Юра Красиков творит чудеса (Журнальная версия)

Лопатин с тетрадочкой в руках пошел к длинной, во всю ширину зала доске, укрепленной за столом президиума.
— Суть моего проекта, — скромно начал он, — в основе очень проста. Речь идет о том, чтобы растопить льды Антарктиды и Гренландии. Если проект удастся осуществить, исчезнут последние остатки ледниковых масс, и на Землю вернется доледниковый климат, так называемый климат миоцена…
В кабинете академика Красикова Виктор Петрович и Коля спешно разрабатывали идею «противоядия».
Внезапно в кабинет ворвалась Елена Николаевна. Она сияла.
— Виктор! Коля! Скорее! Нашего Юрку, по телевизору показывают!
Виктор Петрович и Коля многозначительно переглянулись, немедленно прекратили свои занятия и вместе с Еленой Николаевной пошли в другую комнату, где стоял телевизор.
— Я так счастлива! — говорила Елена Николаевна мужу. — Я так боялась, что у него нет характера, что он внутри совершенно пустой. И вот наконец-то! Главное, сам, совершенно сам! Никто ведь его туда не толкал! Вот, вот! Смотри, с каким интересом слушает он!
На телевизионном экране мерцало изображение аудитории «Клуба юных мечтателей». Среди серьезных лиц старшеклассников на мгновение мелькнула легкомысленная физиономия Юры. Затем на экране появилась длинная доска, исписанная цифрами, и докладчик Сережа Лопатин.
— Таковы в общих чертах те исключительно благотворные последствия, которые принесет человечеству осуществление моего проекта, — говорил Сережа. — А теперь я перехожу ко второй части доклада. Как осуществить это коренное преображение климатических условий планеты?
— Вот именно! — иронически выкрикнул какой-то старшеклассник на экране телевизора.
— Мой проект, — скромно продолжал докладчик, — предусматривает два таких способа. Первый, более изящный, состоит в том, чтобы увеличить содержание углекислоты в земной атмосфере. Это привело бы к постепенному изменению теплового баланса…
— Муть какая-то, — сказал Виктор Петрович. — Дилетантская чушь! Пойдемте, Коля, работать.
— Сиди! — приказала Елена Николаевна. — Может быть, еще раз Юрку покажут… У тебя все чушь… А детям это интересно, это их приобщает…
Виктор Петрович, пожав плечами, остался сидеть у телевизора.
— К сожалению, — говорил докладчик на экране, исписывая доску цифрами, — на это нужно очень много времени…
— Сколько? — нетерпеливо спросил один из слушателей.
— Примерно около двух тысячелетий…
Весь экран заслонили смеющиеся лица старшеклассников. Раздавались возгласы:
— Всего-то?
— Пустяки, подождем, мы молодые!
— Можно, конечно, и подождать, — улыбнулся докладчик, — но, во-первых, все-таки долго, а во-вторых, неизвестно, смогут ли люди дышать в атмосфере с таким высоким содержанием углекислоты… В связи с этим я разработал второй способ. Он не так прост, как первый, зато гораздо более эффективен… Второй способ, — Лопатин стер с доски все старые расчеты, — состоит в том, чтобы изменить земную орбиту, несколько приблизив Землю к Солнцу.
Ошалело смотрел на экран Виктор Петрович Красиков.
— В настоящий момент расстояние от Земли до Солнца составляет, как известно, около ста сорока девяти миллионов километров…
Бойко стучал мелок. Цифры с удручающим количеством нолей появились на доске под рукой докладчика.
— Я произвел все необходимые расчеты и установил, что для осуществления моего проекта потребовалось бы приблизить Землю к Солнцу всего лишь на двадцать семь миллионов километров…
Телекамера снова скользнула по лицам юношей и девушек, слушающих доклад Лопатина. Снова в поле зрения семьи академика Красикова попало лицо их сына.
— Опять Юрка! Виктор, смотри! С каким интересом он слушает. Записывает! Записывает! — ликовала Елена Николаевна. — Господи, наконец-то у мальчика появилось настоящее серьезное увлечение!
— Катастрофа, — вполголоса сказал Виктор Петрович Коле.
— Да, дело дрянь, — так же конспиративно ответил ему Коля.
— Новое расстояние от Земли до Солнца, — продолжал докладчик на экране телевизора, — составит сто двадцать два миллиона километров. Это, по моим расчетам, даст среднее увеличение годовой температуры на одиннадцать-двенадцать градусов. В результате уже через несколько месяцев после осуществления проекта льды Антарктиды и Гренландии полностью растают…
Виктор Петрович и Коля сидели как на иголках. Наконец они не выдержали. Воровато поднявшись, они на цыпочках ушли в кабинет.
— Ну, что скажете, оптимист? — сказал Виктор Петрович, когда они с Колей остались одни.
— Да, малый с фантазией…
— Я так счастлива! — говорила Елена Николаевна мужу.
А во Дворце пионеров продолжалось заседание «Клуба юных мечтателей».
— Так! У кого еще вопросы? — спросил председатель.
— У меня вопрос, — сказал здоровенный увалень, поднявшийся в самом дальнем ряду. — Пусть Лопатин все-таки объяснит, как он себе это конкретно представляет? С помощью каких технических приспособлений он собирается приблизить Землю к Солнцу?
В зале раздались шум, смех, зазвучали веселые, насмешливые реплики.
— Тихо, товарищи! — постучал карандашом по графину председатель. — Напоминаю, что по уставу нашего клуба единственным условием для обсуждения того или иного проекта является наличие в нем какой-нибудь смелой, пусть даже самой фантастической идеи. Техническая осуществимость проекта — условие не обязательное… Идея Лопатина очень интересна, но, как вы сами понимаете, технически она принципиально неосуществима…
— Почему неосуществима? — сказал Лопатин.
— Ты хочешь сказать, что, может быть, когда-нибудь в далеком будущем человечество сумеет осуществить подобный проект? — обратился к нему председатель.
— Почему в будущем? Можно попробовать прямо сейчас!
Председатель принял ответ Лопатина за остроту.
— Ну что ж, — сказал он. — Мы готовы попробовать. Что же, по-твоему, надо сделать, чтобы изменить земную орбиту?
— Надо попросить вон того мальчика, — сказал Лопатин, указывая на Юру.
Выпихиваемый Сашуней и Леной, Юра встал и подошел к столу президиума.
Шум в зале усилился. Раздался выкрик:
— Как попал сюда этот малец?
— Ладно! У нас демократия! Пусть говорит!
— Тихо, товарищи! Ти-хо, — успокаивал разбушевавшуюся аудиторию председатель. — Посмеялись, пошутили — и хватит!
— Что касается меня, то я и не думал шутить, — сказал Лопатин. — Как ты считаешь, Красиков, — обратился он к Юре, — сможешь ли ты приблизить Землю к Солнцу на двадцать семь миллионов километров?
— Запросто! — пожал плечами Юра. — Сколько вам надо километров? Двадцать семь миллионов?
Он поглядел на доску, исписанную цифрами, словно прикидывая что-то в уме. 'Затем, став в позу человека, повелевающего стихиями, запрокинул голову к потолку и беззвучно, одними губами, произнес какую-то длинную фразу.
Было жарко, душно. Странное багровое солнце в тусклом влажном мареве плыло над Москвой.
Юра Красиков со своими верными оруженосцами Сашуней и Леной продирались сквозь густую толпу, запрудившую улицу Горького.
Со всех сторон их обступали голоса людей, встревоженных небывалой погодой и неслыханными известиями:
— Прямо с вечера голову, как обручем, сжало. Ну, я сразу понял: давление!
— Год активного Солнца!.. Скорей бы уже кончился!
— Теперь уж все скоро кончится!.. Недолго ждать…
— Да бросьте вы панику сеять, ей-богу! Ученые что-нибудь придумают!
— Как же! Придумают! Дожидайся… Все горе от них и пошло, от твоих ученых!
— Точно… Это гады физики на пари раскрутили шарик наоборот…
Выбравшись из толпы в сравнительно пустой переулок, друзья попытались обсудить создавшееся положение.
— Ой, Юрик! Я боюсь! — захныкала Лена. — Смотри, солнце какое страшное! Может, лучше не надо? А? Вдруг хуже будет?