Мирка

Я иногда думаю: в кого только эта девчонка? Со стороны спокойная и послушная. Она действительно спокойная и послушная, но иногда на нее словно что-то находит: упрется, и никто ее не может переспорить. Она стоит на своем, как осел, как баран. Если бы упрямство шло на пользу, а то ведь… Известное дело, образумится, ведь она уже взрослая.
Не могу сказать, что мне с ней легко, — нет, этого я не скажу. Да к тому же она еще неряшлива: что где положит, там это и оставит, вечно что-нибудь ищет. Когда к нам приходят гости, то все думают, что аккуратный стол и есть Миркин, а на самом деле это стол Зденека.
Хотела бы я посмотреть, как она будет хозяйничать у себя в доме! А в последнее время совсем нас замучила. Все никак не могла решить, чем она будет заниматься. Уж коли ее не приняли в художественную, сказала, что пойдет в военную летную школу; потом прилетела и заявила, что станет джазовой певицей, потом — что будет работать на подъемном кране… Короче, каждую неделю прибегала с чем-то новым. Ну, и досталось нам, можете поверить. А вообще-то это вполне послушная девчонка.
Пепичек. С Мируней просто потеха, с Мируней не соскучишься. Она умеет рассказывать такие небылицы, что мы валяемся от смеха. А еще она умеет сочинять детективы. Лучше, чем по радио передают. Страшно. Я иногда потом кричу во сне, когда мы с Мируней преследуем на аэроплане грабителей, укравших самый большой шоколад на свете. Мирке потом влетает. Недавно получила от мамы подзатыльник, когда сказала мне «ах ты мой миленький дебильчик». И чего в этом плохого, мне так нравится, и Сватбе из детского сада тоже, — мы так друг друга называем. А Зденек когда говорит мне «сорванец непослушный», это тоже здорово.
Но иногда Мируня меня злит. Придет со мной в парк, оставит одного, скажет: «Только посмей двинуться с места», а сама удерет. А я должен ей обещать, что ничего не скажу дома. Иногда я ябедничаю, и Мируня говорит, что я гидра капитализма, а в остальном она что надо; так недавно всыпала ребятам за Сватбу!
Одноклассница Гела. Дзынькалка, ха-ха! С чего это вы спрашиваете? Это будет напечатано в газете или что? Со спортом у нее не очень, но босанову умеет плясать здорово, до упаду! От ее губ, зубов, глаз, ресниц я бы не отказалась. Нет, она ни с кем не гуляет, только со своим отрядом, да еще с компанией, но это ничего не значит. Мне больше нравится ходить с Кидом в кино на запрещенные для детей фильмы, но теперь на них я уже могу ходить открыто. Ну что бы вам о ней сказать… ха-ха, что она свой парень, ну, пожалуй, и все, ха-ха…
Папа. Мама иногда о Мирке говорит: эта наша девчонка какая-то особенная. Ерунда, какая там особенная! Она просто отличается от девчат, которые жили раньше. Вся молодежь теперь совсем другая, потому что живет в других условиях, это и понятно. Ни одна мать не может сказать о своей дочке, что она точно такая, как сама мама. Да это было бы и неправильно. У каждой своя судьба. В зависимости от того, что она выберет из этих новых условий. Заинтересует ли ее то, что на поверхности, или она посмотрит немного глубже. Вы понимаете, что я имею в виду? В наше время у молодежи достаточно соблазнов. Им живется теперь легче, многие вещи они получают исключительно легко, и поэтому им кажется, что все достается просто. Ведь вам это известно? Только брать и брать, пользоваться всеми благами и не думать о том, что за все в жизни приходится платить. Наша Мирка, к счастью, не такая, это я должен признать. Она не так легкомысленна, как большинство девушек, но, с другой стороны, и не так рассудительна, как бы нам хотелось. Короче, она еще молода. Однако жизнь ее научит.
Классная руководительница. Пани Весела, ваша Мирка сообразительная девочка. С огоньком. Но в последнее время с ней что-то происходит. Бывает невнимательна, читает под партой, слишком надеется на свою память, никак не поймет, что она учится не для школы, а для себя. Чувствуется, что она много читает. Коллега Споуста говорит, что она отлично успевает по-чешски. Вот только бы писала немного старательнее, а то ее каракули разобрать невозможно. Вы думаете, что она захочет учиться на вечернем? Было бы жаль, если бы она бросила учебу, пани Весела. Такая девушка, как Мирка…
Михал — Мак. Ну и разозлила же она меня, когда мы впервые встретились. «Привет, Михал». И прозвучало это так: «Чего тебе здесь надо, давай проваливай». Нет, я вовсе не воображал, что она будет в восторге, когда меня увидит, но немножко радости могла бы проявить, ведь мы не виделись несколько лет.
А как мы дружили! Правда, тогда мы оба были младенцами. У Мирки были косички, как мышиные хвостики, вечно она была грязной, дралась непрестанно. И скажу я вам, она умела драться. Лазала по деревьям и по крышам, в жизни ни в один соседский дом она не вошла через двери. Мирку знала вся улица, и где была Мирка, там всегда что-то происходило… Да, это было давно, теперь Мирка уже настоящая девушка. Вполне красивая. Это факт. Мне она нравится. Поэтому я и был так ошарашен, когда она вошла. Я в этот момент оцепенел, слова не мог произнести. Про себя я говорил: «Мак, не сходи с ума, ведь это Мирка, та девчонка, которую ты носил на закорках, когда у нее болели ноги. Короче, это Мирка Весела, так в чем же дело? Говори с ней, как будто мы расстались вчера». Но это легко сказать: «Мак, будь спокоен». Может быть, я и был бы спокоен, если бы она осталась такой же противно гордой, как в тот момент, когда сказала мне: «Привет, Михал». Но Мирка через минуту стала такой милой, так чудесно на меня посмотрела, что я погиб. Я ни за что на свете не мог придумать, о чем мне с ней говорить. Ничего лучшего мне не пришло в голову, как тот мой мотоцикл, но я ведь знаю Мирку, она наверняка стала бы меня расспрашивать, откуда я его взял, а я бы не смог сказать…
Но все это время я думал, как бы было здорово, если бы Мирка ехала со мной, как держала бы меня за пояс, а я несся бы словно дьявол…
И вообще, почему я должен задерживаться из-за девчонки, мне еще надо на мотороллере прокатиться, у меня нет времени.
Мирка, смотрясь в зеркало. Тебе, девушка, здорово не везет. И причесаться-то ты не умеешь. Если бы это было в школе, девчонки бы меня быстро начесали. Да… Хоть напудриться, что ли.
  
ЭТО БЫЛ ИХ ОСТРОВ
 
Это был их остров. Старая водонапорная башня словно вырастала из воды так же, как ярко-зеленые подвижные островки водяных трав; она вырастала из загадочного дна реки, ее темные стены из гладко отшлифованных квадратов склонялись над рекой, будто прислушиваясь к шуму воды, которая, пенясь, переваливалась через узкие плотины. Башня заканчивалась массивной маковкой, угрюмой и значительной, как черные широкополые шляпы, которые когда-то носили художники. С белых террас кафе, необдуманно прилепленных к ее столетнему строению, врывался в простор старых деревьев визгливый шепот дамских голосов, звон посуды и музыки. Иногда по водосливу проносились каноэ; пароходы стояли у другого берега, здесь же время от времени появлялся только плохонький прогулочный катер с цветастой крышей, похожий на железную коробочку из-под ментоловых конфет. Вот он вынырнул из-за Стрелецкого острова, миновал полупустую купальню и растерянно бороздил водную гладь.
Когда ребята вышли из возраста детской площадки, песочниц и лягушатника, они переселились под роскошные каштаны, где среди ухоженных клумб прогуливались только почтенные люди, которые ругались, когда им попадали мячом в газету или кружку пива. Потом они переселились еще дальше, в тихий уголок, больше похожий на парк при замке, который они видели во время школьных походов. Летом здесь можно было брать напрокат лодки, а несколько лет назад, когда плотины еще не было и река замерзала, сюда приходили кататься на коньках. Зимой здесь угрожающе трещал белый тонкий лед, на набережной звонили трамваи, колесницы на крыше Национального театра вздымались навстречу тучам, и проворный ветер врывался в черные ветви застывших деревьев. Весной все менялось, мысли, как перелетные птицы, стремились вдаль, и детей охватывало беспокойство, которое приносит только весна. Такова была окраина острова, где уже несколько лет собиралась их компания. Но сегодня на низкой кирпичной ограде сидел только Михал Копржива по прозвищу Майкл. Он тихонько бренчал на гитаре и элегически посматривал на блестевшую реку и на пустынную дорогу, ведущую к широкому мостику. Когда на ней появились Мирка с Маком, он начал вопить, как дорожный мегафон: