько они её ни уговаривали, она опять завизжала так, будто настоящие команчи безжалостно снимают с неё скальп. Тогда Курро вытащил из кармана пригоршню каких-то безделушек и предложил ей:
— Смотри, это тебе… Хочешь картинку с Микки-Маусом или перочинный ножик? Могу дать жвачку… но только молчать. Ладно уж, отвяжите её.
Девочка перестала орать и стала внимательно разглядывать подарки. В руках у Курро было несколько ракет-хлопушек. Они сразу привлекли внимание ребят. Одну схватил Кике:
— Где ты её взял?
— Мне их дядя из Валенсии привёз. Ими стреляют во время праздника… Свя… Свя…
— Святого Хосе, — пришёл на помощь ему Китаец.
— Если хочешь, можем стрельнуть… — предложил Курро, задабривая Кети.
— Я думаю, что моей тёте и Амелии такая стрельба может не понравиться, — благоразумно возразила Кети.
— Да они не взорвутся, — пренебрежительно заявил Кике.
— Ты-то откуда знаешь, взорвутся они или нет? — возмутился Курро.
— Да они старые. Вместо взрыва они только — хлоп!.. И всё… А скорее всего, и не хлопнут вовсе…
Пепито надоели возражения Кике, и он предложил:
— Давайте попробуем, взорвутся или не взорвутся! Сделаем бомбу, свою собственную. Обозначим её буквой O, и будет она у нас «Кислородной бомбой».
— Почему кислородной?
— Ты что, не слыхал про водородную бомбу? Ну, такая, с буквой H? У них водородная, а у нас кислородная!
На балконе в углу были свалены в кучу пустые бутылки, бумага, консервные банки. Пепито взял банку и стал мастерить бомбу, попутно объясняя:
— Распатроним хлопушки, насыплем порох в банку, всунем фитиль…
Мальчишки помогали Пепито, Кети с интересом следила за работой, а потом вдруг заявила:
— Пойду спрошу разрешения у твоей мамы!
И она направилась в комнату, где шла примерка. Её тётя болтала не умолкая, а Амелия прилаживала наполовину сшитое платье.
— …Я говорю ей, чтобы она не придавала значения. «Лучше синица в руке, чем журавль в небе». И знаете, что мне ответила эта нахалка? «Смеётся тот, кто смеётся последним». Надо было слышать это!..
— Тётя… — позвала Кети, стоя в дверях.
— Не мешай, Кети.
— Я хочу спросить у тебя одну вещь.
— Ну что, говори.
— Можно, мы сбросим бомбу?
— Какую бомбу? — спросила Амелия.
— Кислородную.
Тетя рассмеялась:
