Естественные (ЛП)

— Конечно же, нет. Ты независима. Тебе ничего не нужно от твоей старой Нонны. Тебе плевать на то, что она волнуется.
Что ж, пока неплохо.
— Я не хочу, чтобы ты волновалась, — сказала я. — Но мы придумали кое-что. Возможность.
Я уже приняла окончательное решение, что Нонне не нужно знать, что я буду делать или почему. Я придерживалась истории, которую придумал Агент Бриггс.
— Это школа, — сказала я. — Специальная программа. Руководитель приходил увидеть меня на прошлой неделе.
Нонна хмыкнула.
— Он говорил с отцом.
— Руководитель этой программы говорил с твоим отцом, — повторила Нонна. — И что сказал мой сын этому мужчине, который не удосужился представиться мне?
Я объяснила столько, сколько могла. Я дала ей брошюру, которую мне дал Агент Бриггс — ту, в которой не упоминались слова как профайлер, серийный убийца или ФБР.
— Это маленькая программа, — сказала я. — Вроде групповых занятий на дому.
— А твой отец, он сказал, что ты можешь поехать? — Нонна прищурилась, смотря на улыбающихся детей на брошюре, как будто они лично ввели ее драгоценную внучку в заблуждение.
— Он уже подписал бумаги, Нонна. — Я посмотрела вниз на свои руки, которые сцепила на талии. — Я собираюсь поехать.
Тишина. Резкий вздох. А потом взрыв.
Я не говорю по-итальянски, но основываясь на жестах и том, как она выплевывала слова, я была в состоянии обоснованно перевести все.
Внучка Нонны собиралась поехать в другую часть страны, чтобы поступить в программу для одаренных детей, спонсируемую государством, пройдясь по ее гниющему трупу.
Никто так не силен в объединении, как семья моего отца. Бэт-Сигнал ничто по сравнению с Батаглиа-Сигналом, и меньше чем за двадцать четыре часа после того, как Нонна разослала сигнал бедствия, семья объединила силы. Были крики, визги, рыдания — и еда. Много еды. Мне угрожали и задабривали, окружили со всех сторон. Но с первого раза, как я познакомилась с этой частью своей родословной, я просто не могла не реагировать на них. Я не могла дать им того, чего они хотели. Я не могла притворяться.
Шум накалился до предела, и я ушла в себя, ожидая пока все уляжется. В конце концов, они бы заметили, что я ничего не говорю.
— Кэсси, милая, ты несчастна здесь? — наконец спросила одна из моих тетушек. Остальная часть стола замолчала.
— Я... — я больше не могла сказать ничего. Я видела ожидание на их лицах. — Это не из-за того, что я несчастна, — я быстро добавила: — Это просто...
На этот раз они услышали то, чего я не говорила. С того момента, когда они узнали о моем существовании, я была семьей для них. Они не понимали, что в собственных глазах, я всегда была — и возможно буду — аутсайдером.
— Мне нужно сделать это, — я говорила столь же тихо, сколь они громко. — Ради мамы.
Это было ближе к правде, чем я могла сказать им.
— Ты думаешь, твоя мама хотела, чтобы ты сделала это? — спросила Нонна. — Оставить семью, которая любит тебя, которая заботится о тебе, чтобы уехать в другую часть страны, одной, делать, Бог знает что?
Это был риторический вопрос, но я ответила: яростно, решительно.
— Да, — я остановилась, ожидая аргументов, но их не было. — Я знаю, что вам это не нравится. И я надеюсь, что вы не ненавидите меня за это, но мне придется сделать это. — Я встала. — Я уезжаю через три дня. Я бы очень хотела приехать на Рождество, но если вы не хотите этого, я пойму.
Нонна в мгновение пересекла комнату, на удивление быстро для кого-то ее возраста. Она ткнула пальцем мне в грудь.
— Ты приедешь домой на Рождество, — сказала она в манере, которая являлась, по сути, приказом. — Даже не думай, не приезжать домой, — она прищурилась и приставила палец к шее в угрожающем жесте. — Поняла?
Мои губы дрогнули в улыбке и слезы жгли глаза.
— Поняла.
Глава 6
Три дня спустя я приехала в школу. Майкл был тем, кто должен был забрать меня. Он припарковался у дороги и ждал меня.
— Мне не нравится это, — сказала Нонна наверно в тысячный раз.
— Я знаю, — я поцеловала ее в висок, и она обхватила мое лицо руками.
— Ты будешь в порядке, — сказала она бесстрашно. — Ты будешь осторожна. Твой отец, — добавила она подумав: — Я собираюсь убить его.
Я оглянулась через плечо и увидела Майкла, который стоял спиной к блестящему черному Порше. С расстояния, я не могла понять выражение его лица, но подозревала, что ему нетрудно прочитать мои чувства.
— Я буду осторожна, — сказала я Нонне, поворачиваясь спиной к парню с проницательными глазами. — Обещаю.
— Эх, — сказала она, наконец. — В какие проблемы ты можешь попасть? Во всей школе всего несколько учеников.
Несколько учеников, которые учились анализировать картину преступления, с головой погружаться в свидетельства и вычислять серийных убийц. В какие проблемы мы могли вляпаться?
Ничего не ответив, я начала вытаскивать мою сумку из машины. Нонна следовала за мной, и когда Майкл открыл багажник, но не пошевелился чтобы помочь мне с сумкой, она неодобрительно посмотрела на него.
— Ты собираешься просто стоять здесь? — спросила она.
С почти незаметной ухмылкой Майкл взял сумку из моей руки и закинул ее в багажник без усилий. Затем он подвинулся ближе, нарушив мое личное пространство, и прошептал:
— А я-то думал ты из тех девушек, которые сами справляются с трудностями.
Нонна посмотрела на меня. Посмотрела на Майкла. Она увидела то маленькое пространство между нами двумя. А затем она издала недовольный звук.
— Если что-то случится с ней, — сказала она Майклу. — Эта семья — мы знаем, как избавиться от тела.
Вместо того, чтобы самоуничижать себя и прикрыть лицо руками, я попрощалась с Нонной и залезла в машину. Майкл сел в водительское кресло.
— Извини за это, — сказала я.
Майкл приподнял бровь.
— За угрозу смерти, или воображаемое покушение на твою честь, которую она порывалась защитить, пока мы говорили?
— Заткнись.
— Ой, да ладно, Кэсси. Я думаю это мило. У тебя заботливая семья.
Может, он считал это милым, а может и нет.
— Я не хочу говорить о моей семье.
Майкл усмехнулся, совсем не устрашающе.
— Я знаю.
Я вспомнила о том, что агент Бриггс сказал мне о даре Майкла.
— Ты читаешь эмоции, — сказала я.
— Выражения лица, позы, манеры, действия, — сказал он. — Ты кусаешь нижнюю губу, когда нервничаешь. И у тебя появляется маленькая морщинка в углу глаза, когда ты пытаешься не пялиться.
Он сказал все это, не сводя глаз с дороги. Мой взгляд метнулся к спидометру, и я поняла, как быстро мы едем.
— Ты хочешь разбиться? — пискнула я.
Он расправил плечи.
— Ты профайлер, — сказал он. — Ты скажи мне. — Он немного ослабил педаль газа. — Это ведь то, что делают профайлеры, да? Ты смотришь, как одет человек, и как он говорит, каждую маленькую деталь, и ты собираешь личность воедино. Ты выясняешь, с каким типом личности имеешь дело, и ты убеждаешь себя, что точно знаешь, чего хочет человек.
Окей, так у него есть опыт — и плохой — с профайлером в прошлом. Я предположила, что в этом была трудность в чтении его. Ему нравилось держать меня в неведении.
— Ты носишь одежду разного стиля каждый раз, когда я вижу тебя, — сказала я. — Ты стоишь по-разному. Говоришь по-другому. Ничего не говоришь о себе.
— Может мне нравится быть сложным, мрачным и таинственным, — ответил Майкл, поворачивая так быстро, что мне пришлось напомнить себе о дыхании.
— Не такой уж ты и сложный, — сказала я сквозь зубы. Он рассмеялся.
— Я раздражаю тебя, — сказал он, шевеля бровями. — Но ты также заинтригованна.
— Ты можешь прекратить это? — я не представляла, что быть тем, кого рассматривают под микроскопом так раздражающе.
— Я заключу с тобой сделку, — сказал Майкл. — Я перестану пытаться прочитать твои эмоции, если ты прекратишь изучать меня.