Операция «Анти-вуду»

– Это вряд ли… – проворчал Атаманов. – Штучка африканская, сразу видно. Кто у нас такое смастрячит?
– В любом случае спросить надо, – твердо сказала Соня. – Нужно же с чего-то начинать!
Ребята переглянулись. Отчим Сони и Белки, Соломон Борисович Шампоровский, был известным на всю Москву антикваром, реставратором и экспертом по древним ценностям. Сейчас мать сестер Гринберг концертировала в Вене, а отчим, засев в своей мастерской на Новокузнецкой, производил там уборку.
– Я позвоню ему, и поедем прямо завтра, – заявила Соня. – Пашка, а ты бы выяснил, нет ли у тебя знакомых в том институте на Кропоткинской! Треплешься ведь без конца с кучей народу на форумах! Может, кто-нибудь и найдется… Пашка! Полторецкий, ты меня слышишь?
– Слышу, ангел мой… – Пашка широко открытыми глазами смотрел в свой компьютер. – Шелупонь, а знаете, кто такая Мама Бриджит? Жена Барона Самди!
– …Со-о-оня, ну дай ты мне ее посмотреть! Эту кни-ижку! – канючила Белка, укладываясь спать. – Я так устала, что засну сразу! Никакие зомби не помешают!
– Я не помню, где она валяется. Завтра поищу. – Соня уже лежала в постели и задумчиво смотрела в потолок. – Знаешь, Бэла, на самом деле это все очень интересно. Мы еще на истории религий в консерватории говорили о том, что боги любого народа очень похожи на людей, их придумавших. Этот Барон Самди, конечно, ужасный… но с ним, мне кажется, проще разговаривать.
– Как это, Сонь? – Белка тоже забралась под одеяло, свернулась клубочком. За окном в свете фонаря валил снег. С бульваров прозвенел последний трамвай.
– Ну, вспомни, на кого он похож, – Соня погасила свет, зевнула. – Обычный хулиган и пьяница. В пиджаке на голое пузо. И в грязном цилиндре на затылке. Он такой же, как те люди, которые в него верят, понимаешь? А не божество в сиянии и в белых одеждах, которого нужно бояться. Если тебе надо, чтобы кто-то понял, как ты вляпался, и помог, – к кому тебе будет легче обратиться? К кому-то в небесах над тобой, который всегда прав и никогда не ошибается? Или к такому вот бандиту с сигарой в зубах, который сам не святой?
– Кажется, я поняла… – Белка задумалась. – Сонь, а Мама Бриджит – она такая же?
– Ну, раз она его жена… – усмехнулась Соня. – Да ты же видела фотографию. Толстая черная тетка с сигарой. Любит выпить рома, посмеяться. Всем может помочь – особенно женщинам и детям. При этом – вместе с мужем провожает из мира живых в мир мертвых, так что шутить с ней, в общем-то, опасно. Если довести – мало не покажется… Видишь, какие у них там, в Южной Америке, боги? Несерьезные ужасно. Но понимающие.
– А как должно быть? – серьезно спросила Белка.
– Да кто же знает? Наверное, если люди в это верят – значит, так для них и пра-а-авильно… – Соня уже засыпала.
– И надо же было Батону влюбиться в эту Терезу! – подумав, сердито сказала Белка. – Она, конечно, красивая ужас какая, но… Ну вот, допустим, он с ней познакомится – и что?! Будет она, что ли, с ним встречаться? Андрюха наш, конечно, классный… но ведь на Винни-Пуха похож! Хотя выше ее ростом…
– Бэла, это ерунда! – сквозь зевок отозвалась старшая сестра. – Мужчина вообще не должен быть красивым.
– Да?! А сама с Пашкой встречаешься! А он – потрясающий!
– Балбес он потрясающий! – тут же вскипела Соня. – Со сквозной дырой в голове! Хоть бы раз за вами присмотрел по-людски! И вообще давай спать! У меня завтра репетиция, а у тебя – контрольная! Или ты со своими зомби вовсе про все забыла?
– Забудешь про такое, как же… – проворчала Белка. – Попросить, что ли, Маму Бриджит, чтобы математичка заболела?
Соня ничего не ответила. Белка, повздыхав, плотней завернулась в одеяло и закрыла глаза.
Юлька Полундра в эту ночь спала дурно. Во-первых, болели натруженные лыжами суставы. Во-вторых, дед полночи стучал по клавишам своего компьютера, готовя лекцию. В-третьих, во сне Юльку гонял по заснеженному лесу Барон Самди в Батоновой ушанке на затылке и вопил почему-то голосом Сони: «Вас никуда нельзя одних отпустить!!!» Проснулась Полундра от звона будильника, убедилась, что не проспала, и начала вяло вылезать из постели.
Барон Самди за ночь никуда не делся. Сидел на подоконнике, завернутый в шарф Терезы, и косился наглыми глазами на Юлькины учебники, сваленные кучей на полу. Череп смутно поблескивал в свете фонаря: на улице еще было темно. Полундра нащупала ногами тапочки и, шатаясь, побрела на кухню.
В кухне у окна неожиданно обнаружился дед. Полундра удивилась: обычно Игоря Петровича Полторецкого, генерала в отставке, преподавателя военной истории в Академии ВС, ничто не могло отвлечь от его утренней гимнастики.
– Дед, что там?! – закричала Юлька, кидаясь к окну. – В твою «Волгу» кто-то впилился?!
Генерал молча посторонился. Полундра взлетела на подоконник и увидела изумительную картину.
Внизу, на турнике возле детской площадки, висел Батон – в тренировочных штанах и футболке. И не просто висел, а делал судорожные движения червяка-наживки, пытающегося взобраться вверх по леске. Вокруг прыгала его бабушка Надежда Никитична в пальто внакидку и сползшем на затылок берете. Заинтересованная Юлька приоткрыла форточку.
– …и воспаление легких, Андрюшенька! И грипп! И ангина! И бог знает еще что! Гос-споди, да что же это ты вытворяешь, разбойник?! Слезай немедленно, говорят тебе, обалдуй! Иди домой! Я вот сейчас отцу на работу позвоню! И полицию вызову! И «Скорую помощь»! Да хоть шапку надень, Андрюшенька!!!
Батон только пыхтел сквозь стиснутые зубы и пытался отбрыкнуться от бабки ногой. Рванувшись вверх изо всех сил, он достал-таки подбородком до перекладины – и облегченно плюхнулся вниз. Вскочил и потрусил вокруг площадки перевалистым медвежьим шагом. Бабка засеменила следом, проваливаясь в сугробы.
– По-моему, пора вмешаться, – решительно сказал генерал Полторецкий, выходя из кухни. Юлька, наспех одевшись, помчалась за ним.
Когда она выскочила во двор, из соседнего подъезда уже вылетел Атаманов. Он порысил за Батоном по кругу, решительно оттеснив запыхавшуюся бабулю. Никитична, отдуваясь и жалобно причитая, опустилась на скамеечку у песочницы и схватилась за голову.
– Да куда тебя, дурак, понесло?! – донесся до Полундры голос Сереги. – Пыхтишь, как верблюд! Бабка вон почти в кондрашке! Тебе чего приспичило-то? Из-за этой Терезы?
– Отвали… фу… Напряги сам башку… фу… Она – как модель… а я… фу… пингвин… который гордо реет… Худеть… блин… нужно как-то… фу-у-у!!!
– Жрать надо меньше! – выдвинул конструктивное предложение Атаманов. – Что в твоей беготне толку, если бабкин борщ с салом черпаками трескаешь?
– Борщ… это витамин… от него не наби-рают…
– И сало – витамин?! Да остановись ты уже, пингвин долбанутый!!! Реет он, видите ли, гордо! Полундра, а что ты ржешь? Нет, вот что ты ржешь?!
– Атаман, да ведь ты первым заболеешь! – закатывалась Юлька. – Ты на ноги себе посмотри! Кто тут пингвин?!
Атаманов покосился вниз и выругался: на нем были старые пластиковые шлепки на босу ногу, уже забитые снегом. Взвыв, Серега умчался домой. Батон, еще тяжело дыша, прислонился к турнику и уныло посмотрел на помирающую со смеху Юльку.
– Батон! – Полундра кое-как перевела дух. – Но ведь так же нельзя! Если хочешь фигуру того… корректировать, надо не так резко! Ведь и правда ангина будет! А вообще, по-моему, нечего тебе заморачиваться! Ты ничуть и не толстый даже! Ты просто… ну… большой!
– Угу… местами. В районе брюха, – пробурчал Батон.
– Андрей, Юлия права, – послышался вдруг задумчивый бас генерала Полторецкого. – Гимнастикой не начинают заниматься столь радикально.
– И что ж мне теперь, Игорь Петрович?! Всю жизнь пузом трясти?!
– Зачем же… Если ты решил заняться своим весом, я могу разработать специально для тебя комплекс упражнений. Начнешь с малого, потом понемногу будешь прибавлять… Ты ведь не куришь?
– Пробовал. Не понравилось.