Коридор в бесконечность

Вовка обернулся к Женьке.
— Живой? — он окинул напарника испуганным взглядом.
— Живой, — ответил Женька и посмотрел на исцарапанный живот в прорехе разорванной футболки.
— Ну, тогда пошли к Казимирычу, — уныло вздохнул Вовка и направился по тропинке вглубь зарослей.
Петр Казимирович состоял при ребячьем лагере сторожем, и жил здесь в своём доме круглый год. Жена его работала из лета в лето поварихой в столовой, а сам он справлял всякие столярные и слесарные работы, по мере необходимости.
Когда мальчишки подошли к бревенчатой деревенской избушке, прятавшейся в глубине лесных зарослей на задах душевой и прачечной, хозяин был во дворе, ремонтировал сломанную тумбочку. Вовка первым подошёл к нему и поздоровался.
— Дядя Петя, нам бы инструмент кое-какой надо, — просящим тоном сказал Пьеро.
— Опять натворили чего? — обернулся к ним Казимирович, и Женька поразился его густой седой бороде, росшей, казалось, от самых глаз. — Какой инструмент?
— Пару лопат, пилу, топор, — начал перечислять Вовка, прикидывая в уме, что им может понадобиться, — и брёвнышко еще…
— На что это вам? — удивленно спросил Казимирович. — Дом собрались строить?
— Да нет, — махнул рукой Вовка, — шлагбаум мы случайно уронили. Невезуха…
— А-а-а, случайно уронили, да?! — насмешливо протянул старик. — Эх, горе ты луковое, всё тебе неймётся!
Он отложил молоток на верстак и пошёл к покосившемуся сараю. Вовка ободряюще подмигнул Женьке.
— Мировой дед! — шёпотом сказал он. — Всегда поможет.
Казимирович вернулся, держа в руках пару лопат, маленькую кувалдочку и гаечные ключи.
— Ну, айда поглядим, чего вы там набедокурили.
Ребята взяли у него инструменты и направились следом.
— Так, подгнила, стало быть, деревяшка, — сделал вывод старик, остановившись у сломанного столба. — Давайте-ка, копайте яму, да штырь из «журавля» аккуратно выбейте. Остальное я сам сделаю. Да, сначала гайки-то отверните с шарнира, и шайбы не растеряйте, а то потом новые искать придётся.
Он попинал носком кирзового сапога трухлявый пенёк, торчащий из утрамбованной земли, почесал бороду и ушёл обратно к дому.
Женька подхватил лопату и ковырнул твёрдую, как камень, землю. Вовка тоже взялся за черенок, но вдруг увидел на дороге, ведущей от соседнего лагеря имени космонавта Комарова, группу ребят и высокого мужчину среди них, с мячом в руке.
— Комаровцы идут! — с тоской проговорил Пьеро и вздохнул. — В футбол играть.
Он повернулся к подходящим спиной, делая вид, что не заметил их, и с ожесточением начал копать. Женька краем глаза глянул на приближающихся футболистов и последовал его примеру. Сухие комья полетели во все стороны из-под острых штыковых лопат, и как бы невзначай окатили с головы до ног гостей, заставив их уворачиваться и обходить стороной место трудовой битвы.
— Так-так, лучший защитник геологов занят хозяйственными делами, — в отместку сказал один из комаровцев, длинный конопатый парнишка, оглянувшись с усмешкой. — Нам предоставляется отличная возможность «надрать» сегодня соседей с сухим счётом!
Остальные ребята с готовностью заржали, оценив юмор капитана, и только недовольный взгляд физрука заставил их замолчать. Вовка презрительно плюнул вслед и молча продолжил «увлекательное» занятие.
Земля была каменистая, но они довольно быстро углубились почти на метр, от обиды, наверное. Один рыхлил почву, с силой вгоняя лопату возле трухлявых остатков столба, другой выкидывал песок и гальку, вперемешку с гнилой древесиной. Вовка часто оглядывался в сторону лагеря — не идут ли звать его на игру, но никто до начала матча так и не пришёл. А когда с футбольного поля донеслись переливчатые свистки, он понял, что директор таким способом решил его наказать. И Вовка, зло глотая подступившие к горлу слёзы, с удвоенной силой принялся кромсать показавшуюся на дне ямы сырую глину. Женька еле успевал выкидывать её на поверхность.
— Ну, хватит махать-то! — раздался позади голос Казимировича. — Ты же не разведку руды ведёшь, так и к американцам можно дырку проковырять.
Вовка распрямился, откинул грязной рукой прилипшие ко лбу волосы и грустно усмехнулся. Женька подобрал со дна ямы последние комья и тоже отложил лопату.
Старик принёс на плече гладкое обструганное брёвнышко с прожжённым на стёсанном конце отверстием под штырь. Втроём они установили столб на место, засыпали глиной и песком с галькой, плотно утрамбовывая слой за слоем черенками лопат, и водрузили сверху полосатую перекладину. Шлагбаум снова принял надлежащий вид.
— Вот видишь, как быстро управились, больше разговоров было, — Казимирович довольно осмотрелся, подмигнул мальчишкам, подхватил инструменты и ушёл домой.
В это время к будке подошли двое ребят из первого отряда. На пост заступала следующая смена дежурных.
— Что, уже двенадцать? — угрюмо осведомился Вовка. — Игра ещё не кончилась?
— Нет, — ответил высокий белобрысый паренек, — а ты чего не играешь?
Вовка только махнул рукой, развернулся и потопал по тропинке к коттеджам. Женька направился за ним.
— На поле пойдём? — спросил он, срывая на ходу колючие шарики репейника.
— Да ну их. Пошли в отряд.
Они вышли к своему коттеджу. Там никого не было, да и вообще весь лагерь был пуст и не подавал признаков жизни. Отряды собрались на футбольном поле, болеть за свою сборную.
По асфальтовым дорожкам лёгкий ветерок гонял конфетные фантики, тихо поскрипывали качели, журчала вода в питьевых фонтанчиках, и солнце палило немилосердно, забравшись высоко под свод голубого купола неба. Мальчишки уселись на качели, не зная, чем заняться.
— А может, убежим? — предложил вдруг Вовка, глядя с прищуром на напарника.
— Куда убежим? — не понял тот.
— Из лагеря, — Вовка решительно поднялся. — Я тебе такое место покажу, закачаешься. Искупаемся, порыбачим. Да там и заночевать можно, в шалаше. Погуляем пару деньков и вернёмся. А?
— Тогда точно выгонят, — неуверенно возразил Женька.
— Не выгонят, — беспечно мотнул головой Вовка. — У меня отец «в поле» на разведочных работах, а мать в больнице лежит. Некуда выгонять — директор знает. А раз меня не выгонят, то и тебя тоже. Зачинщик-то я, они это понимают.
— Ну вот, сам говоришь — мама в больнице, а если ей сообщат, она же за тебя переживать будет. Вдруг ей хуже станет. Нельзя так.
Вовка подумал немного и нехотя согласился.
— Ладно, убегать не будем, но на речку всё равно пойдём. К обеду вернёмся, никто не заметит.
Они взяли в раздевалке полотенца из шкафчиков, Женька заодно сменил разорванную майку, и по тропинкам в обход корпусов выбрались в лес.
  
Глава вторая Тайна ждёт за поворотом
 
Под высокими пушистыми соснами было прохладнее, слежавшиеся сухие иглы мягко пружинили под ногами, а корявые ветви кедрового стланика кололи голые икры, подгоняя набедокуривших мальчишек. Местами вдоль тропинки попадались заросли малины и шиповника, стелились по земле длинные плети ежевики, усыпанные белыми незрелыми ягодами, поднимали опахала высокие рубчатые листья папоротника. Под кронами деревьев царил таинственный полумрак, и воздух, напоенный прелыми запахами настоящей летней тайги, приятно щекотал ноздри, отвыкшие в городской пыли от ароматов живой природы. Женька временами приостанавливался: то поднять попавшуюся на глаза сосновую шишку, то углядев в траве яркую спелую ягоду земляники, потом торопливо догонял Вовку, голубая рубашка которого мелькала далеко впереди между деревьями.
Лес оборвался неожиданно, уступив место широкому песчаному берегу Черемшанки. Вовка выскочил на пляж первым, на бегу скинул сандалеты, стащил рубашку и прямо в шортах прыгнул в быструю воду. Женька с восторгом посмотрел на него, сбросил на песок одежду и тоже с разбега влетел в речку. Горная вода сначала обожгла холодом разгорячённое тело, так что дух захватило, а через минуту из неё и выходить не хотелось.