Сердце красавицы

— Она… О боже.
— Впервые в жизни мне предложили оральный секс за буксировку.
Паркер лишилась дара речи и только таращила на Мэла глаза.
— Ты сама напросилась.
— Да, действительно. Но если вдруг спросит Мак, не рассказывай ей последнюю часть.
— Она уже спрашивала, и я не рассказал. Зачем? Ее мать поставила себя в идиотское положение. Это не имеет никакого отношения к Мак.
— Не имеет, но многие этого не понимают. — «А ты понимаешь, — мысленно добавила она. — По какой-то причине ты видишь это с абсолютной ясностью». — Мак много лет страдала из-за поведения Линды. И Линда постарается хотя бы частично испортить или омрачить ее свадьбу.
— Ничего у нее не выйдет. — Мэл пожал плечами и снова принялся за пиццу. — С чем не справится Мак, справится Картер. С чем не справятся они, справишься ты.
— Я запомню это на тот случай, если мне снова приснится кошмарный сон с Линдой в главной роли. А ты рассказал Делу о… о предложении Линды?
— Конечно. Если парень получает подобное предложение, он имеет право похвастаться перед друзьями.
— Ты очень интересный человек, Мэл.
— Как и ты, Классные Ножки.
В общем, новый опыт — а это слово помогало ей взглянуть на происходящее объективно — оказался намного проще и приятнее, чем она ожидала. Хотя приходилось признать, что ее ожидания изначально были слишком низкими.
И безусловно, было бы гораздо приятнее дружить с Малкомом, как с другом Дела. Так, как она дружит с Джеком. Но если подумать, к Джеку она никогда не чувствовала неуправляемого, упрямо вспыхивающего влечения.
С кратковременным влечением вполне можно было бы справляться, пока вспышка не угаснет, тем более что это, скорее всего, рефлекторная реакция на очень привлекательного, интересующегося ею мужчину, а у нее в последнее время на свидания не было ни времени, ни желания.
Все это Паркер обдумывала, пока они возвращались к мотоциклу. Так же задумчиво она отстегнула и надела шлем, устроилась в седле за спиной Мэла. И очнулась, когда ее охватило совершенно новое чувство свободы.
Свет единственной мотоциклетной фары рассекал мрак, над головой висела луна, россыпь звезд отражалась в черной глади воды. Кроме восторженного ощущения свободы, Паркер охватила удивительная легкость, словно в одно мгновение она освободилась от всего, что переполняло ее мозги. Нет-нет, она ничего не имеет против занятости, против постоянной работы мозга, она даже подпитывается этим. Но как же давно, слишком давно она не позволяла себе выбросить из головы абсолютно все и перезарядиться.
Кто мог представить, что вечер с Малкомом подарит ей такие пьянящие ощущения?
Она не ждала ничего необычного. Она ценила реальность, свою реальность, но Малком подарил ей передышку, маленькое приключение, очень приятное нарушение рутины.
Когда на полной скорости мотоцикл свернул на подъездную аллею поместья, Паркер чувствовала себя взбодрившейся, счастливой и очень дружелюбной по отношению к Малкому Каванафу. А когда Мэл выключил двигатель, неожиданная тишина показалась еще одним приятным сюрпризом. Паркер соскочила с мотоцикла, довольная тем, каким естественным стало для нее это движение, отстегнула и протянула Мэлу шлем. И рассмеялась.
— Должна сказать, что это самая легкая сотня, какую я когда-либо зарабатывала.
— Для меня тоже. — Мэл проводил ее до парадных дверей. — Итак, тебе понравилось.
— Очень понравилось. Спасибо за…
Она моментально забыла все, что собиралась сказать. Его крепкое тело припечатало ее спиной к двери, его руки прижали к бокам ее руки, вытянутые вдоль тела. Его губы жадно впились в ее губы, пробуя, не отпуская… и порождая в ней ответную дрожь.
Она должна была возразить, оттолкнуть, но чувство беспомощности, необыкновенное волнение, ощущение уходящей из-под ног земли заставляли цепляться за него. И она поддалась, оставила все попытки взять себя в руки и ответила на его штурм с таким же пылом и безрассудной алчностью.
Гулкий удар сердца слегка отрезвил ее.
— Подожди, — умудрилась прошептать она.
— Еще минутку.
Он хотел больше, он брал больше. Как и она.
Именно этот тлеющий под неприступной холодностью огонь привлек его с самого начала. Теперь, когда пламя разгорелось, он с радостью сгорел бы в нем дотла. Он удерживал ее руки, чтобы не дать волю своим, чтобы не потерять контроль над собой, ведь ему безумно хотелось сорвать эти стильные тряпки и добраться до ее тела.
Почувствовав, что безумие начинает брать верх, Мэл поднял голову, но Паркер не отпустил и не отодвинулся.
— Надеюсь, ты поняла, что я не отступлю.
— Я никогда не говорила…
— Мы заключили сделку.
— Которая вовсе не значит, что ты можешь… — Она умолкла, и он отчетливо увидел, как она берет себя в руки, успокаивается. Боже, как не восхищаться этим! — Это вовсе не значит, что ты можешь хватать меня и лапать в любой момент, когда тебе приспичит утолить жар.
— Я тебя не хватал, — заметил он. — И не лапал. — Ради напоминания, он слегка сжал ее руки. — Хотя все время об этом думал.
— Неважно. Я не собираюсь… Ты не мог бы немного подвинуться… пожалуйста.
— Ради бога. — Мэл отпустил ее руки и отступил.
— Я не стану терпеть подобное обращение. Ты не можешь просто набрасываться на меня, когда тебе захочется.
— Вероятно, я немного увлекся. Так что виновен. — В темноте его глаза мерцали, как у кота… на охоте. — Но, милая, ты от меня не отставала, и, надеюсь, у тебя хватит духу признать это.
— Ладно, — произнесла она после недолгой паузы, — ты прав. Но моя чисто физическая реакция вовсе не означает… Что тебя так развеселило?
— Ты. Ты мне ужасно нравишься, особенно, когда напускаешь на себя такой высокомерный вид.
— Черт побери, с тобой невозможно разговаривать.
— Я просто хотел сказать, что испытываю к тебе какое-то чувство и хочу посмотреть, что из этого выйдет. Однако мы можем начать с физической реакции, если так тебе больше нравится.
— Лучше сразу пойми, что я воспринимаю отношения серьезно, и если ты думаешь, что я прыгну с тобой в койку из-за…
— Я не приглашал тебя в койку.
Он увидел, как гневно затуманились ее глаза, и еле удержался, чтобы снова не прижать ее к двери и начать все сначала.
— И ты спокойно стоишь передо мной и говоришь, что не этого хотел и не это собирался сделать?
— Ну, разумеется, я хочу тебя в постели — или в любом другом месте, которое подвернется, — и я собираюсь это сделать. Но я не спешу. Хочешь прыгнуть? Это снимет напряжение, а я люблю напряжение. К тому же трудно понять, как что-то работает, трудно узнать человека, когда вы просто трахаетесь.
Это было так честно и так чертовски логично, что Паркер заколебалась.
— Какой-то дурацкий разговор.
— А мне он кажется разумным и цивилизованным. Точно в твоем духе. Хочешь услышать, что я все время думаю о том, как бы вытащить тебя из очередного стильного костюмчика и выяснить, что скрывается под ним? Добраться до твоего тела? Почувствовать, как ты движешься подо мной, надо мной? Услышать, как я хотел бы следить за твоим лицом, когда мы вместе, когда ты теряешь контроль, когда я лишаю тебя контроля?… Да, Паркер, я всего этого хочу. Но я не спешу.
— Я не ждала этого… тебя… этого.
— Все этого ждут. Ты не искала, не ждала этого со мной. Я понял. Но я не отступлюсь. Потому что нельзя отрицать тот факт, что между нами, прости, физическая реакция. И если бы ты не хотела, чтобы я на тебя набрасывался, ты меня отшила бы, и, может, даже с удовольствием.
— Ты не знаешь меня так хорошо, как тебе кажется.
Мэл покачал головой:
— Классные Ножки, я только поцарапал поверхность и не собираюсь на этом останавливаться. Я еще вернусь.
Паркер почувствовала, что проигрывает. Спор… не спор… в общем, как бы это ни называлось, но проигрывает.
— Я ухожу.
— Тогда до свидания.
Она повернулась к нему спиной, почти ожидая, что он снова набросится на нее. Но когда она открыла дверь, он просто стоял поодаль — как джентльмен, если бы она не знала его лучше, — пока она не вошла в дом.